4
Мой маленький дом, доставшийся мне от деда, находился почти рядом с приходом. В нём я проводил все каникулы и встречи с профессорами, в нем произошла та встреча с Анджинстоном перед заветным походом. Я пошёл туда снова и сел на кровать. Сейчас уже никаких звёзд не было, только хлопья снега и тёмное ночное небо. Свечи в уличных лампах тускло светили, собаки катали сани с грузом, а кучера на новых каретах развозили людей.
Вдруг постучались в дверь. Я подошёл и открыл, там меня ждали они. Геберсон, Ридель и немного потрёпанный Анджинстон.
Я пригласил их во внутрь. Геберсон, как настоящий джентльмен, спросил разрешения для заварки чая, и налил кружочку не только себе, но и мне с Риделем. Анджи отказался, у него аллергия на чай.
Мы все уселись на диван в гостиной. Мне очень хотелось познакомиться с Риделем, так как я его видел впервые, но первым заговорил Геберсон:
— Итак, Миркл, мы пришли к тебе с несколькими новостями. Начнём с малого: теперь твоим профессорам по защите от тёмной магии будет мистер Ридель, а Анджинстон выходит в досрочную отставку. А теперь про более серьезное, об этом вам расскажет мистер Ридель.
Мужчина около сорока лет с бритой головой, в зелёной мантии с чёрной рясой рассказал мне о том происшествии, которую я, к сожалению, видел:
— Итак, мистер Миркл, мы вчера заметили пропажу двух подростков-учеников прихода. Вы были с ними в 4 часа ночи в замёрзшем лесу. Что вы знаете о них и куда они пропали?
— Куда они пропали — я не знаю, но знаю, как именно они это сделали... Точнее, с ними.
Все напряглись, а Ридель сказал "Продолжайте"
— Когда мы приблизились к источнику света, он превратился в котёнка и прыгнул в руки вдруг появившейся женщины, - здесь Анджинстон немного засмеялся, но, увидев моё печальное лицо, быстро успокоился - Она говорила мне то, что напоминает своего умершего сына, а она мне напоминала мне мою умершую мать. После того, как она злобно посмотрела на Алекса и Пресциллу, она превратила их в клубок дыма и я...
— Достаточно., — остановил меня Ридель, — Думаю, вы нам помогли настолько, насколько могли.
После этого Геберсон и Ридель вышли из дома. Анджи остался, явно хотел мне что-то важное сказать.
Он встал и приподнял меня, взяв за верхний край рубашки.
— Боже мой, Миркл! Ты мог умереть! - говорил он, плача, как обезумевший.
— Я знаю, мне это ещё Присцилла говорила, — сказал я спокойно.
— Не, ты не знаешь, — продолжал он, — Ты не понимаешь. Ладно-то я, меня не жалко. Мне можно и умереть. Но ты... - здесь он взял меня за лицо, - Ты — солнце нашего прихода! Ты единственный получаешь снисхождение от Мелори и пользуешься уважением у Геберсона и новых профессоров. Мне очень сильно достаётся за каждый мой урок, я нахожусь каждый раз в шаге от увольнения. Я уже давно нарушил почти все уставы училища и прихода...
Он говорил всё это со слезами, с излишней эмоциональностью. Я видел его таким всего пару раз, и мне очень жаль его, ведь я знаком с ним с детства и знаю его серьёзную судьбу.
После этих речей он сел на пол и осторожно лег мне на колени. Мне, конечно, было немного некомфортно, что тридцатилетний рыжий бывший военный ведёт себя так же, как моя потенциальная девушка, но я его всё-таки пожалел, и мы так просидели по меньшей мере пять минут. Потом он грустно ушел из дома. Я пошёл спать.