Глава 12
Очень нежелательный сюрприз
ВЕРА И ПЕНЕЛОПА были такими разными и одновременно такими похожими. В то время как у Веры были темные вьющиеся волосы и красивое золотистое лицо, у Пенелопы были огненно-длинные локоны и великолепная бледная кожа. Контраст был так интересен на холсте.
Они обе были рады позировать для меня, когда я попросила их, и они проделали большую работу, когда небрежно лежали в позах, в которые я их поставила. Художественная комната, к счастью, была пуста, что позволило нам поболтать обо всем, что произошло за последнюю неделю в столь скандальной академии Колдуэлла.
— Салли, наверное, сожалеет, что принял тебя сюда вместо того, чтобы отпустить в тюрьму для несовершеннолетних. – Вера усмехается, элегантно опираясь на подлокотник старинного шезлонга, который мисс Роуэн держала в художественной комнате, — Не могу поверить, что ты действительно прыгнула в озеро в нижнем белье.
— Да, это было так круто, – усмехается Пенн, ложась на другой конец шезлонга.
Я закатываю глаза и продолжаю концентрироваться на свете и тенях тона кожи Веры: — Да, но, у меня отработка на две недели, так что это не так уж и здорово. Я всё равно знала, что это произойдёт. Чейз меня так бесит, что я даже не думаю, что делаю.
— Ты, наверное, единственная девушка, которая не боится противостоять ему, – отмечает Пенн, когда я смотрю на неё поверх белого холста, прислоненного к деревянному мольберту.
— Ну, это потому, что каждая вторая девушка слишком занята тем, чтобы переспать с ним. – Я возражаю. — Иногда он даже не возвращается в общежитие в три часа утра. Это не ракетостроение, чтобы выяснить, где он был.
— Я не думаю, что дело только в девчонках, – бормочет Вера, и я останавливаю свою кисть всего в нескольких дюймах от холста и смотрю на неё: — Он тоже замешан в каком-то довольно тёмном дерьме.
— Что за тёмное дерьмо? – спрашиваю я, любопытство берёт верх надо мной, как всегда.
— Мой бывший бойфренд рассказывал мне, как Чейз всегда появлялся в классе с разбитыми губами и синяками на костяшках пальцев, даже если в школьном кампусе не было драк. – Вера объясняет, пока я пытаюсь заставить шестерёнки вращаться. Затем я понимающе киваю, соединяя точки.
— Ну, это объяснило бы синяки, которые я вижу, – поясняю я, слегка пожав плечами, прежде чем вернуться к рисованию, — Я просто предположила, что он ударил себя во сне.
— Знаешь ли ты, что он сделал, чтобы попасть сюда? — с любопытством спрашивает Пенн, глядя на меня. Я качаю головой и смешиваю несколько цветов краски на своей палитре: — Он пугает меня до чёртиков.
— Мы знаем. – Я посмеиваюсь над ней.
— Наверное, всё было очень плохо, – объясняет Вера, когда мы ещё раз с любопытством смотрим на неё. Затем она пожимает плечами: — Возможно, это просто слухи. Насколько нам известно, он мог сбить котёнка.
— Я делала это. – Пенелопа держит наманикюренный французский палец.
— Не забывайте, что я была пьяна и плакала в течение двух часов после этого, прежде чем устроить небольшие похороны на моём заднем дворе.
Мы хихикаем над её маленькой историей, а я продолжаю рисовать. У Пенелопы была привычка напиваться и садиться за руль. Она больше не пьёт и говорит, что никогда не будет после того, как врезалась на машине в гостиную соседки. Её отец мультимиллионер и имеет корпорации по всему миру, а мачеха, по сути, настоящая стерва.
После того, как мать Пенн умерла, она обратилась к алкоголю как к лекарству. Каждую ночь она устраивала вечеринки, тратила деньги своего отца и ездила на дорогих машинах. Переломным моментом стало врезаться в гостиную соседки.
Тем не менее, Пенелопа по-прежнему остаётся одной из самых милых девушек, которых я когда-либо встречала.
♤♤♤
Я возилась с ключами от своего общежития, пока ждала в лифте, с трудом выбирая его из ключа от бассейна, моего ключа от шкафчика и ключа от арлингтонского общежития, который Пенн дала мне, чтобы я могла пользоваться там душевой. К тому времени, как я нашла ключ от общежития, двери лифта раздвинулись на моём этаже.
Я выхожу и направляюсь в свою комнату в общежитии, но обнаруживаю, что дверь не заперта. Предполагая, что Чейз уже внутри, я толкаю дверь.
Чейза внутри не было. Вместо этого на его кровати лежала голая девушка.
Несколько секунд молчания, пока мы просто смотрели друг на друга. Затем, как будто весь ад вырвался на свободу, она визжала во всё горло. Я хлопаю рукой по глазам и, спотыкаясь, захожу в комнату, захлопывая дверь.
