Глава восьмая.
***
Глеб
Вечеринка была в самом разгаре. Бас бил в грудь, толпа раскачивалась в такт, а воздух был густ от смеси духов, пота и алкоголя. А я, Глеб Викторов, некогда характерный и невозмутимый, стоял в углу в этом проклятом красном платье и пытался не пролить на себя свой же «Мохито». Ибо платье, как я уже выяснил, стоило как мой последний гонорар, а отстирать его было делом безнадежным.
Аня, в моем теле, чувствовала себя как рыба в воде. Вернее, как акула в аквариуме с золотыми рыбками. Она уже успела «затусить» с диджеем, обсудить с кем-то цены на биткоин и дважды похлопала по плечу здоровенного качка, который смотрел на нее с обожанием. Я видел, как мое собственное лицо строит уморительные гримасы, смеется моим же, слишком громким смехом, и чувствовал, как во мне закипает бессильная ярость.
Ко мне подошел какой-то тип с зализанными волосами и масляной улыбкой. — Эй, красотка, одиноко? Скучаешь по настоящему мужчине?
Я посмотрел на него мёртвым, пустым взглядом, полным всей ненависти вселенной. — Отвали.
— Ой, какая стерва! — он фыркнул и, похоже, принял это за кокетство. — Мне такие нравятся. Давай угадаю, твой парень — вон тот забияка у бара? — он кивнул на Аню. — Такой тебя не оценит. Он себя любит.
«Если бы ты знал, насколько ты близок к истине», — подумал я, но вслух просто выдавил: — Он не парень. Он мое самое большое разочарование.Полный пиздец...
Парень явно не понял половины слов, но уловил общий негативный настрой. — Ну, я тут как раз, чтобы это исправить, — он попытался обнять меня за талию.
В следующий момент он уже зажимал нос и смотрел на меня с недоумением. Рефлексы моего нового тела оказались на удивление проворными. Локоть сам рванулся вверх, едва я почувствовал незваное прикосновение.
— Говорила же — отвали.
В этот момент к нам подкатила Аня. Она оценивающе посмотрела на хлюпающего носом ухажёра, потом на меня. — Что, крошка, поклонника завела? — она хлопнула меня по спине с такой силой, что я чуть не грохнулся лицом в свой коктейль. — Молодец! А то сидишь тут, как монашка на исповеди.
— Он ко мне пристал, — буркнул я.
— Вижу, вижу. Отбиваешься как можешь. — Она подмигнула тому типу, который медленно отползал в сторону. — Не везет тебе сегодня с дамами, дружище!
Потом ее взгляд упал на мой полный стакан. — Ты что это? Сок? Это вообще законно? — она сгребла мой «Мохито», залпом его выпила и спихнула в мою руку свой почти полный стакан с чем-то темным и пахнущим спиртом. — На, пропусти для храбрости. Не позорь мое тело.
Я с опаской понюхал напиток. Пахло так, будто им можно было заправлять машину. — Я улечу от этого. Ты забыла, в ком я сейчас?
— Мелочи! — она махнула рукой. — Организм молодой, печень девственная, отскочит. Давай, не ссы!
Сказать, что я «не ссал» — было бы неправдой. Но под ее настойчивым, издевательским взглядом (моего же лица!) я сделал большой глоток. Ощущение было такое, будто внутри у меня взорвалась граната из шерсти и стекла. Я закашлялся, из глаз брызнули слезы.
Аня залилась хриплым, моим собственным хохотом.
— Ну вот, совсем другое дело! Теперь иди танцевать.
— На каком хрене?!
— На двух. — Она взяла меня за руку и потащила в центр танцпола. — Я неделю тренировалась перед зеркалом, чтобы так круто двигаться. Не пропадать же таланту!
То, что последовало дальше, сложно было назвать танцем. Это было нечто среднее между конвульсиями раненого тюленя и попытками удержать равновесие на скользкой палубе во время шторма. Я деревянно перебирал ногами, стараясь лишь не упасть и не задеть кого-нибудь локтем. Аня же, в моем теле, отплясывала так, будто за ней наблюдал весь балет «Тодес». Она крутила бедрами, закидывала голову, и народ расступался, восхищенно улюлюкая.
Вдруг она остановилась и уставилась на меня с комичным ужасом.
— Боже, Глеб, да что ж ты делаешь?!
— Что? — опешил я.
— Ты танцуешь, как белый медведь на роликах! Ты хоронишь мою репутацию заживо! Смотри и учись!
И она начала... нет, не танцевать. Она начала пародировать меня.
Она встала в мою коронную позу «расслабленного крутого», слегка подрагивая одним плечом, делая скучное лицо и едва заметно кивая головой в такт музыке. Это было до жути точно и до истерики смешно.
Я не выдержал и рассмеялся. Искренне, по-настоящему. Возможно, впервые за эти сумасшедшие дни.
— Ладно, ладно, — сквозь смех сказала она, возвращаясь к своим безумным танцам. — Вижу, теория без практики — ничто. Это пиздец,Глеб!
Она схватила меня за руки и начала крутить, пытаясь задать хоть какой-то ритм. Мы, должно быть, выглядели сюрреалстично: я, знаменитый скандалист и циник, в ярком платье, и моя же собственная телесная оболочка, с диким энтузиазмом пытающаяся заставить меня танцевать.
В какой-то момент я просто перестал сопротивляться. Плевать. Плевать на все. На синяк под глазом, на платье, на странные взгляды. Я закрыл глаза и просто позволил телу двигаться так, как оно хочет. Оказалось, оно хочет двигаться довольно странно, но уже не так ужасно.
Я открыл глаза и увидел, что Аня смотрит на меня с широкой, одобрительной ухмылкой.
