Пролог
Сон Рика. Время до апокалипсиса.
Ослепительный полдень. Сухой воздух. Где-то вдали гудит шоссе, перекрытое полицейской лентой. Рик стоит рядом с патрульной машиной, ладонь всё ещё покалывает после того, как надел наручники.
— Вы имеете право хранить молчание...— эхом звучат в ушах слова, сказанные им раньше. Сам не знает, зачем вообще их произнёс. Девушка не сопротивлялась. Только смотрела.
Она стоит напротив него, в серой кофте с капюшоном, с растрёпанными тёмными волосами. Запястья в наручниках. Рик пытается вспомнить, за что её задержал, но... провал. Всё как в тумане.
Но одно он запомнил точно — её глаза.
Ярко-зелёные. Чистые, глубокие, будто смотрят не на него, а сквозь него. Словно видят всё: и его страхи, и сны, и то, кем он станет, хотя он сам ещё этого не знает.
Она улыбается, как будто знает, что это не по-настоящему.
— Ты всё ещё спишь, шериф, — говорит она тихо, и голос её будто откуда-то издалека, через воду.
Мир дрожит. Становится размытым. Сирена вдруг срывается в длинный гудок, он поднимает глаза — над ним больничный потолок.
****
Экран погас. Джесси зевнула, потянулась и швырнула пульт рядом с подушкой. Последняя серия десятого сезона «Ходячих» всё ещё крутится у неё в голове — Бета, маски, бегство, безысходность.
— Ну и жара... — пробормотала она, натягивая одеяло повыше и переворачиваясь на бок.
Сон пришёл быстро, как обычно после сериалов, — провал, темнота...
Шорох.
Холод. Не просто зябкость — сырой пронизывающий холод, как осенью, когда забыл куртку.
Резкий вдох. Глаза распахиваются.
Она лежит... на земле. На спине. Прямо на сухой, потрескавшейся траве.
Одежда не та, что была дома. На ней — джинсы, толстовка, кеды. Справа валяется рюкзак.
— Что за... Чёрт? Я сплю? Это сон? — Джесси резко села, осмотрелась. Никакой кровати. Никаких стен. Только деревья, редкие кусты и ясное голубое небо.
Подняв рюкзак, она принялась быстро шарить внутри:
старая складная карта, с выцветшими отметками;
бутылка воды, почти полная;
охотничий нож в ножнах, тяжёлый, с поцарапанной рукояткой;
пачка крекеров, пара консервов, небольшая аптечка — бинты, обезболивающее, антисептик.
Ничего личного. Ни телефона, ни удостоверения, ни даже зеркальца.
— Где я, чёрт возьми? — выдохнула она снова, встала, оглядываясь. Ни зданий, ни машин — только глухая природа и ощущение, что всё слишком реально.
Пульс бешено колотится в ушах. Но ноги сами делают шаг. Потом ещё один.
Она идёт вперёд. Без карты. Без плана. Без объяснений.
Но внутри — странное чувство. Будто она уже знает, что её ждёт.