No Ordinary Love

Женщины в наши дни хорошо научились притворяться. Я имею в виду — очень хорошо притворяться. Они такие мягкие. Загляни в Библию. Женщины самых сильных мужчин превращали в ничто, всего лишь тем, что находится у них между ног. Самсон — никто не мог обрезать его волосы и лишить его силы, пока у него не случился секс с Далилой.

Майкл Джексон. Беседы со Шмули Ботичем. 2000–2001 гг.

***

— Майкл, что с тобой? Что случилось? Тебе нехорошо? — Пол, участливо приобняв друга за плечи, убедительно делал вид, что сильно обеспокоен его жутким состоянием. — Подожди, давай, присядь где-нибудь, а я пока принесу тебе стакан воды.

— Не надо воды, Пол, я в порядке, — еле слышно выдавил из себя Джексон. — И я, пожалуй, пойду.

Даэрти, сузив глаза, смотрел вслед нервно удаляющейся от него фигуре, думая о том, что теперь было для него абсолютно очевидным.

Майкл, так и не отойдя от шока, быстро отыскал среди гостей Наташу и, не глядя на нее, злобно прошипел сквозь стиснутые зубы:

— В зеленой гостиной, через десять минут.

Девушка состроила ему рожицу аля «Ой, как страшно!», но промолчала. Она пришла в гостиную первой и, повернувшись спиной к двери, начала увлеченно рассматривать всевозможные фарфоровые статуэтки, стоявшие на полках в массивном стеклянном шкафу.

 — Ты — лживая маленькая дрянь! — прямо с порога, в ярости прошипел Майкл.

— Ух, ты! Интересное начало увлекательной беседы, — шутливым тоном произнесла Наташа, оборачиваясь на него.

Вид у мужчины, был, мягко говоря, весьма сердитым.

— Ты говорила, что между тобой и Полом ничего нет, а сама спишь с нами обоими?! Что такого может дать тебе Даэрти, чего не могу дать я?! — Майкл словно выплевывал слова сквозь стиснутые зубы, хищно надвигаясь на нее. Его буквально трясло от злости, а глаза, ставшие от гнева абсолютно черными, горели желанием стереть ее в мелкий порошок.

Наташа вместо ответа лишь неопределенно пожала плечами.

Майкла этот ее невинный жест привел в бешенство. Он просто захлебнулся от захлестнувших его неприятных эмоций и, до боли сжав ладони в кулаки, ценой неимоверных усилий сдерживал себя, чтобы… Ох, как же ему хотелось, чтобы ей было также больно, как и ему, пусть не эмоционально, так хотя бы физически!

Девушка, сохраняя хладнокровное выражение лица, медленно отошла от пышущего гневом мужчины и, спокойно присев за средних размеров квадратный столик, принялась безразлично разглядывать букет нежно-розовых пионов в массивной хрустальной вазе. Она сдавленно вскрикнула, резко вздрогнув всем телом, когда Майкл со всей дури ударил по столу кулаком.

— Ты вообще меня слышишь? —  гневно прорычал мужчина. — Ты  — лживая, двуличная… — Майкл на секунду замолчал, подбирая подходящее слово.

 — Сука? — бесцветным тоном произнесла девушка, наконец, выходя из состояния отрешенности.

 — Я тебя ненавижу! Я проклинаю тот день, когда встретил тебя! Лучше тебе никогда больше не попадаться мне на глаза! Я видеть тебя больше не могу! Я…

 — Все сказал? — грубо перебила его Наташа и открыто посмотрела в его пылающие ненавистью глаза.

От такой наглости у Майкла перехватило дыхание. Воспользовавшись его замешательством девушка спокойно продолжила:

 — А тебе, мой ангел, белые крылья, случаем, не жмут? Тоже мне, строит из себя святую невинность! Посмотрите-ка на него! Мальчик — божий одуванчик! Или мне приснилось, что ты хотел меня прямо на первом свидании трахнуть? И, знаешь, светлый образ Пола как-то тебе вообще не мешал. А ведь ты тогда даже понятия не имел, что нас с ним связывает. Тебе было абсолютно ВСЕ РАВНО! Ой, Майкл, я как вспомню! На карусели, среди белого дня. А ведь потом, на этой самой карусельке детишки кататься будут… — на губах у девушки играла циничная улыбка.

