На Окраине

Девять вечера, в окне видно небо без туч и огромную и яркую луну, которая пробивалась своим светом в комнату. Штор не было, поэтому лунный свет беспрепятственно вошел незваным гостем, отчего Глеб проснулся. Протирая свои глаза, которые так не хотели открываться, после долгого сна, он пошел к окну, чтобы зашторить его. Но, зевая, Глеб вспомнил то, что с ним произошло на окраине посёлка. После чего спешно приложил руку к тому месту, на которое приходился удар, однако не заметил там ни крови, ни боли, а дыра от удара просто пропала. Не было ничего, что говорило бы о повреждении. Но как так произошло? Боль была реальной. И холод от снега тоже. Что происходит? Не было ясно. Это никак не описывалось и не поддавалось объяснению. Как же поступить? Нельзя просто ничего не делать. А может это происходит еще с кем-то? Но как об этом узнать? Почему так много вопросов, но так мало ответов?
   Взглянув на телефон, Глеб понял, что девять вечера на дворе.
   — Утро вечера мудренее. Нельзя думать об этом, когда мысли не могут встать на место. — сказал озадаченный происходящим парень. И лег спать. Заснуть не мог долго, мысли крутились в голове сумасшедшим потоком, а остановить их было нельзя. Бесконечные образы мелькали перед глазами Глеба, но он ничего не мог с этим сделать. Никак, никак они не могли остановиться. И тут… Сон. Поток мыслей прекратился, а мир фантазий окутал разум.
   — Приди ко мне, на кладбище, завтра с утра. — прозвучал голос во сне. После чего Глеб проснулся.
   На дворе уже утро, синица стучит по окну, солнце пустило свой свет. И в сознании только что проснувшегося и ото сна измотанного парня вспомнились слова, которые прозвучали тогда, когда он спал. Слова были приняты как знак, который может дать подсказки, поэтому Глеб сделал так, как и говорил голос. Пошел на кладбище. Точнее собирался пойти. Сознание его уже было настроено на получение хоть какого-то ответа. Даже не позавтракав, Глеб вышел в прихожую и стал собираться. Он не знал что его ждет, поэтому беспокойство проявлялось в дрожащих руках, да и в принципе дрожании всего тела. Беглым взглядом замечались нужные детали одежды: шарф, шапка, ботинки и куртка. Зимние джинсы и водолазку с носками Глеб успел надеть еще в комнате.
   После недолгих сборов он выбежал в подъезд, спешно закрыл дверь и понесся по лестнице вниз. Бег временно снимал нервное состояние, поэтому не было преград для того, чтобы Глеб добежал до места назначения и при том ни разу не остановившись с мыслью о возвращении. Спустя минут двадцать кладбище было уже рядом. Старые, почти разваленные зеленые ворота, так напоминавшие о назначении этого места. Оно старое и заброшенное, на нем уже давно никого не хоронят, однако оно служит местом сбора различный странный индивидов. Несмотря на заброшенность большей части кладбища, на нем все еще оставалось некоторое количество ухоженных могил, сразу видно, что не все забыли о своих родственниках.
   Куда идти и что делать Глеб не знал, ему было известно лишь о том, что здесь быть надо. Парень думал, что это хоть как-то поможет, хоть и понимал, что после всего пережитого опасно может быть везде. Но после каждого сумасшествия, что происходило с Глебом, он возвращался живым. Так ведь? Да и не было ясно где и когда это может произойти, поэтому бессмысленно было ничего не делать, ведь вся шиза, как назвал ее сам Глеб, происходит неожиданно. Кто мог ждать того монстра, который появился во время прогулки? Кто мог ожидать перемещения из одной части города в другую за долю секунды? Да никто! Не было смысла сидеть сложа руки.
   Но тут… Прозвучал голос, который сказал Глебу во сне прийти на кладбище. Естественно парень обернулся, и не было в нем столько удивления за долгие годы. На месте, откуда шел звук, стоял никто иной, как Владислав, старый друг Глеба. Сам Глеб стоял с открытым ртом и ничего не понимал, поэтому инициативу разговора взял на себя его друг.

— Ну что? Испугался? — начал Влад.
— Ты куда пропал? Я весь без тебя на ноги стоял. Ой, то есть на уши. Ой, то есть не стоял, а поставил ты меня. Ой… — нервно говорил Глеб, отчего путал слова.
— Ой ой йо. Шиза Глеба все прогрессирует и прогрессирует.
— Сначала пропал без вести, а меня потом шизиком называешь! Тьфу!
— Кхм, ну ладно, я не за пустой болтовней пришел.
— А за чем?
— Я пропал без вести не просто так. Я, как-бы тебе сказать, умер. — как ни в чем ни бывало говорил друг Глеба.

