Часть 4
Он уже хотел встать, чтобы отнести Ваньнина в кровать, но понял, что его ступня в чем-то липком. Откуда на полу взялись эти пятна?
Все лицо запылало, когда Мо Жань понял, во что наступил. Он ведь оставил омегу заляпанным в его семени... Не удивительно, что пока он дошел до зеркала, ее часть вытекла на пол.
— Кхм, учитель, этот ученик отнесет вас в купальню, хорошо?
— У меня... сил нет.
— Ничего страшного, позвольте мне позаботиться о вас, — Мо Жань чмокнул омегу в макушку. — Ты можешь отдыхать, — добавил уже шепотом.
Ваньнин в ответ промычал что-то нечленораздельное.
***
Чу Ваньнин проснулся из-за того, что не мог свободно двигаться. Сквозь сон он понял, что завернут плотно в одеяло, хотя обычно к утру оно валялось на полу. Ещё было тепло. Вернее, рядом лежал кто-то теплый и большой.
Заметив, что Ваньнин проснулся, Мо Жань погладил того по макушке, тихо шепнув: «Отдыхай».
Чу Ваньнину казалось, что он задремал на бесконечно долгое время, и все никак не мог вынырнуть из сонного тумана. Это было так странно. Ему было так спокойно, так хорошо. Не было кошмаров, не было этих странных видений. Обычный спокойный сон, который уже забылся мастеру Чу.
Неохотно разлепив веки, Ваньнин понял, что он на самом деле завернут в одеяло, как гусеничка. Под одеялом он не чувствовал одежды, но и никаких неприятных ощущений тоже не было. Чу было слишком стыдно, чтобы думать о том, что о нем кто-то заботился и как он это делал.
На секунду ему показалось, что Мо Жань наконец сбежал, опасаясь наказания. Только от этой мысли было ни капли не легче.
Горько вздохнув, Чу Ваньнин повернулся к стене, чуть сдерживая очередную волну разочарования. А чего ещё он, собственно, ждал? Все никак не может избавиться от своей глупой надежды, что поселилась в душе.
— Вы проснулись? — Ваньнин вздрогнул, снова повернувшись к двери. — Учитель, хотите поесть? — Мо Вэйюй стоял с подносом в руках, от которого доносились приятные запахи горячей еды.
Только сейчас Чу Ваньнин вспомнил, что вообще-то не ел уже второй день и был дико голодным.
Вместо ответа он снова развернулся, из-за накатывающих волн стыда и воспоминаний. Сознание любезно подкидывало картинки прошедшей течки и те непристойные звуки, что он издавал. И как ему теперь выходить к ученикам? Как смотреть в глаза самому Вэйюю?
Мо Жань громко вздохнул, но не ушел, а поставил еду недалеко от кровати, сам же забрался к капризничавшему омеге.
— Вам стоит поесть, — он мягко приобнял Чу за плечо, лег рядом, подмечая горящие красным уши Ваньнина.
С его стороны было глупо надеяться, что холодный и отстраненный Чу Ваньнин так просто откроется ему снова. Это Мо Жань прожил уже две жизни. Учитель же все ещё считал, скорее всего, что Вэйюй влюблен в Ши Мэя.
— Учитель? — шепотом позвал Мо Жань.
— М? — так же тихо отозвался Чу Ваньнин, немного завозившись в объятиях, чтобы лечь поудобнее.
— Если... если я помечу вас, вы позволите мне жить в павильоне Алого Лотоса, или придушите?
— Я... Зачем тебе это? — Чу Ваньнин даже развернулся, чтобы увидеть лицо Мо Жаня.
— Этот ученик просто спросил, — он осторожно подтянул к себе учителя, чтобы тот положил голову на его плечо.
Неловкая тишина затянулась. Ваньнин не понимал, почему его ученик вообще решил о подобном спрашивать.
— Было бы хорошо... — озвучил свои мысли Мо Жань.
— Что?
— Ну, просто, было бы хорошо жить вместе... этот ученик заботился бы об учителе, а вы бы занимались своими изобретениями. Может, тогда у учителя чаще было бы хорошее настроение? Вы ведь не умеете заботиться о себе. Можно было бы... — Мо Жань почувствовал, что у него на плече стало мокро. — Учитель?
— Замолчи...
Мо Вэйюй повернулся полностью, крепко прижал к груди Чу Ваньнина. Мягко обнимая его, Мо начал поглаживать напряжённую спину.
Он успел забыть, насколько неуверенным в себе может быть его ещё не муж. Мо Жань совсем не подумал об этом вчера, когда происходил весь этот кошмар, а ведь для Чу Ваньнина это был самый настоящий конец света.
— Помните, когда я сорвал ветку того дерева? На самом деле... я хотел подарить её вам.
Ваньнин позорно громко всхлипнул. Все ещё не понимая, что происходит. Он просто сдался на милость альфе, в надежде, что его наконец добьют. Чу Ваньнин совсем не ожидал, что тот в ответ станет относиться к нему, как к любимому омеге, а не совершенно чужому человеку, как делал это раньше. Тем более не ожидал подобных откровений.
— Зачем тебе это? — повторил Ваньнин, тщетно пытаясь сдерживать свои эмоции. — Я же... отвратительный...
— Плохой характер не делает вас отвратительным, — возразил Мо Жань, — знаете, правда, вам стоит чаще признавать свои поступки перед другими. Если сон слишком хорош, он не всегда будет правдой, да?
Омега в его руках замер, крупно задрожал, и даже перестал всхлипывать. Наверное, не стоило говорить Ваньнину так сразу, что Мо Жаню известен его маленький секрет. На самом деле, много секретов, но все сразу вываливать точно не стоило бы.
— Учитель ведь сохранил тот парчовый мешочек..? — все же не выдержал Вэйюй.
— Откуда ты... — голос подвёл Чу Ваньнина и на втором слове ему показалось, что лучше вообще не открывать рот.
— Учитель.
— Замолчи.
— Учитель.
— Пожалуйста, не говори ничего...
Мо Жань проникся сочувствием к человеку в своих руках и соизволил выполнить просьбу.
— На самом деле... — ещё через минуту Мо вспомнил, что стоит кое о чем предупредить.
— Не смей говорить что-либо, — до того, как Чу Ваньнин закончил угрозу, ученик его перебил.
— Те таблетки... Этот ученик не уверен, что они вам подходят, так что, — Мо Жань развернулся на спину, усадив омегу себе на бедра, вынудив опереться спиной на его грудь, — учитель сильно против?
Руки Мо Вэйюя легко забрались под кокон одеяла, почти невесомо погладили низ живота Ваньнина.
Несколькосекунд Чу пытался осознать о чем шла речь.