Она немного помедлила, наблюдая за реакцией мужчины. Майкл, недавно буквально задыхавшийся от негодования, быстро начал приходить в норму.

«Что, Джексон, правда глаза колет?» — усмехнулась про себя Наташа и продолжила вслух:

— Видеть он меня не может. Посмотри мне в глаза, Джексон! Я хочу видеть твои расширенные зрачки. Ты уверен, что причиной этому твой праведный гнев?

Майкл с непониманием уставился на Наташу.

— Известно ли тебе, мой милый друг, что опытная куртизанка всегда внимательно следит за реакцией зрачка мужчины на ее слова или действия. И если он расширен, вот как у тебя сейчас, это означает, что она привлекает его как сексуальный объект. Во время того, как я говорила, ты несколько раз неосознанно посмотрел на мою грудь, шею и следил глазами за движением моих пальцев. Как только я ими, как бы невзначай, касалась губ, ты тут же облизывал и прикусывал свои. Что еще? Твоя шея сейчас пошла красными пятнами, а пальцы рук подрагивают. Пульс учащен, дыхание сбитое и неровное. Ты так сильно, Майкл, меня ненавидишь? Ох, любишь ты все усложнять, Джексон. Пока твои глаза пылают праведным гневом, твое тело буквально кричит о желании овладеть мной. Помнишь тот день, когда ты приехал ко мне? Ты точно также подыхал от желания иметь меня прямо на том гребаном столе, тщетно пытаясь скрыть это за обидой и злостью. И плевать ты хотел на друга, на манеры, на приличия, да и на все остальное тоже.

С этими словами Наташа, с грацией дикой кошки, поднялась из-за стола.

— Я даю тебе право выбора. Сейчас ты можешь дать мне уйти. Если я беспрепятственно выйду из этой комнаты, то обещаю, что никогда больше не заговорю с тобой и даже не посмотрю в твою сторону. Или ты можешь сделать то, чего хочешь на самом деле. Не бойся, я буду не сильно сопротивляться.

Наташа смерила комнату оценивающим взглядом:

 — От меня до двери примерно шагов двадцать. Как ты думаешь, до скольки я успею досчитать, прежде чем ты меня остановишь?

Ее голос гулким эхом отзывался в его голове.

Один…два…три…

Внутри Майкла шла ожесточенная борьба. Он знал, что если даст ей уйти, то Наташа обязательно сдержит свое обещание. Эта девушка слов на ветер не бросала, и он имел возможность убедиться в этом уже не один раз. Но остановить ее означало признать, что страсть и похоть взяли над ним верх.

«Как низко ты готов пасть ради этой женщины, Джексон?» — вихрем пронеслось у него в голове.

— Шесть…семь… — раздавался монотонный голос девушки прямо у него за спиной…

Ему предстояло сделать выбор — потерять ее навсегда или…

Тонкие мужские пальцы больно впились в женское плечо, грубо заставляя остановиться. Наташа подчинилась, оставаясь при этом совершенно спокойной. Майкл резко занес над столом свободную руку и одним быстрым, размашистым движением сбросил на пол все, что на нем стояло.

Хрустальная ваза с грохотом разбилась о каменный пол, разлетевшись на тысячи сверкающих осколков. Несчастные розовые пионы рассыпались по быстро растекающейся на полу луже воды. Медное блюдо, звонко отскочив от поверхности, быстро закрутилось вокруг своей оси. Из него посыпались крупные зеленые яблоки и раскатились по разным сторонам комнаты.