— Ну вот! Глеб Викторов наконец-то расслабился! Мир, зафиксируйте эту дату!
— Да заткнись ты, — сказал я, но уже беззлобно.
— Ни за что! Я слишком долго ждала этого момента! Эй, бармен! — она крикнула, не отпуская моих рук. — Два джина с тоником для нас! Мой друг,то есть подруга только что совершил прорыв в саморазвитии!
***
Мы доплясали до конца трека и, смеясь, повалились на ближайший диван. Я был красный как рак, запыхавшийся и абсолютно счастливый. Аня протянула мне стакан.
— Ну что, как тебе твое новое амплуа? Не так уж и плохо, да?
Я сделал глоток. На этот раз он не обжег горло, а лишь приятно согрел изнутри. — Могла бы и предупредить, что в твоем теле напрочь отсутствует чувство ритма, — проворчал я.
— Зато появилось чувство юмора! — парировала она, чокаясь со мной. — Прогресс налицо.
Я покачал головой, глядя на это безумное торжество, на людей, на свое тело, веселящееся без меня. И понял, что черт с ним, со всем этим.
***
Аня.
Солнце било в окно, как назойливый кредитор, требуя немедленного внимания.
Где то на комоде трезвонит будильник. Я прикрыла глаза и натянула одеяло на голову, пытаясь заглушить пронзительный звон будильника. Но он не унимался — противный, назойливый, как назойливым бывает только самое невыносимое. С силой швыряю подушку в сторону источника шума, но это не помогло. Пришлось все же встать, хотя это было чертовски сложно , ведь башка настолько гудела и пульсировала будто бы по ней ебашили молотком.
С горем пополам встав я выключила этот проклятый будильник и пошла на кухню, где нашла таблетки от головной боли.
Вернувшись в комнату только обнаружила присутствие Глеба на соседнем диване, который все еще мирно спал свернувшись в самом углу калачиком . Сейчас это выглядело довольно смешно — худенькая девочка, а по факту взрослый мужик в теле небольшой девчонки лежал тихо посапывая .
От собственного смеха только сильнее разболелась башка и я сразу поспешно запихнула в себя пару таблеток анальгина запивая глотком пива которое нашла в холодильнике .
Лучшее лекарство после таких попоек .
Сажусь на кровать, параллельно листая ленту новостей и минут через пять-десять слышу сдавленный стон .
Поворачиваюсь в его сторону — он сидит и смотрит по сторонам как вылупившийся птенец .
— Ты живой? — осипшим голосом спросила я, подавив усмешку .
— Нет... — прохрипел Глеб, не показывая лица. — Убей меня...
Вся эта ситуация казалась комичной не смотря на дичайшее похмелье , я встав дошла до аптечки и достав так же пару таблеток анальгина протянула Глебу вместе с половиной бутылки пива. Тот сразу принимает лекарство от попойки , кивнув в знак благодарности .
— Ты че даже макияж не смыл блядь вчера. Во дурак . Ты теперь пандочка — усмехаюсь я. рассматривая его лицо . Ну , то есть мое...только сейчас не мое . Боже как все сложно.
— А че его еще смывать надо ? Я думал оно само....отпадает....— произнес Глеб потирая виски.
— Член твой щас сам отпадет , а ты кожу мою не порть . — фыркнула я .
— Э . Дружка моего не смей трогать . — возмутился Викторов вскакивая сразу с кровати .
— Тих, тих . Не кипятись, малышка . Ути пути — решаю прдъебать его поскольку все это выглядит очень весело, а тот лишь злобно фыркает игнорируя мою реплику .
Мы оба сидели минут двадцать молча погружаясь в воспоминания о вчерашнем вечере. Отрывки событий всплывали, как обрывки кошмарного сна.
— Ты помнишь, как мы танцевали... на столе? — спросила я, щурясь от боли.
— Это ты танцевала, — хмыкнул Глеб. — А я тебя пытался снять оттуда, пока не упал сам.
— Ну уж нет, это ты начал! — вспыхнула я , вскакивая — Ты же сам предложил: «Давай, Анютка, покажем им, как надо!»
— Что за бред? — Глеб сел, его лицо было красным от возмущения. — Это ты мне сказала: «Глеб, давай взорвём этот блядский клуб!»
Потом наш спор перешел немного в другое русло , а точнее мы пытались выяснить кто виновник этого странного обмена телами . Мы ругались, голоса становились громче, обвинения летели взад и вперёд, как пули. Через какой то момент я не выдержав вскочила с кровати, Глеб поднялся мне навстречу. Остановились только тогда, когда лица оказались в сантиметрах друг от друга. Оба замолчали, понимая
что сейчас просто будет драка и ни к чему хорошему эту не приведет . Глеб глубоко вздохнул, я отвернулась .
— Ладно, — сказал он, садясь на кровать. — Мы оба идиоты.
— Пошли хоть кофе попьем — предложила я от чего тот молча кивнул , соглашаясь .
***
Запах горького напитка слегка приглушил головную боль. Кофе казался единственной устойчивой вещью в этом хаотичном мире. Взглянув на Глеба я произнесла :
— Надо разобраться с тем, что вообще
происходит вокруг нас . У меня просто даже нет предположений почему все так....
— Думаешь что я сам хоть что то понимаю ? Я просто буквально выпал из этого мира . Я вообще нихуя не осознаю , кроме того что мы в жопе и у обоих у нас траблы . — ответил Викторов , но не дав мне предложить идею первый выдвинул:
— Я думаю, нам стоит хотя бы попробовать исправить весь пиздец который мы оба натворили в телах друг друга .
Как и что будем думать по ходу событий .
Продолжение следует .
Коллаборация с шикарной bez_polezno