Глава 9
Sia – Rainbow
Яркий солнечный свет, пробивающийся сквозь светлые шторы светит мне прямо в глаза, поэтому, я зарываюсь в подушку, чтобы свет не раздражал глаз.
Моё тело ещё не проснулось, да и мозг не до конца осознает реальность, но как только я делаю глубокий вдох и в нос ударяет сладкий запах цветочных духов, я резко поднимаю голову.
Блять.
Других мыслей в моей голове нет, потому что...
Ну, потому что мне это действительно надоело.
Я хочу просыпаться в своей кровати и чувствовать запах дешевого шампуня, а не вот это.
Я хочу видеть это лицо не в реальности, а так, как видела каждый день, просыпаясь в своей кровати – на плакатах.
Ладно, он красив, как Бог, этот чертов Гарри Стайлс, но к чему мы придем, если всю оставшуюся жизнь будем просыпаться в одной кровати, даже если заснем в разных частях света?..
Скорее всего мы возненавидим друг друга, начнём друг друга раздражать.
Моя голова лежит на подушке, глядя на идеальные черты его сонного лица.
Он словно чувствует мой пристальный взгляд: его длинные ресницы начинают трепетать, и когда он распахивает глаза, с его губ срывается нечто похожее на стон раздражения.
Я натянуто улыбаюсь, давая понять, что тоже «невероятно рада» его видеть.
Я уже открываю рот, чтобы сказать ему «Доброе утро, жутко рада видеть тебя снова», как вдруг его палец ложится на мои губы, заставляя молчать.
Я удивлённо гляжу на него, изогнув бровь, а он лишь кивает мне за спину.
Я прислушиваюсь к тишине, в которую погружен его гостиничный номер, и понимаю, что кроме собственного сердцебиения, его дыхания и моего, я слышу чье-то тихое похрапывание. И этот цветочный запах исходит явно не от Гарри...
Нервно сглотнув и медленно повернув корпус, обнаруживаю за своей спиной, спящую Роуз.
– Издеваешься? - я резко оборачиваюсь к Гарри. Мой шепот больше напоминает шипение, и он шикает на меня, давая понять, что я должна быть тише.
Какого черта?! Я не подписывалась на такое, я не хотела чтобы все вышло вот так!
Она наверняка голая!
Мы с Гарри лежим, боясь лишний раз пошевелиться и разбудить Спящую Красавицу.
Я жестами показываю ему, что хочу встать и уйти отсюда к чертям собачим, жестами говорю ему, что все это меня жутко раздражает, и я хочу каким угодно способом это закончить.
И когда я резко поднимаю корпус, мы оба на мгновение замираем.
Роуз переворачивается на другой бок, и теперь она повернута к нам спиной.
Мы оба с облегчением вздыхаем, и я продолжаю своё движения, высвобождая ногу из-под одеяла. Я лежала посередине, между двумя любовниками, поэтому я не могу слезть с одного из краев.
Могу конечно перелезть через Гарри...
А почему, собственно, нет.
Я резко перекидываю ногу через него, на что Гарри дарит мне свой удивленный взгляд сонных глаз.
Я лишь нахально улыбаюсь, усаживаясь своей пятой точкой на его икры.
Его лицо искажает гримаса боли, и он едва сдерживается, чтобы не закричать.
Я улыбаюсь, не спеша слезая с его ног.
Но похоже я сильно тяжёлая, потому что через сотую долю секунды, Стайлс не выдерживает боли, и резко поднимает ноги, скидывая меня тем самым с кровати.
Я ударяюсь ногой о прикроватную тумбу, а головой о край кровати, и с моих губ срывается раздосадованный стон боли.
Гарри шипит на меня, намекая, что я должна вести себя тихо, если не хочу раскрыть наш секрет, но это он – придурок, скинул меня!
Тоже мне – джентльмен.
Я собираюсь встать, когда до моих ушей доносится писклявый, слегка сиплый голос:
– Что ты делаешь, малыш?
Наши с Гарри взгляды сталкиваются, и уверена, мы видим примерно одинаковые выражения шока и паники на лицах друг друга.
Он рукой указывает мне на пространство под кроватью, на что я лишь кривлюсь.
– Доброе утро, - сначала голос Гарри напоминает хрип, что обычно доносится из радиоприемника, но когда он откашливается, одновременно указывая мне на пространство под кроватью, его голос снова похож сам на себя...
Я нехотя ползу в тёмное, неизведанные пространство, стараясь не создавать не единого звука.
Нога, которой я ударилась о тумбу, жутко болит, но я прикусываю нижнюю губу и прикрываю глаза.
