Глава 4
Закатываю глаза в другое измерение
В ЭТОТ МОМЕНТ я серьёзно подумываю задушить себя этим галстуком.
За последние двадцать минут я пыталась завязать этот полосатый кусок дерьма, но дошла только до того, что повесила его на шею. Этот галстук либо невозможен, либо я просто идиотка. Скорее всего последнее.
— Какого хрена... – Я замолкаю, стоя перед маленьким зеркалом, прикрепленным к одной из дверей моего деревянного шкафа. Ряд ругательств вырывается у меня изо рта, и я задаюсь вопросом, смогу ли я носить его как чёртов шарф.
— Над, под, над, через петлю. Это не так сложно, Хэй, – высокомерно комментирует Ной, сидя на моей кровати и поедая пакетик Doritos со вкусом начо, без сомнения разбрасывая крошки повсюду. Он уже был одет в свой мундир: чёрные штаны, белая рубашка и такой же галстук в красно-белую полоску, идеально завязанный на шее.
Женская форма была такой же, такая же кофточка с короткими рукавами. Вместо чёрных брюк нам приходится надевать бордовую юбку со складками, которую моя дорогая мама заказала не того размера. Если я нагнусь, я блесну Ною своими ослепительно белыми бледными ягодицами.
К счастью для меня, Колдуэлла разрешает студентам свободу выбора обуви, если она чёрного цвета, и верхней одежды. Вот почему Ной надел облегающую серую толстовку поверх своей униформы, а я выбрала джинсовую куртку и пару своих потертых чёрных конверсов, которые я просто обожаю.
— Это преуменьшение тысячелетия, – фыркаю я, опуская руки в стороны и поворачиваясь к нему лицом, сердито скрещивая руки на груди. — Я никогда не носила дурацкий галстук за всю свою дурацкую жизнь. Конечно, это тяжело.
— Давай папочка Ной поможет тебе, – предлагает Ной, скатываясь с моей кровати и шаркая ко мне.
— Никогда больше так не говори, – строго требую я, слегка съёжившись, когда смотрю на него снизу вверх. Он начинает переплетать запутанные складки и лоскуты двустороннего куска материи, смеясь.
— И… вот, – восклицает он, потирая руки, как будто только что закончил самую тяжелую работу в своей жизни, — Я хорош.
Он хватает меня за плечи и осторожно поворачивает так, что я снова смотрю в зеркало. Я горько ворчу, когда мои пальцы тянут и ковыряют плотную ткань блузки, прилипшую к моему телу.
Я наклоняю голову набок, потянув за подол юбки, которая, я уверена, для семиклассницы:
— Я похожа на стриптизершу.
— Ты была бы лучшей стриптизершей во всем мире. – Ной улыбается мне сквозь отражение в зеркале, его большие руки всё ещё лежат на моих плечах. Я закатываю глаза, но не могу сдержать улыбку, растянувшуюся по моему лицу.
— От этого мне не становится лучше, – говорю я, когда Ной идёт обратно к своей пачке «Доритос», и я собираю свои светлые волосы в высокий хвост на макушке.
— Но это заставило тебя улыбнуться, – отмечает Ной, когда я вытягиваю несколько прядей, чтобы обрамить лицо. Я надеваю джинсовую куртку и просовываю руки через лямки сумки, вешая её себе на плечи, и Ной набрасывает одну лямку своей сумки на своё плечо.
Заперев мою спальню, мы спускаемся по лестнице, полагая, что это безопаснее, чем втискиваться в лифт, полный парней, где можно "случайно" засунуть руку мне под юбку, в результате чего мне придётся сломать им нос или запястье.... или и то, и другое.
Когда мы пересекали двор и направлялись к Калгари Холлу, главному зданию, состоящему из классных комнат, я чувствовала, что все смотрят на меня. Некоторые просто нагло смотрят, а некоторые обращаются к своим друзьям, чтобы перешептываться.
— Что это за взгляды? – спрашиваю я Ноя, оглядывая переполненный двор: — Это то, как приветствуют новых студентов?
— Все знают, что ты единственная девушка, живущая в Элвуде, – шепчет Ной в ответ, слегка наклоняясь так, чтобы его рот был в непосредственной близости от моего уха.
— Как я уже сказал, слухи в этих краях разлетаются очень быстро.
Я пытаюсь не обращать внимания на взгляды, пока мы продолжаем путь в класс, но это не работает так, как я надеялась, и чем ближе мы подходим к классам, тем больше взглядов становится, а дворы становятся более населенными.