В следующее мгновение Джексон крутанул девушку на себя таким образом, что она оказалась зажатой между тяжелым резным столом и его телом, к нему спиной. Майкл с большим усилием вжимал девушку в стол и так тесно прижимался к ней сзади, что она отчетливо ощущала мужскую эрекцию и при этом была лишена возможности сдвинуться с места. Она чувствовала его возбуждение каждой своей клеточкой и попыталась хоть чуть-чуть отстраниться от сгорающего в сексуальном желании мужчины. Но он тут же обхватил ее руками спереди — одной рукой за плечи, другой за талию — и окончательно пригвоздил к себе, абсолютно лишая возможности пошевелиться. Затем Майкл совершенно развязно провел кончиком языка по мочке ее уха и, слегка сведя свои колени вместе, сильно надавил на ее ноги. Одновременно он раскинул руки в стороны и легонько подтолкнул своим телом девушку вперед, лишая ее точки опоры.

Ощутив острую боль в области коленных чашечек, Наташа рефлекторно начала складываться пополам, но дабы избежать падения наотмашь лицом на твердую поверхность, инстинктивно выбросила руки перед собой и уперлась ладонями в стол. Нежная кружевная ткань платья угрожающе затрещала, когда Майкл со всей дури рванул молнию на ее спине. Дорогая, качественная ткань выдержала натиск, чего не скажешь о молнии, которая предательски быстро расстегнулась до самой поясницы.

Мужчина положил свои большие, горячие ладони девушке на плечи и медленно повел ими вниз, одновременно сдвигая ткань платья в стороны, тем самым, еще больше обнажая порозовевшую от возбуждения кожу. Добравшись до нижнего края образовавшегося на спине выреза, Майкл схватил девичьи запястья и резко потянул на себя. Затем, быстро перехватив запястья одной рукой, вторую руку он положил ей на затылок и с силой нажал на него, приказывая жестом лечь. Наташа неукоснительно подчинилась. Следом он, продолжая давить на затылок одной рукой, отпустил руки девушки, и Наташа совершенно четко услышала звук расстегивающейся молнии.

Отчетливо понимая, что будет дальше, девушка, упираясь ладонями в отполированную поверхность, попыталась приподняться, но Майкл тут же прижал ее голову обратно к поверхности стола, заставив ее тихо ахнуть и еще больше усилив нажим, угрожающе прошипел:

— Не дергайся, придушу.

Девушка вскинула руки в жесте «Сдаюсь!» и положила их на стол, ладонями вниз. Тем временем мужчина одним широким движением задрал подол ее платья и, грубо раздвинув коленом ее ноги, вошел в нее — резко и сразу на всю длину. Наташа дернулась от боли, и в тот же миг Майкл положил вторую руку на обнаженную спину девушки, еще крепче вжимая ее в стол.

От бешеного ритма партнера и от ее тесного контакта с предметом мебели девушке стало трудно дышать. Она почти теряла сознание от нехватки воздуха и невообразимых ощущений. Боль давно сменилась невероятным наслаждением, которое только усиливалось с каждым новым грубым толчком, заставляя ее с силой закусывать нижнюю губу, чтобы не закричать. «Мой милый…мой мальчик, — стонала она про себя. — Ты же видишь, как мне с тобой хорошо. Только, прошу, не останавливайся».

Майкл трахал ее молча, в комнате был слышен лишь звук его шумного, сбивающегося дыхания. Внезапно он ослабил хватку и, оперевшись о стол ладонями по обе стороны от распростертого перед ним тела, наклонился вперед. Наташа ощутила на разгоряченной коже его дыхание, а затем прикосновение мягких, влажных локонов.

Это нежное, едва уловимое прикосновение, стало для нее последней каплей. Разжав стиснутые зубы, девушка издала громкий стон, выгибаясь навстречу его губам, которые уже неистово целовали ее обнаженную спину. Через некоторое время, почувствовав, что Наташа уже близка к финалу, Майкл резко оторвал ее от стола и тесно прижав к себе, совершил два завершающих глубоких движения внутри нее. Девушка громко закричала, и в следующий миг женское тело в его руках забилось в сильнейшем оргазме. Она закрыла глаза и, тяжело дыша, откинула голову ему на плечо. Издав громкий, протяжный стон и бурно излившись в нее, мужчина кончил вслед за своей партнершей.