— Э-э, – бормочу я, слепо ища своё полотенце для душа. Когда моя рука находит знакомый материал, я бросаю его через комнату в её сторону. Через некоторое время я смотрю сквозь пальцы и вижу, что она уже накрыта моим полотенцем и сидит на краю кровати Чейза. Я опускаю руки от глаз.
— Мне очень жаль, я не знала, что ты здесь. – Она быстро извиняется, её лицо становится невероятно красным, когда она прижимает полотенце к телу. Ради Бога.
— Ну, это что-то вроде моей комнаты в общежитии, – объясняю я ей, пока она опускает голову, явно смущенная.
Она бормочет себе под нос: — Прости.
— Эй, всё в порядке. Немного шокирующе, но всё в порядке. – Я отшучиваюсь, вешая свою сумку на спинку стула, — Но просто подними голову и оденься, вероятно, это не лучшая идея лежать голой в незапертой комнате в мужском общежитии.
— Да, я знаю, что это было так глупо. Я просто хотела удивить Чейза, потому что он не отвечал на мои сообщения или звонки, – объясняет она, и я мягко улыбаюсь ей, хотя внутри я кричала на Эверетта за то, что он дурачится с этой столь милой девушкой.
— Может быть, тебе стоит вернуться в свою комнату в общежитии, и я скажу Эверетту, чтобы он позвонил тебе. – Я предлагаю, когда она кивает с лёгкой ухмылкой: — Он в основном делает то, что я ему говорю.
— Вау, тебе так повезло, что ты спала с ним в одной спальне, – объясняет она, поднимая свою одежду с земли. Повезло – это не то слово, которое я бы употребила. Затем она быстро оборачивается: — О, кстати, меня зовут Джульетта.
— Меня зовут Хейден. – Я представляюсь и хватаю её туфли, которые стоят на моей стороне комнаты.
— Я знаю, – говорит она, когда я возвращаю ей её туфли. — Все в школе знают, кто ты.
— Это мне все твердят. – Я стискиваю зубы и поворачиваюсь, позволяя ей одеться.
Как только она оделась, я провела её в маленький дворик перед Элвудом. Она поворачивается ко мне с гораздо более расслабленной улыбкой и обнимает меня.
— Возвращайся в Арлингтон в целости и сохранности, хорошо? – говорю я, когда мы отступаем от небольшого объятия, — И тебе не нужно делать такие вещи, чтобы произвести впечатление на парня или заставить парня заметить тебя, Джульетта. Особенно если это мудак вроде Чейза, который того не стоит.
— Спасибо, Хейден. – Она машет рукой и собирается уйти. Я смотрю, пока она не исчезает из виду, обхватывая себя руками, пока холод проносится по двору из-за заката солнца. Когда она ушла, я поворачиваюсь на каблуках и иду обратно в свою комнату в общежитии.
Не торопясь, пока Чейз неминуемо вернулся, я быстро переодеваюсь в серые пижамные шорты с оборками и темно-синюю толстовку. Я решаю использовать одну из глиняных масок, которые купила с собой. Я собираю волосы в небрежный пучок, чтобы они не падали на лицо, и начинаю наносить холодный крем.
Я массировала им свои щеки, когда звук лязгающих ключей эхом отозвался с другой стороны двери, и вошел Чейз, моментально подорвав моё хорошее настроение. Забавно, как это происходит.
Он поднимает взгляд с пола и закрывает за собой дверь.
— Где Джессика? Она сказала, что была здесь. – Это первое, что вырвалось у него изо рта.
— Джульетта ушла. – Я усмехаюсь и закатываю глаза, продолжая накладывать маску. — Ты, вероятно, больше её не увидишь, и это нормально, потому что я имела несчастливое удовольствие видеть её обнаженной для тебя.
Чейз усмехается, бросая сумку на пол и кладя ключи на поверхность стола. — Она действительно была голая?
— Да. – Я съеживаюсь, глядя на него с пустым лицом. Чейз снимает кожаную куртку с плеч и бросает её на край кровати в стиле настоящего плохого мальчика. Обратите внимание на сарказм. — Она очень хорошая девушка, и ты не должен обращаться с ней так, как ты неизбежно собирался обращаться.
— И как именно я собирался с ней обращаться? – Чейз отвечает на вопрос с лёгким весёлым фырканьем.
— Как будто она игрушка. Ты, вероятно, переспал бы с ней и сказал бы ей уйти пораньше, потому что не дай Бог, чтобы у Чейза Эверетта были настоящие чувства, и он был большим, милым романтиком. – Я скрещиваю руки на груди и всезнающе склоняю голову набок.
Он небрежно пожимает плечами: — Они знают, во что ввязываются, когда связываются со мной. Эти девушки верят, что могут изменить меня, они хотят меня изменить. Я просто соглашаюсь с этим, пока они не понимают, что не могут.
— Говоришь как настоящий мудак. – Я усмехаюсь, когда Чейз ставит свой телефон на зарядку.
— Что это за дерьмо у тебя на лице? – спрашивает Чейз, оглядываясь на меня через плечо.