Боже, за что мне это?
Чувствую себя глупой школьницей...
– Да уж, утро действительно доброе, - кровать прогибается, до моих ушей доносится звук слюнявого поцелуя, я с отвращением смотрю на матрас, надеясь, что Гарри быстро с ней разделается. – Вчера ты был как никогда великолепен, прям зверь.
Закройте ей кто-нибудь рот, иначе меня сейчас стошнит.
Гарри снова откашливается, но что сказать не находит.
Похоже, он чувствует себя неловко.
После очередного, слюнявого поцелуя, который на мой взгляд длился целую вечность, Гарри удивляет меня, да и Роуз тоже тем, что объявляет:
– Ну, тебе пора, - он говорит это обыденным тоном, словно в этом нет ничего нового или обескураживающего.
– Ты что, опять начинаешь? - её голос звучит на пару актав выше, и я не могу не скривить отвращенную гримасу. Я никогда и никого не ненавидела, меня редко кто сильно раздражал, но вот эта вот девушка... Это отдельная история.
– Я не начинаю, а заканчиваю, - матрас снова прогибается, кажется, Гарри отодвинул Роуз от себя, и теперь встаёт с кровати.
Я поворачиваю голову, чтобы увидеть его ноги, он идёт в направлении к залу, и Роуз тоже слезает с кровати, и это не может меня не радовать.
Однако она не выходит за ним, а идёт к стулу, что стоит возле шкафа. На стуле лежат её вещи, которые она сгребает в охапку и босыми ногами топает по паркетному покрытию пола в направлении зала.
В номере Гарри нет дверей между комнатами, я все ещё вижу их ноги, хотя они оба находятся в зале.
Гарри сидит на диване, а Роуз одевается прямо у него на виду.
Она раздевается для него, и одевается она тоже исключительно для него.
Она помешана на этом парне.
«Будто ты не помешана?» - моё подсознание язвит, и я оправдываясь тем, что я не настолько очевидна...
Ну да, загадать желание о том, чтобы просыпаться с человеком в одной кровати каждый Божий день – совсем не очевидно, Эстер, конечно.
Из-за дискуссии с самой собой, я не замечаю, что из зала ноги пропали, да и в спальни точно никого нет.
Но я не рискую выходить из своего убежища.
Я не знаю сколько времени проходит, но я успеваю подсчитать сколько пружин находится у меня перед лицом: двенадцать.
– Можешь выходить, она ушла, - голос Гарри доносится из зала, и я с облегчением и великой радостью вылезаю из под этой чертовой кровати. – Ты цела?
Его вопрос вводит меня в ступор, когда он появляется в своей спальне в одних боксерах, с растрепанными волосами и сонным лицом.
Я хлопаю ресницами, вместо того, чтобы сказать ему какой он придурок и как сильно он бесит меня... Как всё это бесит меня...
Но осознание того, что в этом виновата лишь я, приходит вовремя, поэтому, я прикусываю язык и лишь киваю в ответ.
Мы оба в полном молчании перебираемся в зал, усаживаясь на кожаный диван чёрного цвета.
Наши взгляды устремлены на чёрный экран плазменного телевизора, мы оба не моргаем, словно там показывают увлекательный фильм.
Тишина не напрягает, но пугает.
Мы оба не знаем что должны говорить.
Мы застряли в самой идиотской ситуации, какую только мог придумать мир.
Возможно, кто-то на моём месте вел бы себя иначе, но тут я.
Я сижу рядом с Гарри и не знаю что сказать по поводу того, что мы уже третье утро подряд просыпаемся в одной кровати, хотя засыпали в абсолютно разных местах.
– Извини, что так вышло, - его голос звучит виновато, и я заглядываю в его лицо. Его глаза по утрам кажутся чисто зелеными, а чуть позже превращаются в серо-зеленые и даже в серые. – Я ведь говорил, что тебе не понравится просыпаться со мной.
– Откуда я знала, что все будет так, уж поверь будь моя воля, я бы не загадывала этого теперь, - я звучу грубо и раздражённо, и по его лицу видно, что ему не приятно это слышать, но это то, что я сейчас испытываю.
Мы долго сидим в полной тишине, каждый погруженный в свои мысли.
Уверена, он ненавидит меня за то, что я появилась в его жизни, и я прекрасно его понимаю, мне не за что его обвинять, если он скажет мне: «Ты бесишь меня, хватит, надо это как-то остановить», я лишь молча с ним соглашусь.
– Голова не болит? - Гарри нарушает тишину, в которую мы были погружены чуть больше пятнадцати минут.
