Глава 8
Смех цыплёнка
ЧЕЙЗ БЫЛ ОЧЕНЬ тихим с тех пор, как я немного "отремонтировала" его половину комнаты в общежитии, и, честно говоря, я немного опасаюсь за свою жизнь. У Чейза не самый лучший послужной список потому что он вежливый и справедливый, а есть также целая таинственная, по-видимому, супер-устрашающая причина, по которой он здесь, поэтому я предполагаю, что он планирует что-то большое, что в конечном итоге может и, скорее всего, закончится моей смертью.
Но вместо того, чтобы волноваться, тонула в красках и графите. В этой школе у меня больше свободы в творчестве, чем раньше, и я выжимаю из этого всё, что у меня есть.
— У тебя же есть другие занятия, верно? – Мисс Роуэн ухмыляется, помогая мне засунуть мой портрет в защитный чехол. Слегка смеюсь и киваю головой.
— Я занимаюсь другими делами но они не так веселые в отличии от времени, проведённого с вами. – Дерзко улыбаюсь ей, когда несу холст по комнате и вставляю его в соответствующий слот.
— Поцелуй в жопу не принесёт тебе дополнительных балов, Хейден, – упрекает она, садясь за свой деревянный стол с пятнами краски.
— Конечно, нет. А как насчёт бутылки вина? – Возвращаюсь к своему пустому мольберту и поднимаю с пола сумку и куртку. Мисс Роуэн качает головой, когда я набрасываю свою сумку на плечи: — Две? Три? Боже мой, мисс Роуэн. Вы действительно умеете отрываться.
Мисс Роуэн посмеивается, когда выхожу из класса, перекинув куртку через руку, и возвращаюсь к кишащему морю студентов. Я должна была пойти к классу, но иду в совершенно другом направлении. Я узнала от Ноа, что в Колдуэлле есть команда по плаванию, и хотела проверить это.
Я была полуслучайным членом команды Holden Bay Sharks, и я говорю полуслучайным, потому что не могла проснуться в пять утра, чтобы проплыть круги.
Останавливаюсь перед большой, заполненной бумагой, пробковой доской и нахожу регистрационный лист для команды по плаванию. Я записывала своё имя, когда почувствовала, как надо мной нависла тень.
— Записываешься в команду по плаванию? – Оборачиваюсь и замечаю Люка, стоящего на другой стороне маленького коридора со скрещенными на груди руками.
— Подумала, что стоит попробовать, – пожимаю плечами, когда Люк движется через холл ко мне. Он берет ручку из моей руки и подписывает своё имя прямо под моим. Его почерк был настолько причудлив, что я была словно загипнотизирована, наблюдая за движением пера.
— Команда по плаванию в Колдуэлле, вероятно, единственная спортивная команда, которая ездит на соревнования. Футбольная команда курит травку под трибунами на каждой тренировке, и у нас нет футбольной команды, потому что она стала слишком плохой. У нас также была волейбольная команда, но с ними та же история, – объясняет Люк, и я внутренне съеживаюсь из-за своей ошибки добровольно подписаться на что-либо в этой школе.
— Может быть, мне следовало выбрать клуб географии вместо этого? – усмехаюсь, когда Люк издает тихий смешок. Мы оба поворачиваемся и идём к следующему классу. Я боялась просидеть ещё час до обеда, но обещание большой тарелки вкусной куриной карбонары того стоило.
Мне почему-то было легко разговаривать с Люком. Он говорил большую часть времени, пока я только слушала, но, честно говоря, не возражала. И прежде чем я это осознала, оказалась рядом с моей консультационной комнатой. Убейте меня сейчас.
— Значит, увидимся на тренировке? – спрашивает Люк с широкой улыбкой на лице. Он напомнил мне очаровательного маленького щенка.
Я киваю: — Только если я физически и духовно смогу проснуться так рано.
Люк смеется и машет рукой на прощание, а я поворачиваюсь и открываю деревянную дверь. Вхожу в знакомую комнату, полностью утопающую в желтом. Консультирование было обязательным для всех студентов в Колдуэлле. Это полностью зависит от нашего расписания занятий, поэтому мои консультации длятся один час по понедельникам, вторникам и четвергам.
Очевидно, сегодня было групповое занятие, о котором я совершенно забыла, поэтому была слегка поражена небольшой группой студентов, собравшихся в безумно светлом помещении.
