1.
— Мистер Чон, в палату 369! —крикнул кто-то, оторвав Хосока от долгожданного обеда.
Хосок хочет уже обматерить всё на этом сраном свете, но просто встаёт из-за стола и бежит в палату.
— Что случилось?
— Мин Юнги, двадцать шесть лет, перерезал себе вены.
— И зачем вы притащили мертвеца в мою клинику, идиоты?
— Это ваш пациент.
— А мне почему никто не сказал?!
— Это подарок, — сказала главврач.
— Подарок — это отпуск или дать мне время пообедать, а не ещё работа!
— Поздно, Хосок. Он твой.
— Покиньте помещение!—прикрикнул Чон.
Закончив с пациентом, все врачи наконец вышли.
— Зачем ты перерезал себе вены, Юнги?
Но блондин не ответил. Он был в коме.
В дверь постучали.
— Можно?
— Конечно, проходите, — ответил Хосок.
В палату зашёл широкоплечий и высокий мужчина с розовыми волосами.
— С ним всё будет в порядке?
— Чёрт его знает. Не очнётся через неделю — выносим вперёд ногами.
Обычно Хосок был более позитивен. Но не на работе. Каждый третий пациент умирает в клинике.
Сюда поступало много таких, как Юнги. Кого-то вытащили, кого-то нет. Пациенты с суицидом чаще всего поступали именно Чону. У него вообще редко кто-то умирал. Были, конечно, но только в начале.
Почти всех, кто поступил к нему с суицидом, выживал. Он их отговаривал, рассказывал что-то такое, что помогало им жить дальше и наконец выписаться.
Чон взглянул на карту пациента. Жизненные показатели просто ужасны. У Юнги практически нет шансов выжить.
— Извините, что задаю такой личный вопрос, но что у него случилось?
— Не знаю. Я собирался к нему в гости. Вот стою у дверей, звоню, стучу, он все не открывает. Вспомнив, что есть запасной ключ, вошёл в квартиру. А там разруха. Зашел в студию, а там Юнги. Он много раз это совершал, но никогда не получалось, всегда выживал. А тут, видимо, что-то серьёзное.
— Как вас зовут?
— Ким Сокджин.
— Доктор Чон Хосок. Можете посидеть пока с ним. Если что, зовите.
— А куда вы?
— На обед.