– Странно, но нет, - я чувствую, что щеки начинают гореть и отвожу смущенный взгляд. – Я вообще-то много не пью... Я вообще не пью никогда, но вчера решила, что мне нужно развеяться, я устала держать себя в узде.
– Поэтому вчера ушла в такой отрыв?
– Ну, я бы не сказала, - я пытаюсь улыбнуться, но замечаю в глубинах его зелёных глаз, что-то заставляющее меня нахмуриться. Он смотрит с ноткой призрения и мне хочется спросить, что я такое сделала, что заслужила такой взгляд. – Я ведь не делала ничего непристойного, лишь танцевала... И больше ничего...
Я судорожно прокручиваю в голове вчерашний вечер, замечая ухмылку на его лице. Он словно смеётся над нашкодившым ребёнком, который теперь пытается скрыть свою пакость.
– А поцелуй с Луи, значит, был не по пьяни?
Я остаюсь сидеть, едва осмелившись сделать вздох.
Он видел.
Он решил, что мы целовались.
Он решил, что я шлюха и вешаюсь на каждого, кто знаменит и имеет деньги...
– Мы... Я... - Я делаю глубокий вздох, а Гарри откидывается на спинку дивана, глядя на меня с интересом в глазах. – Я знаю, как это выглядит со стороны, но суть в том, что это Луи меня поцеловал, а я...
– Не возражала, - он слегка щурится, натягивая улыбку, а я чувствую, как внутри меня нарастает раздражение. Он не имеет права так разговаривать со мной.
– С чего ты взял? Я не отвечала на его поцелуй, но оттолкнуть не осмелилась, я... Я была в шоке из-за того, что это вообще произошло, я не могла здраво мыслить, и я не смогла отреагировать резко... Я лишь сделала шаг назад!
Я начинаю злиться, мой голос становится чуть выше, я пытаюсь защититься от его обвиняющего взгляда, поэтому поднимаюсь на ноги и ищу пути отхода.
– Успокойся, я ни в чем тебя не обвиняю, потому что знаю какой Луи по пьяни и как трудно ему отказать.
Слова, что он говорит отзываются болью в области груди, я смотрю в его глаза, замечая лишь насмешку.
Мне хочется накричать на него, ударить, но я лишь отворачиваюсь от него и следую к выходу.
Меня не волнует, что я могу быть замечана, не волнует, что здесь, возможно, всюду камеры...
И меня абсолютно не волнует что этот идиот думает обо мне...
Этот парень сводит меня с ума, раздражает до белой горячки.
Мне никогда не хотелось ударить кого-нибудь так сильно, ну, если не считать Роуз...
Я вообще не особо конфликтный человек, но если кто-то незаслуженно, не разобравшись обвиняет меня в чем-то, я готова убивать.
Я пытаюсь привести сбившееяся от ярости дыхание в порядок, пока лифт опускает меня на нужный этаж.
Я не успеваю привести мысли в порядок и прийти к полной утренней гармонии со своим разумом, когда дверь лифта открывается, и мой взгляд сталкивается с серо-синими глазами.
– Эстер, - Луи улыбается, поправляя растрепанные волосы, а я судорожно пытаюсь придумать что должна говорить и что он вообще здесь делает. – Я только что минут пять стучался тебе в номер. Где ты была?
– Эм... После большой пьянки всегда хочется пить, да и голова болела, я спустилась вниз, попросить аспирину... – Я не была чемпионом мира по лжи, но пару дней назад я познакомилась с Гарри Стайлсом, чья жизнь была соткана из лжи и лицемерия...
– В пижаме? - Луи недоверчиво оглядел меня с ног до голову, заставляя меня испытать ужасный стыд.
– Ну, голова болела очень сильно...
– Ладно, я понимаю что это такое, - он улыбается и после секундного молчания жестом предлагает мне все же выйти из чертового лифта.
Я не чувствую себя уверено, но все же стараюсь выглядит хоть чуть-чуть серьёзной.
Все это напоминает мне идиотскую комедию, которых я в своей жизни насмотрелась миллион, и мой разум напоминает, что героини этих фильмов в конечном итоге оказались в таких неловких ситуациях, в каких я бы не выдержала бы и секунды...
Луи ждёт, пока я открою дверь, и я судорожно пытаюсь вспомнить код доступа, на случай, если жилец вышел без ключ-карты.
– Почему ты не взяла ключ? - Луи спрашивает, когда дверь все же открывается после второй попытки.
– Голова болела очень сильно, я забыла... - Когда я вру, я говорю быстрее обычного, радует, что Луи не моя мама, следовательно, он не знает об этом...
Мы проходим в зал, и я удивлённо гляжу на тележку, что стоит посередине комнаты, она переполнена едой и напитками.