— Это дерьмо – глиняная маска для лица, идиот. Она успокаивает и очень хорошо влияет на твоё лицо. – Я объясняю, глядя на тюбик: — Ты должен попробовать.
♤♤♤
Я не знаю, как, черт возьми, мы попали в эту ситуацию, но нам здесь было чертовски хорошо. Чейз сел на свою кровать, а я соответственно на свою. Наши ноги были скрещены, когда мы смотрели друг на друга в полной тишине с противоположных концов комнаты. Я потратила целых двадцать минут, пытаясь надеть маску на лицо Чейза, потому что он продолжал двигаться.
Но после нескольких аргументов, закончившихся тем, что мы оба просто ругались, я успешно залепила его лицо глиной. Пока мы сидели в тишине, я не могла оторвать взгляда от его лица и от его голого торса. Конечно, он был без рубашки. Но я не жаловалась, потому что это было довольно красивое зрелище.
У него был коллаж из татуировок, которые тянулись вверх по его левой руке, и несколько растянулись по бокам его левой грудной клетки. Я не знаю, что, чёрт возьми, на меня нашло, но какая-то часть меня хотела провести кончиком пальца по его татуировкам.
Он замечает, что я пялюсь на его торс без рубашки, слегка приподнимает подбородок и ухмыляется, словно бросая мне вызов. Его глаза заставляли меня подойти ближе, проследить эту странную маленькую часть меня и на самом деле прикоснуться к нему.
Я качаю головой и отвожу взгляд. Я раздражала себя больше, чем его. Комната снова погрузилась в тишину, и в воздухе потрескивало напряжение.
Я пытаюсь отвлечься от гудящего ощущения: — Давай поиграем в двадцать вопросов.
— Я думал, ты хочешь быть полностью дзен и всё такое духовное дерьмо, – объясняет Чейз, вспоминая, как я чуть не откусила ему руку, когда он хотел включить какую-нибудь музыку со своего телефона.
— Становится скучно. И так как мы собираемся жить друг с другом в течение года, мы должны, по крайней мере, попытаться узнать друг друга, – объясняю я, пока Чейз смотрит на меня, лёгкая улыбка дразнит его губы. Черт возьми, как один человек может быть таким чертовски горячим? Даже когда его лицо покрыто серо-коричневым кремом.
Чейз тихо посмеивается: — Только двенадцатилетние девочки играют двадцать вопросов.
— Я буду первой, – объявляю я, полностью игнорируя его оскорбление, — Можем ли мы прекратить всю эту шалость со стеной и объявить перемирие?
— Хорошо, – соглашается он, слегка кивая. Серьёзно? Так просто?
Затем он вздыхает, его палец постукивает по икре, когда он смотрит на меня из-под длинных ресниц: — Какая твоя любимая еда?
Я слегка улыбаюсь, гордясь тем, что я заставила его поиграть и что он спрашивает меня о еде: — Малиновый чизкейк.
Чейз усмехается, а я буквально сгораю от мысли о восхитительном торте. Жаль, что столовая не предлагает его в своем меню, хотя в ней есть почти всё остальное.
— Моя очередь. – Я напеваю, слегка наклоняясь вперед. — Что ты сделал, чтобы попасть в Колдуэллу?
— Следующий вопрос.
— Ха-что-нет-ты не можешь просто сказать "следующий вопрос". Так это не работает, Эверетт. – Я бессвязно бормочу, крайне взволнованна тем, что он меняет правила.
— Отлично. Я кое-что делал. – Чейз пожимает плечами, прежде чем я успеваю возразить: — Какой твой любимый цвет?
— Лиловый, — быстро отвечаю я, прежде чем продолжить: — "Кое-что" это что?
— Я думаю, что игра окончена, – фыркает Чейз, доставая свой телефон. Гнев и разочарование наполняют мои вены, когда я встаю и иду через комнату. Я знаю, что это его выбор рассказать мне или нет, но, честно говоря, мне было любопытно. Он буквально ничего не говорит о себе, оставляя меня в недоумении, насколько он на самом деле опасен.
Я сажусь на его кровать и смотрю ему в лицо: — Почему ты мне не говоришь?
— Тебе не понравится ответ, – просто отвечает Чейз, глядя на меня снизу вверх. Я вызывающе поднимаю подбородок.
— Давай проверим.
Чейз смотрит на меня своими большими карими глазами, в которых бурлит столько смешанных эмоций. Я слегка сглатываю при виде. Я могла сказать, что он прокручивал это в своей голове, борясь с самим собой, говорить мне или нет.
Затем он качает головой и отводит взгляд:
— Нет.
Я разочарованно опускаю плечи. Я никуда не добиралась, и мы оба оказались бы более злыми, чем сейчас, если бы я продолжала давить. Вместо этого я поднялась на ноги и смахнула сумку с того места, где она стояла на моём столе. Я хватаю ключ от общежития, поворачиваясь и иду к двери.
Я оглядываюсь на Чейза, который смотрел на свой телефон в руке, прежде чем наклонить голову и выйти в холодный и пустой коридор.