Глава 19
Приключения на закате, часть два
Я ПОНЯЛА, что я вообще не выходила из своей комнаты в общежитии в течение всего дня, а весь день длился буквально четыре часа, пока солнце не начало садиться. После того, как Ной и Леви наконец ушли, я заснула, обнимая полупустую тарелку из-под попкорна, и проснулась в своей комнате в огне.
На самом деле не в огне, но мне показалось, что всё было именно так, когда я открыла глаза и увидела пламя оранжевого и красного света. Оказалось, уже после моего крика, это были просто лучи заходящего солнца, заливающие оконные стекла.
Вытянув уставшие конечности и надев пару белых изношенных конверсов, я вышла из своей комнаты в общежитии подышать свежим воздухом. Было холодно, когда я протиснулась через двери на улицу, и только тогда, спустившись на три лестничных пролёта, я поняла, что забыла куртку. Я бы поднялась ещё раз, если бы лифт не сломался.
Какие-то идиоты пытались вместить в лифт как можно больше людей и впоследствии его сломали. Ной сообщил мне, что такого рода глупости не были чем-то необычным в Элвуд-Холле, и я ничуть не удивилась.
На территории школы было довольно тихо, несколько учеников возвращались из школы после своих приключений. Я бесцельно смотрю на дорожку, ведущую к студенческой парковке, и вижу группу хихикающих девушек, которые появляются из-за угла здания. Но мои глаза были больше сосредоточены на человеке позади них.
Чейз смотрел на свой телефон в одной руке, а в другой он держал большую белую коробку, которая мгновенно привлекла моё внимание. Словно почувствовав на себе мой взгляд, он поднимает глаза, и лёгкая улыбка расплывается на его губах. Он кладёт телефон в карман и приближается ко мне.
— Для кого это? – спрашиваю я, сцепляя руки за спиной и глядя на коробку.
Чейз усмехается: — А ты как думаешь? Ты жалуешься, что хочешь пиццу с тех пор, как проснулась.
— Вау, ты действительно меня послушал. Это чудно. – Я возбужденно хлопаю в ладоши, когда мой желудок громко урчит:
— Я знаю, где лучше всего её съесть.
— В нашей комнате… с телевизором и обогревателем? – Чейз с любопытством хмурится, когда я закатываю глаза и хватаю его за руку.
Я иду в противоположном направлении от Элвуда, осторожно дергая Чейза за руку.
— Просто доверься мне.
— Я не уверен, что это хорошая идея, – возражает Чейз позади меня, но я его игнорирую. Я была слишком занята тем, что охотно прикасалась к Чейзу и даже более чем, держала его руку. Что, блять со мной?
Я обхожу заднюю часть спортзала, и Чейз останавливается. Он переводит взгляд с меня на лестницу, на вершину лестницы и снова на меня.
Он указывает: — Вверх?
— Нет, мы прокопаем себе дорогу под зданием, – саркастически возражаю я, прежде чем взобраться по ржавой лестнице. Я перекидываю ноги через бетонную стену и благополучно приземляюсь на поверхность крыши. Чейз следует, жонглируя коробкой с пиццей одной рукой. Я беру её у него, когда он встаёт на крышу.
Он оглядывается, и я подталкиваю его руку, двигая бровями.
— Видишь? – спрашиваю я, когда Чейз засовывает руки в карманы джинсов. Я с трепетом оглядываю крышу: — Красиво, правда?
— Ты привела меня сюда, чтобы столкнуть вниз? – Чейз в своём репертуаре.
Я усмехаюсь: — Очевидно.
— Я не могу понять, сарказм это или нет, – мычит Чейз, глядя на меня прищуренными расчетливыми глазами. Я мило улыбаюсь ему, затем сажусь в нескольких футах от края и подгибаю ноги под себя.
Обхватываю себя руками и смотрю на горизонт. Это так великолепно.. Мысленно я снова отругала Ноя за то, что он не привёл меня сюда раньше. Всё было бы куда лучше. Я слышу, как Чейз усмехается, и поднимаю взгляд, наблюдая, как он стягивает через голову чёрную толстовку с капюшоном.
Нет, я ни в коем случае не скучаю по тому, как выглядит его пресс, но когда рубашка поднимается, мой взгляд сразу же падает туда.
— Вот, – говорит он, передавая мне толстовку, — Почему ты в этом вообще вышла из общежития?
Я хмурюсь, сильно обиженно, поглядывая на свою сиреневую майку и серые спортивные штаны: — Я думаю об этом каждый раз, когда вижу тебя, но ничего не говорю.
— Я имею в виду, что ты замёрзнешь, идиотка, – смеётся Чейз, когда я быстро беру у него толстовку, слегка смущенная.
— Ага, – бормочу я, натягивая её через голову. Она пахнет, как он: тот же одеколон и дезодорант, которыми он пользуется каждый день. Приятный запах. Я улыбаюсь, приглаживая макушку своих светлых волос:
— Спасибо.
Чейз молча качает головой и садится рядом со мной, ставя коробку с пиццей перед нами. Минуту мы сидим в тишине, пока я даю Чейзу время посмотреть на закат и пережить его по-своему. Но через минуту звук моего желудка полностью разрушает это.
— Когда я была маленькой, я всегда плакала на закате. Я думала, что солнце уходит, и мне было ужасно больно с ним прощаться. – смеюсь, подтягивая колени к груди и обхватывая их руками. Замечаю, что рукава толстовки были для меня слишком длинными. — Но моя мама всегда говорила мне, что солнце вернётся завтра, что даст нам ещё один шанс провести лучший день в жизни.
— Твоя мама, должно быть, особенная женщина, – говорит Чейз, открывая коробку с пиццей, и прекрасный запах достигает моего носа. Такое ощущение, что из моего рта сейчас идет пена при виде всего этого сыра.