 — Вот видишь, Майкл, никто не умер. И мир не рухнул. Твои демоны — они только твои. Ну и теперь немного мои.

Майкл развернул девушку лицом к себе и провел кончиками пальцев по ее щеке.

 — Как ты это делаешь? Скажи мне, я не понимаю, как ты вытаскиваешь все это из меня? Это не я… Я ведь совсем не такой…

 — А какой? Это все — твои черти, Майкл. Ты всем демонстрируешь свой «юг», но, чтобы понять кто ты на самом деле, мне надо видеть твой «север». И, ты знаешь, в нем нет ничего такого, чтобы напугало меня.

Майкл привлек девушку к себе и нежно обнял.

— Не хочу тебя отпускать. Никогда.

— Дааа? — Наташа наигранно удивилась. — А совсем недавно ты хотел диаметрально противоположного.

— Нууу, я натура творческая. Мне свойственны душевные метания.

И Майкл, звонко чмокнув девушку в самый кончик носа, отошел от нее, поправляя на себе одежду.

 — Слышь ты, творческая натура, — Наташа повернулась к мужчине спиной, демонстрируя волнующий разрез, — застегни, а?

Рассмеявшись, Майкл подошел к девушке. Но вместо того, чтобы застегнуть молнию, он начал водить кончиками пальцев по обнаженной коже вверх-вниз, вновь разжигая в ней желание.

 — Джексон, перестань, — взмолилась Наташа, — не начинай все сначала. Наше отсутствие среди гостей становится уже просто неприличным.

***

Пол внимательно смотрел на появившихся вместе в гостиной своего хорошего друга и ту, с которой он пришел сюда. Он очень хотел чтобы то, что он сейчас о них думал было неправдой. Но все в них буквально кричало об обратном.

 — Можно? — спросила Наташа у хозяина дома и кивнула в сторону рояля.

 — Конечно, — ответил Майкл, почему-то нисколько не удивившись.

И Наташа, покинув его компанию, элегантно опустилась за белоснежный рояль.

Майкл думал о том, что эта русская девушка не перестает его удивлять. О, как же она не похожа на всех тех, кого он знал раньше. Кто бы мог подумать, что всего несколько минут назад эта неприступная леди, очень похожая сейчас на английскую принцессу, отдавалась ему в комнате наверху как последняя шлюха.

От этих воспоминаний Майкл густо покраснел и быстро огляделся по сторонам. Боже… Ему показалось, что все в зале догадываются, чем они только что занимались, и с улыбкой смотрят на него. И особенно Пол… Майкл быстро перевел взгляд на девушку за роялем.

Наташа вскинула руки и слегка коснулась пальцами клавиш, извлекая из них невероятно красивую и грустную мелодию. Все присутствующие в зале притихли, полностью захваченные в плен дивными звуками. Вслед за мелодией полился ее тихий, мелодичный, невероятно красивый голос, наполненный невыносимой нежностью:

Там нет меня,
Где на песке не пролегли твои следы.
Где птица белая в тоске,
Где птица белая в тоске
Кружит у пенистой воды.

Я только там,
Где звук дрожит у губ желанной пристани
И где глаза твои стрижи,
И где глаза твои стрижи
Скользят по небу пристально.

Майкл, словно зачарованный, смотрел на девушку за роялем. Ему казалось, что в этой песне есть что-то очень личное для нее. Слишком личное. Что Наташа сейчас поет о каком-то конкретном человеке. И это был не он, не Майкл.

Там нет меня,
Где дым волос не затуманит белый день,
Где сосны от янтарных слез,
Где сосны от янтарных слез
Утрет заботливый олень.