Я сажусь на пустой деревянный стул в кругу таких же деревянных стульев и бросаю сумку на пол. Как будто судьба сговорилась против меня, Чейз и Леви были в моей группе.
— Доброе утро, студенты! – радостно объявляет мисс Окли, влетая в комнату, её цветочное кимоно развевается за ней, когда она быстро идёт. Она была слишком бодра для утра понедельника. Она определенно должна принимать крэк или какой-то другой наркотик, чтобы сделать себя такой раздражающе счастливой.
Ответ был не таким радостным, как у неё, очевидно, потому что никто, блять, не хотел здесь находиться. Я особенно.
— На сегодняшнем уроке мы все заведем новых друзей! Как интересно! Я разделю вас на пары, и вы должны будете рассказать своему партнеру двадцать вещей о себе, – объясняет она из-за своего большого деревянного стола. Все в комнате мгновенно стонут при этой мысли. Мисс Окли берет свой голографический блокнот и улыбается ученикам в комнате.
Если кульминацией её дня было создание пар студентов, то этой даме нужна чертова жизнь. Готова поспорить левой рукой, что в однокомнатной квартире, которую она снимает одна, у неё по крайней мере десять кошек.
— Хорошо, Эллисон Уильямс и Ренне Харрис. – Она начала зачитывать, и я почувствовала, как мои пальцы лезут в карманы джинсовой куртки. Пожалуйста, не Чейз. Пожалуйста, не Чейз. Жить с ним и так не лучшее занятие в жизни, а узнавать его получше – тьфу, я уже чувствую, как желчь подступает к горлу.
Студенты начинают передвигать свои стулья, чтобы сесть вместе со своими партнерами, деревянные ножки царапают поверхность пола и издают невероятно неприятный звук. А потом моё имя слетает с уст мисс Окли, и я перестаю гримасничать, глядя на всех остальных в комнате.
К счастью, я не попала в погоню. Начала думать, что кто-то там наверху любит меня, прежде чем поняла, что вместо Чейза меня поместили со вторым худшим человеком в комнате: Леви Аддамс.
С неохотой подтягиваю к нему свой стул, потому что не дай Бог, чтобы Леви добровольно приблизился ко мне. Я бросаю свою сумку на землю и опускаюсь на стул, не в настроении разговаривать с этой бесчувственной пустотой передо мной. Я оглядываю комнату и замечаю, что Чейза поместили с симпатичной маленькой брюнеткой, которая хихикала, когда он шептал ей на ухо.
Я морщу нос и стону, снова обращая внимание на Леви, который выглядел так, будто хотел быть где угодно, только не здесь. По крайней мере, у нас было что-то общее.
— Какой твой любимый цвет? – адресую свой вопрос Леви, пытаясь не обращать внимания на тревожное хихиканье, эхом раздающееся с другой стороны кабинета. Это был даже не милый смех, он был похож на смех матери при родах.
Леви хмыкает: — Чёрный.
— Конечно, как я могла не догадаться, – бормочу себе под нос, глядя на свои колени. Какие вопросы мы вообще должны задавать.. — Любимое время года?
— Зима, – отвечает Леви ещё одним монотонным словом. Настойчивое хихиканье снова отвлекает меня, и я бросаю острый взгляд на надоедливую парочку. Чейз поворачивает челюсть, как лезвие бритвы, и его взгляд встречается с моим. Дерзкая ухмылка растягивается на его лице, когда он подмигивает. Он, блять, подмигивает мне.
Слегка пораженная, перевожу взгляд на Леви, который смотрел в окно на пасмурное небо. — У тебя есть братья или сестры?
— Да.
— Сколько?
— Да.
— Какого хрена? Это даже неподходящий ответ. – хмурюсь в замешательстве, прежде чем вздохнуть: — Знаешь, то, что ты не можешь испытывать эмоции, не означает, что ты можешь вести себя как отъявленный мудак.
Взгляд Леви поворачивается ко мне, его тёмные глаза пронзительны и холодны: — Могу.
Между совершенно неинтересными ответами Леви и проклятым хихиканьем цыплят я сходила с ума. Ворчу себе под нос и потираю виски, прежде чем поднять руку вверх.
— Мисс Окли, мы можем выйти подышать свежим воздухом и прогуляться? – спрашиваю я сквозь болтовню в комнате, и она мягко улыбается со своего стула за большим столом. Она хлопает в ладоши и поднимается на ноги.