— Так и есть, – быстро говорю я, поднимая большой кусок и засовывая его себе в рот. Я сглатываю и вытираю уголок рта: — Когда она заболела раком, было очень тяжело видеть её такой разбитой. Я знала, что ей больно, и я буквально ничем не могла ей помочь.
Чейз тяжело сглатывает: — Ты никогда этого не говорила.
— Ну, раньше ты не был болтливым, не так ли? – Я дерзко ухмыляюсь ему, откидываясь на руку, — У неё была ремиссия два года назад, и пока всё хорошо. Она ещё не готова уйти, потому что она сказала, цитирую, что «в мире есть ещё много дерьма, которое нужно распространять», и я подумала, что это самая красивая вещь, которую я когда либо слышала.
— Конечно, так ты и подумала. – Чейз громко смеётся, вытирая рот тыльной стороной ладони. — И да, я все это время был болтливым человеком.
— Ты меня сейчас гадишь? – Я смеюсь над ним, прежде чем сделать паузу.
— Я несколько раз спрашивал, как прошёл твой день, – указывает Чейз всезнающим тоном, и я закатываю глаза, глядя на его дерзкое выражение лица, качая головой.
— Тем не менее… – Я дипломатично поднимаю палец, — Ты выходил из общежития на полпути к моему ответу… несколько раз.
— Тебе никогда не приходило в голову, что, может быть, тебя очень скучно слушать? – Чейз высокомерно ухмыляется, и я игриво толкаю его с крайне обиженным выражением лица. Он слегка падает назад, и его рука вытягивается вперёд. Мои глаза замечают его кулак, когда он тихонько хихикает.
Моя весёлая улыбка исчезает, и я обхватываю рукой его запястье, приближая его руку к своему лицу. — Что это?
— Это рука, Джонс. У тебя всё ещё похмелье? – шутливо спрашивает Чейз, пытаясь отдернуть руку, но я держу крепче, всё ещё рассматривая ссадины на его костяшках пальцев.
— Пожалуйста, не говори мне, что ты ударил Люка, – умоляю я, глядя на Чейза, улыбка которого слегка дрогнула.
— Нет. Блять, нет, – Чейз качает головой.
— Мне просто нужно было выпустить пар.
Я с тревогой кусаю губу, переводя взгляд с Чейза на его ушибленные костяшки пальцев, а затем снова на Чейза. Он откидывает голову назад и смеётся. Это был приятный смех, и мне стало тепло внутри, но он также напугал меня, потому что, без сомнения, он бы рассмеялась так же, если бы сбросил меня с крыши этого здания.
— Насколько твоё любопытство убивает тебя прямо сейчас? – спрашивает он с ухмылкой, очевидно, понимая, что я жажду узнать правду о том, что произошло между ним и Люком.
— Сильно, очень. – Я громко фыркаю и в отчаянии опускаю плечи. Я нежно провожу подушечкой большого пальца по его поцарапанным и ушибленным костяшкам пальцев: — Но как бы я ни хотела знать, тебе не нужно заставлять себя говорить мне. Если это тебя так бесит, то я в порядке с незнанием. Просто.. Отложи свои бои немного.
— Спасибо, Джонс, – говорит Чейз, и я в шоке поднимаю глаза, понимая, что он впервые благодарит меня за что-то. Он даже не поблагодарил меня, блять, когда я убирала его часть комнаты. Он вообще разницы не заметил.
Карие глаза Чейза выглядели великолепно в лучах заходящего солнца, и мне жаль, что у меня не было своих красок, чтобы запечатлить это зрелище. Его лицо было близко к моему, очень близко, так близко, что я могла бы сломать ему нос своим лбом, если бы захотела.
Не знаю кто, но один из нас пересел. Или, может быть, мы оба пересели одновременно.
Но одно было ясно. Я целовалась со своим соседом по комнате. Я целовалась с Чейзом, блять, с Эвереттом.
Наши губы, зубы и языки столкнулись вместе со скрытой страстью, глубоко, глубоко, глубоко внутри нас обоих. Я поднимаю руку, обхватываю острую, как бритва, челюсть Чейза, а его большая рука держит изгиб моей талии, притягивая меня ближе к себе. Когда он прикасается ко мне, то место, где он это делает, воспламеняется пламенем.
Не отрывая своих губ от моих, Чейз переворачивает меня на спину и маневрирует надо мной.
Мой мозг буквально кричал в моём черепе, потому что я хорошо осознавала, что делаю, но продолжала. Мой язык был во рту Чейза, его тело было на моём, создавая во мне огненную бурю, но мне было всё равно.
Моя рука обвивает его толстую шею, а пальцы пробегают по мягким прядям его волос. Одна рука Чейза крепко держала мою челюсть, приподнимая её, а другая держала изгиб моей талии, пока моя спина выгибалась к нему.
Мы не должны были этого делать. Тем не менее, мы всё равно делаем это.
Как будто Чейз сумел прочитать мои мысли. Он внезапно отстранился. Моя грудь вздымалась и опускалась, пока я смотрела на него, задыхаясь. Совершенно сбитая с толку. Он смотрит на меня, как будто несколько часов, прежде чем отползти от меня, как будто я была в огне.
— Я.. – Чейз заикается, лихорадочно оглядываясь по сторонам, избегая зрительного контакта. Он встаёт и проводит руками по волосам: — Мне пора идти.
И с этими словами он поворачивается и уходит. Ни взгляда, ни прощания, просто уходит. Я сижу, сбитая с толку, пока смотрю, как он спускается по лестнице, пока не скрывается из виду. Я тяжело вздыхаю, оглядываясь на пиццу, которая лежала в коробке, забытая и теперь остывшая.
Что за чертовщина вообще происходит?