Я только там,
Где ты порой на дверь глядишь с надеждою
И как ребенок с детворой,
И как ребенок с детворой,
Ты лепишь бабу снежную.

Вдруг в музыке произошел надлом. Наташа с силой ударила по клавишам рояля, и ее голос превратился в надрывный крик, до краев наполненный болью.

Там нет меня,
Где пароход в ночи надрывно прогудел,
Где понимает небосвод,
Где понимает небосвод,
Что без тебя осиротел.

Я только там,
Где нет меня, вокруг тебя невидимый.
И знаешь без тебя ни дня,
И знаешь без тебя ни дня,
Прожить нельзя мне, видимо…

Музыка резко оборвалась, и девушка допела последнюю фразу в абсолютной тишине. Ее руки замерли на клавишах, кончики пальцев еле заметно дрожали, а в зеленых глазах стояли слезы.

Как в тумане она слышала громкие нескончаемые аплодисменты и крики «браво». Ее мысли были сейчас далеко отсюда.

Афганистан. Высоко в небе немигающее раскаленное солнце. Невыносимые духота и зной. Куда не кинь взгляд — везде белый песок до самого горизонта. И запах всепоглощающего нечеловеческого страха. Запах неминуемой смерти…

От нахлынувших вдруг эмоций так сильно сдавило грудь, что Наташе стало тяжело дышать. К горлу предательски подступил нервный ком, и она поняла, что еще немного и разрыдается во весь голос. Старательно избегая встречи с Майклом, она быстрым шагом подошла к Полу и, не глядя ему в глаза, тихо сказала:

 — Отвези меня, пожалуйста, домой.

***

Майкл Джексон нервно ворочался с боку на бок в своей огромной кровати. На часах почти четыре утра, а сна ни в одном глазу.

Мужчина обреченно вздохнул и, перевернувшись на спину, уставился немигающим взглядом в потолок. Множество мыслей противным, надоедливым роем вились у него в голове, рискуя никогда не прийти к согласию.

Пол утверждал, что Наташа с ним спит. Сама Наташа никак не подтвердила, но, с другой стороны, и не опровергла сей факт. Вместо того, чтобы дать ему хоть какие-то объяснения, она ловко развела его на необузданный животный секс.

Припомнив подробности небольшого эротического приключения в зеленой гостиной, Майкл мечтательно улыбнулся и в блаженстве закрыл глаза, чувствуя, как по телу побежала обжигающая волна чувственного возбуждения.

Прикосновение. Поцелуй.

Любовный шепот…

Я переступил черту.

Нет пути назад…

Итак, секс.

Что уж говорить, в постели Наташа была великолепна. Но многие, с кем он спал до нее, тоже были очень даже ничего. Однако, Майкл давно понял, что банального секса ему уже мало. Еще одно красивое тело. Еще одно милое личико. Все эти охи-вздохи и набор нехитрых движений…

Для него техника секса и прекрасные знания и навыки в этой области, были скорее приятным бонусом, нежели решающим фактором. Главное — это те чувства и ощущения, которые женщина дарила ему в постели. И он был уверен, что даже лежи Наташа в его постели в «позе бревна», он все равно пребывал бы в полном экстазе, лишь от одного осознания, что обладает ею.

Ему давно хотелось испытать то особенное чувство, когда сносит крышу, когда ты готов выть от вожделения, когда ты ревнуешь ко всему миру, замираешь от восторга и забываешь, как дышать в ЕЕ присутствии. И сейчас он как никогда был близок к этому.

«Как давно это началось со мной?» — спрашивал Майкл сам себя.

Как только она вошла, я сразу понял,

Что было нечто особенное в этой девушке.

Именно так.

С первого взгляда, с первой улыбки, с первого слова. Кажется, уже тогда он не мыслил своей жизни без нее.

Идеальное тело и красивое лицо…

С появлением пластической хирургии это вообще перестало быть проблемой.