   Некоторое время они оба молчали, но потом…

— Эм, ну ладно. Меня уже не удивляет это, после всего произошедшего со мной.
— И тому есть объяснение.
— Хочешь сказать, что будет что-то?
— Естественно будет. Где ты видел, что что-то подобное было у нормальных людей?
— Что что-то подобное? Поясняй! Я не позволю тебе уйти без ответов на мои вопросы!
— Глеб, ну тупи… Что-то подобное это то, про что я тебе только что сказал.
— И?! Ты думаешь мне это хоть что-то сказало?
— Ничего я не думаю, я просто хочу сказать, что если ты не изменишь себя сейчас, то, поверь мне, будет очень тяжело в дальнейшем. И все, что произошло с тобой произойдет снова и снова. Пока не закончиться плачевно.

   Увидев гримасу, явно говорящую о непонимании, Влад приложил руку к лицу и продолжил.

— Короче, хватит жить так, как ты сейчас живешь, я в последний момент это понял, из-за чего мог разделить твою нынешнюю судьбу, поэтому ты должен перестроить свою нынешнюю судьбу, иначе умрешь, но не так как я, а хуже. Все! Я и так сказал тебе больше нужного, да и тем более разжевал все по полочкам. Давай! Ариведерчи!

   Сказав это Владислав отвернулся от Глеба и растворился в воздухе, оставив своего друга в одиночестве. Непонятном одиночестве.
   Глеб ничего не понимал, он просто стоял с выпученными глазами и ничего не делал. До тех пор, пока не подул холодный ветер, который заставил стоявшего в шоке парня задвигаться. Чтобы не упасть надо было поймать равновесие, что и сделал Глеб. Однако потом он, подходя к выходу из кладбища, стал думать о произошедшем. “Может повториться. Умру. Жизнь поменять. Что все это значило?” – говорил про себя Глеб. Не понимал он ничего из того, что ему дал Влад. Слишком уж все размыто. Вроде как, посмотришь с одной стороны – все ясно, с другой – бред. А Глеб, у которого было слегка шокированное состояние разума в общем, никак не понял эту информацию.
   Вот и кладбище покинуто. Вот и улица безлюдная. Озабоченный посланием пропавшего парень шел по улице один одинешенек. На  душе было такое чувство, при котором ничего понятно не было. Мозг не хотел думать, из-за того, что сильно устал от потока мыслей, лившемся на протяжении всего времени с того самого момента. Момента, когда вся жизнь пошла наперекосяк. “Ну почему именно я, а?” – думал Глеб про себя – “Почему именно со мной? А ничего не понимаю… Смогу ли я понять что-то вообще?”
   Сказано было ясно: не изменишься – умрешь, но к Глебу осознание этого придет только тогда, когда станет слишком поздно, как оно обычно и бывает. Он не хотел терять жизнь и был в шоке после слов своего друга. “Докажи мне, что хочешь жить” – смутно всплыло в воспоминаниях Глеба.

— А ведь верно! Ой, да ничего не верно! Я еще столько в жизни не переделал и даже спокойно не пожил! Не хочу! Что вы меня на смерть посылаете!? — с поворачивающимися на глазах слезами думал он. — Никогда не думал о том, что все может так закончиться… Никогда… Чтоб меня! Влад, ты то куда!? За что? Зачем? — уже мямлящим хныканьем говорил Глеб вслух. — За что мне все это на душу свалилось!? — уже кричал парень.

   После еще пары невнятных предложений, Глеб оперся на дерево, стоявшее неподалёку.
   — Ничего не понимаю… — тихо промямлил он, после чего стал постепенно садиться на землю.

   Вот Глеб и сидит на земле рядом с древом, одна нога прямо, а другая согнута так, чтобы на нее можно было положить локоть руки. Сидит, опираясь на дерево тело, которое не хочет никак двигаться. Страх и неизвестность окутали его всего: от кончиков пальцев ног до макушки головы. Эмоции овладели им настолько сильно, насколько сильно не овладевали никогда. Однако, в отличии от других людей, да и самого себя предыдущего, Глеб не кричал, не испытывал хотения в движении и безумном дергании тела. Он просто сидел, а взгляд его устремился в пустоту, а в голове не проскальзывало ни единой мысли. Пошел снег и окутал парня в своих объятиях. Не чувствовался ни холод, ни жар, ни страх, ни гнев, ни радость, ни печаль. На душе было пусто, будто после конца света Земля. Но рано или поздно все заканчивается. Закончилось и это отсутствие движения в душе и теле Глеба. Глаза как будто сами закрывались, а руки стали расслаблены, ровно, как ноги.
   Казалось бы, вот, всё! Лежит бездыханное тело, кончики пальцев которого уже замерзли до ужаса, но, вопреки всем ожиданиям, только собственным ожиданиям к себе, честно говоря, Глеб очнулся. Всё в той же позе, с упором на дерево. Глаза открывались лишь потому, что от беспробудного сна пробуждал луч солнца, так и нравящийся ослепить кого-то. Глеб попытался пошевелить кистью руки, что у него получилось. Когда глаза открылись полностью, взор пал на поля, горы, реки и леса необузданной красоты, а сам проснувшийся только что парень увидел как пчела улетает с оранжевого тюльпана. Подняв свою голову, он увидел, что лежит под сакурой, причем цветущей, листик которой упал Глеб на лоб. Когда рука взяла этот листик, тогда глаза начали внимательно на него смотреть, но не успели они рассмотреть его, как уши услышали знакомый голос.