– Ты заказала завтрак, а потом спустилась вниз за таблетокой? - Луи удивлённо глядит на меня, а я удивлённо гляжу на тележку с завтраком. – Ты ведь в курсе, что могла попросить, чтобы вместе с завтраком тебе принесли таблетку от головной боли?
Я не смотрю на него, потому что знаю, если посмотрю, Луи поймёт что я вру.
Не знаю как, но он точно сможет понять.
– Голова болеть начала после того, как завтрак принесли, - я подхожу к тележке и беру чашку с кофе. Откуда это здесь? Я ведь не заказывала вчера завтрак в номер...
Моё подсознание выдаёт версию о том, что это Гарри заказал его в честь примирения, но я отбрасываю эту мысль сразу, так как я вышла от него минут пять назад, а тут уже все холодное, значит завтрак стоит здесь довольно давно.
– Ты голоден? - я спрашиваю у Луи, пока он рассматривает картину, что висит над камином.
– Нет, я не завтракаю, - он не смотрит на меня и вообще ведёт себя так, словно бы это я позвала его сюда и это я ломилась в его номер долгое время.
И меня вдруг осеняет: он хочет поговорить о том поцелуе, но ему стыдно...
– Слушай, Луи, о том, что было вчера...
– Ты о поцелуе? - тон его голоса звучит повседневно, словно мы говорим о погоде. – Не парься, я понимаю, что это был глупый пьяный поступок. Да и это я виноват... Прости, что забрал твой первый поцелуй.
Наши взгляды сталкиваются, и мои щеки вспыхивают.
Эти парни из группы раздражают меня один за другим...
Один думает, что знает меня, второй настолько проницателен, что смог понять, что я никогда не целовалась.
– Это так очевидно? - Я смущённо спрашиваю, и Луи улыбается мне, словно маленькому ребёнку.
– Ну, не совсем, чтобы очевидно... Но я понял это как только увидел тебя в той гримерной. - Он улыбается, и я задумываясь о том, как выгляжу со стороны. Если Луи понял, что я едва ли целовалась с парнем хоть раз в своей жизни, почему Гарри думает, что я из тех, кто спит с парнями из группы, потому что они известные?
– Ты красивая и интересная девчонка, странно, что не один парень не целовл тебя... - Он смотрит на меня долгим, пронзительным взглядом. В свете солнечных лучей, что пробираются в комнату сквозь светлые шторы, его глаза напоминают январское небо, каким оно было в тот день в Саванне, прежде чем пошёл дождь.
В тот день, когда я загадала идиотское желание.
– Ты клевая, но я не люблю брать чужое, Эстер, - он говорит это с серьёзным видом, заставляя меня нахмурится.
– Чужое? Я никому... Что значит чужое?
– Я видел, как Гарри смотрел на тебя на протяжении всего вечера, Эстер, - Луи улыбается мне той самой улыбкой, которая буквально кричит: «Я все знаю, дорогая».
– О чем ты говоришь, он смотрит на меня обыкновенно...
– Ошибаешься. Я знаю его семь лет, подруга, и мне трудно вспомнить день, чтобы он привёл хоть одну фанатку за кулисы.
– Ну, мой папа умеет давить... – Мой отец был законченным наркоманом, единственное, что он умел, это наполнять свои вены ядом...
– Гарри не из тех, кто поддается, Эстер. Гарри не из тех, кто будет отдавать предпочтение хоть кому-нибудь, чтобы не обидеть остальных. Гарри славный малый, он вечно чувствует себя неловко из-за того, что у него получается уделить внимание одним, и в тоже время у него нет возможности уделить хоть каплю внимания другим. Он считает это несправедливым.
То, что говорил Луи походило на того Гарри Стайлс, которого я знала, прежде, чем проснулась с ним в одной кровати.
Но то, как он ведёт себя эти пару дней заставляет меня подумать, что он полный придурок... Кажется, он и хотел, чтобы я так думала...
– Между нами ничего нет, - я говорю это с чистой душой, мне не приходится врать ему впервые за всю нашу встречу.
– Слушай, Эстер, я никогда не видел, чтобы он смотрел на девушку с таким интересом. - Он улыбается мне той самой улыбкой, какую я часто вижу у своей матери: «Я уж точно знаю больше, чем ты». – Уж поверь, Гарри знает достаточно много девушек, но на тебя он смотрит так, словно ты экспанат в музее, коих тысячи, но ты явно чем-то отличаешься от других экспонатов. Я ещё не понял чем, уверен, и сам Гарри не понимает...