Майкл хихикнул, вспомнив, что Наташа в шутку называла кабинеты пластических хирургов «кружками кройки и шитья», где голливудские звезды кроили и перекраивали себя так, словно шили на заказ наряды для пафосных вечеринок. Тут покороче, там подлиннее, здесь убавить, там прибавить…

Наташа была иной. Она была безумно красива природной, естественной красотой. В ней была грация дикой кошки, в ней была яркая индивидуальность.

То, как она двигалась…

Ее волосы, ее лицо, ее линии…

Божественность в движении.

Когда она шла через зал,

Я мог чувствовать ауру ее присутствия.

О, да! У Наташи была сильнейшая чувственная аура и невероятный женский магнетизм, утонченная сексуальность и ледяная неприступность одновременно. В ней была та самая порода, которая заложена в человеке с детства, и которую ни купишь ни за какие деньги и не вложишь в человека с помощью хирургических манипуляций.

Эта девушка была одновременно такой близкой и такой далекой, обжигающе страстной и жгуче холодной, по-детски ранимой и невероятно сильной, она была для него непостижимой загадкой…

И, как бы грубо это не прозвучало, у нее были мозги. Ее высокий интеллект, ее острый ум — вот что заводило его больше всего.

Ее душа и слова

были острыми как лезвие меча,

но мне нравилось это…

Еще, он видел в ней стальной характер и бунтарский дух. И в тоже время, она была невероятно женственной и безумно манкой…

«Ты влюбился, Джексон, — улыбнулся мужчина самому себе. — Ты влюбился в настоящую стерву и чертову…суку», — он нервно хохотнул про себя, произнося последнее слово. -Наташа будет со мной. Я поговорю с Полом прямо сегодня. Я выясню, что их связывает, и буду бороться за эту женщину», — последнее, что подумал Майкл, погружаясь наконец в долгожданный сон.

***

 — Присаживайся, — Пол небрежно махнул на стоявшее рядом с ним кресло.

Майкл послушно опустился на самый краешек мягкого сиденья, стараясь не смотреть в сторону друга. Пол отложил бумаги, которые просматривал, на невысокий винтажный столик и теперь нервно крутил в пальцах правой руки карандаш, выдавая тем самым свое состояние.

 — Ты пришел поговорить. О чем? — ледяным тоном спросил миллиардер.

 — Ни о чем, а о ком, — аккуратно поправил его Джексон.

  Карандаш на несколько мгновений замер, а потом вновь начал свое движение с удвоенной силой.

 — Ну и? — тон Пола был таким же холодным.

 — Прости, Пол, но…так больше не может продолжаться. Я…

 — И как давно ты с ней спишь? —  не дав Джексону договорить, мужчина в лоб задал давно интересовавший его вопрос.

 — Пол, ну причем здесь это?

 — Причем здесь это?! Ты трахаешь мою женщину и спрашиваешь, причем здесь это?! — в гневе выкрикнул Пол. В порыве эмоций он сломал напополам карандаш и раздосадовано швырнул половинки на стол. — Мне одно интересно, она под тебя сразу легла или хотя бы поломалась для приличия?

 — Не смей! Не смей говорить о ней в таком тоне! — прошипел Майкл, стиснув зубы и одновременно рывком вскакивая на ноги. —  Наташа — прекрасная женщина! И да, она великолепная любовница!

В комнате повисла гнетущая тишина.

Майкл понял, что в эмоциональном порыве взболтнул лишнего. Он фактически признался, что спит с женщиной своего лучшего друга. «Господи, дай мне сил…» — подумал Джексон, нервно кусая губы и бросая осторожный взгляд на Пола.

Даэрти был невозмутим или, что скорее всего, просто делал вид. Майкл, тяжело вздохнув, первым нарушил затянувшееся молчание.

 — Пол, прошу, отпусти ее, — как можно более миролюбивым тоном произнес певец.

 — Майкл, дружище, — ответил Пол с усмешкой, сделав ударение на слове «дружище», — может быть ты не в курсе, но крепостное право давно отменили! Наташа не моя рабыня, и я никого не держу.