— Какая блестящая идея, Хейден! Вы можете взять с собой супервайзера Нэнси, – объясняет она, указывая на миниатюрную леди, стоящую у двери с густой черной челкой и в коричневой водолазке. Встаю со стула и подбираю свою сумку с пола, когда Леви тоже встаёт с тяжелым вздохом. Но тем не менее, он следует за мной.
Мы выходим на заросшее футбольное поле и начинаем медленно прогуливаться по выцветшим белым линиям в полной тишине. Хотя я возражала, но это лучше, чем сидеть в этой тесной комнате дальше. Супервайзер Нэнси шла в добрых шестидесяти футах позади нас, скорее всего, потому, что боялась Леви.
— Тебе нравится тот факт, что люди боятся тебя? – спрашиваю я с искренним любопытством, глядя на сжатую челюсть и невероятно красивое лицо Леви.
— Я бы не сказал, что нравится, но я не люблю людей, так что это не так уж и плохо. – Он пожимает плечами, и на несколько секунд я ошеломлена тем, что получила ответ длиннее одного слова.
— А как насчет Чейза и Ноа? – продолжаю, хотя дружба Леви с Ноем понятна, потому что я никогда раньше не встречала никого такого доброго и очаровательного. Он всегда исправляет моё плохое настроение, которое часто вызывает мой глупый сосед по комнате.
— Они – исключение, – бормочет Леви, пихая оранжевые листья, разбросанные по траве, пока мы продолжаем идти бок о бок, — Когда я впервые приехал, со мной никто не разговаривал. Однажды за обедом Чейз садится и начинает разговаривать со мной так, как будто мы знаем друг друга много лет.
Леви усмехается, и это звучит как весёлый смех. Но я быстро вспоминаю, что Леви скорее вырвет себе барабанные перепонки пинцетом, чем засмеется. Поверьте мне, он неоднократно говорил мне об этом.
— Поначалу мне не нравился Ной, потому что он был громким и надоедливым, – продолжает Леви, — Но теперь этот чертов солнечный идиот – мой лучший друг.
— У тебя должно быть такое мышление со всеми, кого ты встречаешь, – посоветовала я, засовывая руки в карманы джинсовой куртки, когда по моему позвоночнику пробежали мурашки. Прохладный ветерок гуляет по полю, подхватывая опавшие листья и нежно разбрасывая их.
— Это слишком утомительно, – пожимает он плечами, и я громко фыркаю, когда закатываю глаза. — Перестань осуждать меня, потому что я не чувствую того, что чувствуешь ты. Вероятно, ты делаешь столько же ошибок, сколько и я, если не больше.
Ну, я ещё не сжигала чей-то дом, потому что мне не нравился их кот, поэтому точно...
— Эй, я не осуждаю тебя, Леви. – смотрю на него, когда его темные глаза встречаются с моими, и слегка улыбаюсь: — И, конечно же, я совершала ошибки. Жизнь не приходит с инструкциями, а если бы это было так, я бы всё равно не стала следовать этой инструкции, потому что слишком упрямая.
Леви слегка смеётся, и этот смех был таким коротким, что я чуть не пропустила его. Ключевое слово чуть. Наклоняю голову вперёд, когда он мгновенно отворачивается от моего взгляда. Широкая улыбка растягивается на моём лице, когда я смотрю на него.
— Это была улыбка? Леви Аддамс только что улыбнулся? – нахально поддразниваю, когда Леви прочищает горло и быстро шевелит губами, чтобы избавиться от своей маленькой милой ухмылки. Я громко восклицаю, вскидывая руки вверх: — Чёрт возьми! Я заставила тебя улыбнуться!
Начинаю танцевать на месте с поднятыми вверх руками, определенно смущая его. Леви ворчит и просит меня остановиться, оглядываясь на школу, чтобы убедиться, что никто не смотрит. Меня это не волновало, ведь я развлекалась, дразня постоянно хмурого Леви Аддамса.
Затем успокаиваюсь, шагая рядом с ним и подталкивая его руку своей: — Я тебе нравлюсь.
— Нет, – ворчит Леви, мгновенно возвращаясь к односложным словам.
Я хихикаю над его бесстрастным лицом:
— Да, я видела. Я видела эту маленькую милую ухмылку, Леви. Ты не можешь изменить моё мнение, Аддамс.