Моим первым занятием в этом году является английская литература, самое приземленное из возможных занятий. Однако после этого у меня будет перерыв, и я воспользуюсь им, чтобы поговорить с директором школы Салливаном и обсудить условия моего проживания. Наконец-то я смогу убраться к чёрту от Чейза и никогда больше не говорить ему ни слова. Мечты действительно сбываются.
Ной провожает меня на занятия, а потом уходит на свой собственный урок хорошего поведения. Я небрежно вхожу, прижимая свою серую папку к груди, и смотрю на и без того занятый класс. Я замечаю письменный стол в нескольких рядах от окна и молча иду к нему, пока взгляды прилипают ко мне, как клей.
Я кладу папку на поверхность, опускаю сумку на землю и медленно занимаю своё место. Я улыбаюсь своему новому приятелю за столом, милой девушке с карими глазами, чёрными тенями для век и серебряным кольцом в носу: — Привет, я Хэй…
Она кричит. Больше похоже на крики чертовой банши с широко открытым ртом, когда они наполняют класс.
— Вот дерьмо, блять! – бормочу я, подбирая свою сумку с земли и папку со стола, и, спотыкаясь, вскакиваю со стула, пытаясь убраться от одержимой девушки. Когда я, наконец, встаю в полный рост, ученики в классе тихо посмеиваются, и я снова надеваю сумку на плечо, сдувая с глаз прядь волос.
— Эй, новенькая. – Я оборачиваюсь на голос и замечаю девушку с идеальной загорелой кожей и головой с вьющимися чёрными волосами. Она улыбается мне и машет рукой к своему столику. Я шаркаю к ней, а она похлопывает по деревянной поверхности стола: — Это место свободно.
Я улыбаюсь, смеюсь, затаив дыхание, когда сажусь рядом с ней и бросаю свою сумку на пол: — Спасибо.
— Нет проблем, – ухмыляется она, кладя подбородок на костяшки переплетенных рук. — Между прочим, я Вера Миллер.
— Хейден Джонс, – представляюсь я, кладя свою серую папку на стол перед собой.
Её карие глаза расширяются: — Так ты девушка, которая живёт в Элвуде. Тебе повезло.
— Повезло? Карме не надоела моя задница, и она хочет ещё. – Я закатываю глаза, вздыхаю, кладу локти на поверхность стола и смотрю на неё, задаваясь вопросом, почему такая красивая девушка здесь. Она выглядела как модель. — Расскажешь мне, почему ты здесь?
Она вздыхает и расслабляется в кресле: — У меня есть привычка воровать очень дорогую одежду из магазинов. Я виню свою мать за то, что она дала мне безупречный вкус, но не дала гребаных денег. Она отрезала мне все счёта после того, как я потратила своё пособие за последний месяц на поездку на Галапагосские острова.
— Как быть модным – это преступление? – шучу я с ней, а она запрокидывает голову и смеётся.
— Вот что я сказала судье! – восклицает она, пока мы смеемся вместе. Она казалась действительно милой девушкой.
— Доброе утро! – В дверь влетает учитель, неся в одной руке чемодан, а в другой чашку кофе, — Как у всех прошли летние каникулы?
— Потрясающе, монументально, потрясно! – громко объясняет Вера с яркой улыбкой на лице, когда класс смеется над её ответом. Затем она толкает меня локтем по руке:
— Просто подними голову, мистер Ланкастер большой любитель сложных слов. В этом классе легче всего получить пятерку.
— Спасибо. – Я улыбаюсь ей, когда мистер Ланкастер, учитель английской литературы, поворачивается к классу и засовывает большие пальцы за пояс своих брюк цвета хаки.
— Пожалуйста, присоединяйтесь ко мне и поприветствуйте нашу новую ученицу Хейден Джонс в Колдуэлле. Она приехала из Калифорнийского песчаного пляжа. – Мистер Ланкастер показывает на меня, и все крутят головой. Мне сразу же захотелось свернуться клубочком в пятидесятифутовой дыре: — Мисс Джонс, не могли бы вы выйти вперёд и представиться?
— Нет, спасибо, – отвечаю я с лёгкой улыбкой.
— Да ладно вам, Хейден, здесь все дружелюбные. – Он широко улыбается мне, сидя перед классом. Он хоть разговаривал со своими учениками? Мои глаза мгновенно переходят на маленькую мисс крикун в углу комнаты, и её карие глаза сужаются в очень тонкие щелочки. Клянусь, дрожь прошла по моей спине при виде этого зрелища.