Джексон, к своему удивлению, не нашелся, что на это ответить.

 — Майкл, скажи, почему именно она? —  уже более спокойным тоном продолжил Пол. — Ведь ты можешь получить практически любую женщину. Лю-бу-ю!

— Пол, мне не нужна любая. Мне нужна ОНА.

 — Майкл! Ну почему?

 — Пол, я люблю ее. Люблю, понимаешь.

Майкл опустился в кресло и закрыл лицо руками:

 — Пол, прости меня. Я не знал, что так выйдет. Она просто очаровала меня. Она стала моим наваждением. Она — мой воздух. Я просто умираю, когда ее нет рядом, ты это понимаешь?

Даэрти ничего не ответил. Вместо этого он поднялся с кресла и подошел к огромному окну. Заложив руки за спину, он задумчиво устремил свой взгляд вдаль.

 — Это ты меня прости, — тихим, примирительным тоном сказал Пол. — Я не должен был этого допустить. Допустить ваших близких с ней отношений. Но между вами все слишком быстро и далеко зашло… А она и правда лучшая в своем деле… Но Наташа нарушила контракт, и она за это заплатит. С этим я разберусь после.

 — Какой еще контракт? — Майкл уставился на друга непонимающим взглядом.

 — Обычный такой контракт на оказание определенного вида услуг, — уклончиво ответил миллиардер.

 — Каких еще услуг? Пол, ты вообще слышишь, что ты несешь?

 — Я прекрасно слышу и отдаю себе отчет в том, что говорю, — Пол отвернулся от окна и первый раз за всю их встречу посмотрел Майклу прямо в лицо. — Наташа — элитный эскорт. Очень дорогая проститутка. Профессиональная куртизанка. И у нее есть передо мной определенные обязательства.

 — Пол, — глаза Джексона мгновенно наполнились слезами, — этого не может быть. Зачем ты мне врешь?

Голос певца прозвучал тихо и сдавленно, а лицо выражало столько боли, что Полу вдруг стало его безумно жалко.

 — Прости. Я говорил тебе держаться от нее подальше. Наташа в совершенстве владеет искусством очаровывать и использовать мужчин. Ты еще не успел подумать, а она уже знает. Ты еще не успел сам осознать, а она уже видит твое вожделение. Она способна до бесконечности подогревать твой интерес, играть с тобой, быть такой притягательной, чтобы ты умирал от желания увидеть ее снова. Она изысканный дурман, вдыхая аромат которого, теряешь голову и начинаешь желать лишь одного — еще и еще. Ох, Майкл… я, надеюсь, ты не успел натворить слишком много глупостей?

Вопрос Даэрти повис в воздухе, так и оставшись без ответа. Не желая больше ничего слышать, Майкл молча поднялся из кресла и нетвердой походкой направился к выходу. У него было такое состояние, словно рядом с ним разорвался артиллерийский снаряд и его накрыло взрывной волной. Майклу казалось, что на несколько долгих секунд он потерял способность ориентироваться в пространстве. В ушах стоял ужасный шум, певец испытывал сильнейшее головокружение и тошноту. Он полностью потерял способность мыслить и что-либо чувствовать. Мужское сознание мгновенно превратилось в зияющую черную дыру, засасывая все его существо в кошмарную и мучительную бездну.

Билл Брей внимательно наблюдал за тем, как его босс нетвердой походкой идет в сторону лимузина. «Нифига себе они с товарищем с утра закинулись», — хмыкнул про себя телохранитель.

Но, когда Джексон подошел ближе, Билл с ужасом обнаружил, что причиной такого состояния был вовсе не алкоголь. Брей лихорадочно прокручивал в голове названия всех известных ему запрещенных и не очень препаратов, которые могли вызывать подобного рода реакцию.

Майкл молча прошел мимо него и, тихо усевшись в машину, сразу же откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Билл сел в шикарный кожаный салон следом и, захлопнув дверь, с опаской посмотрел на своего босса.