— Эх, всё-таки не вывез ты эту игру, Глеб. — грустноватым, но приподнятым и быстрым  голосом сказал Влад.
— Не вывез, что ты этим хочешь сказать? — уставшим, тихим и медленным голосом ответил вопросом Глеб.
— Да ничего, просто ты как обычно всё понял, но ничего не понял. Ты конечно думать умеешь, но тебя это и погубило…
— Да, это я уже понял, в моей жизни слишком много сомнений, поэтому я здесь, а не где-нибудь чаёк попиваю?
— Именно Глеб, именно.
— Всё, что я видел это были действительно галлюцинации, но во мне поселился страх и сомнения: “А здоров ли я вообще?” “А я точно реален”. Вспоминаю это, и как горы с плеч ощущение.
— Да, и почему же?
— Сейчас я такому не подвержен.
— О, действительно! Обычно ты говоришь “или нет” в конце любой своей фразы, которой пытаешься что-то донести. Ты действительно прогрессировал. Молодец!
— Спасибо. Но я до сих пор понимаю все слишком поздно… Но и этому я научусь, точнее говоря, противостоять этому. Но у меня остался один вопрос: почему я здесь оказался?
— А, ты про испытание смерти? Это я его так назвал. Я его не выстоял, как и ты. Оно заключается в том, чтобы люди, которые сеют в мир много негатива исчезли. Не умерли, а именно исчезли. На место этих людей придет другой человек, который будет такой же, но без такого количества негативной энергии. Оттого люди и не замечают пропаж многих исчезнувших. Ты заметил только потому, что ты был наготове к испытанию. А всем о нас сейчас память стерли. На мое место пришла Ева, а на твое придет еще кто-то.
— Но почему учитель помнила об этом? Ее тоже к испытанию готовили?
— Нет, просто память стирается не сразу, а постепенно, чтобы люди думали, что ничего не меняется, но меняется на самом деле все. Если стирать память сразу, то появятся парадоксы, например: родители просто не узнают свое новое дитя, вот и нет семьи. Постепенное стирание – это подстраховка от парадоксов.
— Ясно. Но я так понимаю нам уже нечего делать в том мире, да?
— Да.
— После твоего объяснения у меня появились еще вопросы.
— И какие же?
— Если я нес в мир негатив в виде сомнений, то ты?
— Я… Я был таким человеком, который всегда вставит свои три копейки, причем в обоих смыслах этого слова.
— Значит ты просто нес в мир негатив тем, что иногда не давал людям проявить себя?
— Именно. Но таких людей в мире много, а значит и в этом месте тоже предостаточно. Поверь, знакомых по душе тебе тут найти – раз плюнуть!
— Ну что ж, я тогда помедитирую, тут так хорошо и красиво, под сакурой с тюльпаном в руке.
— Сиди, медитируй, а я пожалуй пойду пройдусь, засиделся я тут, пока тебя ждал, давай!
— И тебе пока.

   После этих слов Влад ушел, а Глеб, вдыхая чистый воздух с ароматом тюльпанов, сел в позу лотоса и, поставив пальцы в руке в определенную позицию, закрыл глаза вновь и стал медитировать, параллельно следя за дыханием. Глебу теперь не ведом ни голод, ни потребность в сне, теперь он может полностью отдаться себе и только себе. Из медитации Глеб не выйдет еще долго, никогда ее не прерывая. В процессе нее он задаст себе тонну вопросов, ответы на которые будет искать в глубинах своего сознания и души.
   Нам неведано что он у себя спрашивал, нам известно только то, что он дорылся до самых глубоких тайн самого себя и смог их обуздать.
   Почти все, кто попадал в то место, где находиться Глеб и Влад, понимал себя и свое негативное влияние на этот мир, а те, кто нет, те просто стали мучениками, которые никогда не откроют путь к спокойствию и счастью.

Конец.