– Луи, правда, все что ты говоришь достаточно смешно слышать, потому что я и Гарри... Мы не ладим, если говорить мягко.
– Когда знакомишься с Гарри так всегда, - Луи улыбается и его взгляд становится туманным, он словно возвращается на несколько лет назад. – Сначала, он кажется вежливым, милым и очаровательным, потом он пытается тебе показать, что на самом деле он мачо и не собирается мириться с твоими глупыми выходками, выходящими за рамки его понимания, затем, он снова кажется более или менее нормальным, воспитанным, тихим парнем. Мнение о нем меняется у меня каждый день на протяжении всех семи лет, что я знаю Гарри. Он сложная личность, он почти никогда не может быть одним человеком. В эту секунду он вежливый и милый, в другую он саркастичный и грубый. Сначала он кажется тихим и заинтересованным в твоей личности, но потом он показывает свой настырный характер... Иногда я не могу точно сказать, какой из множества Гарри – действительно настоящий.
– Ты говоришь так, словно у него расстройство личности, Луи... Это пугает.
– Нет, Эстер, он просто сложная личность, которая ещё не разобралась в себе.
– Может ты и прав. Иногда мне кажется, что я общаюсь с разными людьми. На самом деле он жутко бесит меня, такое чувство, словно он сам не понимает как он относится к тебе: один день он милый, а потом говорит всякие гадости...
– Он испытывает тебя, - Луи дарит мне понимающую улыбку и садится на диван. - Он всегда делает это с девушками – обескураживает их, чтобы посмотреть, как они будут вести себя.
– Он решил, что я на всех вешаюсь, - я произношу это с досадой в голосе и обидой в душе. – Он думает, что я здесь лишь для того, чтобы заполучить кого-то из вас.
– Наверно, он не слишком хорошо тебя разглядел, как личность, чтобы понять, что ты не похожа на всех этих коршунов, что крутятся вокруг нас, - Луи улыбается, а я задумываясь над его словами.
Гарри думает, что я и есть один из этих коршунов. Да, он верит мне теперь, что я проснулась в его кровати, хотя заснула на другом краю Земли. Но то, что я загадала желание просыпаться с ним в одной кровати, значит, что я рассматривала его, как тысячи и даже миллионы других девушек.
Он думает, что мне просто хотелось спать с ним в одной кровати, заниматься с ним непристойными вещами...
И у него есть полное право вести себя так, потому что если бы какая-то странная девушка проснулась в моей кровати, я бы тоже подозревала её в этом...
Луи уходит через пару минут, так как на его телефон приходит СМС о репетиции.
Сегодня вечером концерт, а я ещё даже не видела город во всей его красе.
Я решаю, что мне нужно прогуляться, купить новую одежду, рассмотреть красоты Парижа...
Но прежде, мне нужно позавтракать.
После того, как я проводила Луи, я подхожу к тележке с завтраком, не известно от кого и беру тарелку с тостами.
Арахисовое масло и хрустящая корочка заставляют мой желудок сжаться и пожелать большего, но прежде чем сделать ещё один укус, мой взгляд падает на небольшой клочек бумаги.
Я откладываю тарелку с тостом и беру бумагу в руки.
На ней послание, адресованное мне:
«Не трогай чужое, иначе все узнают твой секрет.
Р.»
И я бы долго гадала от кого эта записка, но роза, что была нарисована в углу записки, сразу дала понять кто же, все таки, автор.
Она угражает мне... Она видела меня?
Нет, это невозможно.
Во-первых, если бы Роуз видела меня, она бы устроила истерику сразу же.
Во-вторых завтрак был холодным, значит тележка стояла здесь ещё до того, как она вышла из номера Гарри...
О каком секрете она говорит?..
†********†★★★★★
Эта глава далась мне не легко.
Концовку я переписывала трижды, потому что мой телефон идиот.
Но это не важно. Глава перед вами. Наслаждайтесь, я жду отзывов.
Хочу пожелать вам всего самого доброго в новом году.
Самое главное, чтобы все ваши мечты сбывались.
Никогда не переставайте мечтать и верить в чудо.
Никогда не сдавайтесь: какие бы трудности не готовил вам Новый год, вы должны бороться и идти вперёд к своей мечте, даже если она самая невероятная.
И не забывайте, что без вашего труда, ни одна мечта не превратится в реальность.
Я желаю вам побольше моральных сил, веры в себя, надежды на лучшее и побольше новых мечт 💝🎆🎄🐕🐾🍷🍼🍬🍫🍰🍕🍖🍡🍌🍓🌾⛄❄🌌🛀💒💎💐💫🌠🆔🔆
М. 👻💙