Лицо Джексона не выражало абсолютно НИЧЕГО! Оно было похоже на застывшую маску, а сам он, видимо, пребывал где-то в астрале. «Нихрена его накрыло», — вздохнул Брей про себя и тревожным взглядом уставился на дорогу.

***

Проезжая мимо Уоттс Гэллери, Майкл вдруг резко открыл глаза. Он машинально посмотрел в окно и сквозь огромные окна галереи увидел внутри до боли знакомую женскую фигуру.

Животная ярость вмиг поднялась внутри него, напрочь отключая всякий здравый смысл и бросая все его тело в дикий, нестерпимый жар.

 — СТОЙ! — заорал он водителю. —  Останови эту чертову машину!

Билл от неожиданности подпрыгнул на месте и с непониманием уставился на босса, который уже рванул на выход. Майкл не знал, на кого он сердится больше: на нее, на себя, на так называемых друзей, на весь этот гребаный мир. Мужчина уверенно дернул массивную стеклянную дверь на себя и вошел внутрь.

Наташа стояла напротив больших размеров картины и оценивающе на нее смотрела. Выглядела она как настоящая маленькая леди.

Поверх лаконичного темно-синего платья длиною до середины колена на ней был белоснежный укороченный жакет. Волосы были убраны в элегантную ракушку. В руках она держала белые кожаные перчатки, зажимая подмышкой небольшую дамскую сумочку. На ногах — элегантные белые лодочки на высоком, но устойчивом каблуке. Простой круглый вырез горловины платья был украшен несколькими нитками белого жемчуга, в ушах — небольшие жемчужные серьги с мелкими бриллиантами. На левом запястье поблескивали миниатюрные золотые часы.

«Как же все-таки бывает обманчива внешность», — злобно усмехнулся Джексон, откровенно разглядывая ее фигуру и бесшумно двигаясь к девушке поступью дикой кошки.

 — Ну, здравствуй, — голос мужчины был буквально пропитан сарказмом.

 — Ну, привет. Я все-таки решилась купить эту картину, — не отрывая взгляда от полотна, произнесла Наташа, делая вид, что не замечает недобрые нотки в его голосе.

 — Ты, видимо, и правда дорого стоишь, раз можешь позволить себе покупать такие вещи.

 — Дорого стою? Это ты сейчас о чем? — изумрудные глаза спокойно и совершенно открыто смотрели мужчине в лицо.

 — Может хватит уже! Давай перейдем к конкретике. Сколько стоит час твоего времени? День, месяц, год? Сколько?
У меня денег много, если захочу — могу купить тебя на всю оставшуюся жизнь!

Наташа, смерив Джексона холодным, презрительным взглядом, повернулась обратно лицом к картине. Майкл, взбешенный этим жестом, крепко схватил девушку за плечо и силой развернул к себе.

 — Я жду! — довольно громко сказал мужчина, и пара посетителей с интересом оглянулись на них.

 — А что я должна ответить на тот бред, который ты сейчас несешь?

 — Да прекрати уже! Пол мне все рассказал. Рассказал, чем ты занимаешься и кто ты есть на самом деле.

 — Правда? И кто же я? — изумрудные глаза девушки сверкнули вызовом.

Майкл смотрел на нее и почему-то медлил с ответом.

 — Ну же! Я жду! — потребовала Наташа ледяным тоном.

 — Ты дорогая элитная шлюха, мать твою!

Громкий звук смачной пощечины звонким эхом отразился от стен галереи.

Широкая улыбка мгновенно исчезла с лица Кристофера Уоттса, который в этот самым момент шел к эффектной паре и никак не ожидал, что на его глазах Джексону съездят по морде. Немногочисленные посетители разом открыли свои рты от удивления.

Наташа, не удостоив знаменитость более ни единым взглядом, обошла его сбоку и бесцветным голосом сказала, обращаясь к опешившему хозяину галереи:

 — Мистер Уоттс, я беру эту картину.