Я нервно встаю из-за стола, проводя руками по передней части юбки, пока пробираюсь вперёд. Было очень тихо. Мистер Ланкастер улыбается мне, когда я поворачиваюсь лицом к классу.
Я прочищаю горло: — Э… меня зовут Хейден.
— Мы уже знаем это, Хейден. Как насчет того, чтобы вы рассказали нам что-нибудь о себе или о том, что вы сделали, чтобы попасть в Колдуэллу? – Мистер Ланкастер откидывается на спинку стола, скрестив руки на груди. Мне хотелось дать ему пощечину или что-то в этом роде. Разве он не знает, что существует вещь, называемая боязнью публичных гребаных выступлений? Очевидно нет.
— Я взорвала свою школьную столовую. – Я отвечаю, когда звуки шокированного плескания разносятся по сидящим ученикам. Я киваю, сцепляя руки за спиной: — Полностью случайно, я не пироманьяк. Но граффити было сделано специально, и это только потому, что мой директор был огромным придурком.
Мистер Ланкастер нервно улыбается:
— Хейден…
— Ой, извините, мистер Ланкастер. – Я быстро извиняюсь. — Я имела в виду то, что он имел гигантский член, и я не могла его не нарисовать.
Класс слегка посмеивается, когда мои глаза скользят по ученикам, встречаясь с глазами Веры, которая слегка подмигивает мне и широко улыбается.
— Хорошо, класс, – хлопает в ладоши мистер Ланкастер, поворачиваясь к классу, — Есть вопросы к Хейден?
— Ага. Какой у тебя размер груди?! – Кто-то кричит из класса, и я оглядываю учеников, чтобы увидеть парня с черной стрижкой Бибера 2012 года, который самодовольно ухмыляется, когда его друг рядом с ним одобрительно хлопает его по широкому плечу. Я закатываю глаза.
Клянусь, однажды я закачу глаза в другое проклятое измерение.
Мистер Ланкастер делает шаг вперёд: — Вы не обязаны отвечать на это, Хейден, Джейкоб просто такой…
— Мой размер чашки? – спрашиваю я, когда он кивает. Я постукиваю по подбородку и смотрю вниз на свои сиськи: — Я думаю, что 34.
Челюсти студентов отвисают, когда эхом раздаются потрясенные вздохи. Дерзкая ухмылка Джейкоба сползает с его губ, когда я заменяю её своей нервной ухмылкой. Все начинают смеяться над Джейкобом, когда мистер Ланкастер советует мне вернуться на своё место. Я так и делаю, иду по проходу и проскальзываю обратно рядом с Верой.
— Я знала, что ты особенная, – подталкивает меня Вера с широкой улыбкой: — Мы будем лучшими подругами.
♤♤♤♤
— Простите, Хейден. Но все комнаты в Арлингтоне переполнены, – объясняет директор школы Салливан, переплетая пальцы и откидываясь на спинку своего помпезного кожаного кресла. Я поднимаю бровь, медленно наклоняясь вперёд в своём кресле.
— Простите?
— Мы приносим свои извинения за путаницу, но все комнаты для старших и младших классов в Арлингтоне уже заняты, и все комнаты для первокурсников и второкурсников в Эмерсон Холле также заняты, – продолжает он своё объяснение.
Бормочу: — Это значит, что я должна остаться в Элвуде?
— Не обязательно, – он машет морщинистой рукой сквозь холодный воздух своего кабинета, — Только до тех пор, пока кто-нибудь не покинет женское общежитие.
— Я могу с кем-то быть в одной постели, я серьёзно не возражаю. Я даже буду спать на полу, если придётся. – Я медленно впадаю в отчаяние. Я ни за что не проведу ещё одну ночь в этой адской дыре с этим дьяволом. Он храпит, как проклятый трактор.
— Это нелепо, Хейден, – смеется он, кладя ладони на большой дубовый стол.
— Послушайте, если у вас ещё будут проблемы с соседом по комнате, приходите ко мне. Это не может быть только потому, что он храпит и у него нет чувства юмора.
— Вы забыли главное – он мудак. – Я скрестила руки на груди, откидываясь на спинку стула.
Директор Салливан кивает: — Я знаю, но я могу переселить вас только из-за гораздо более тривиальных и опасных ситуаций. И в этом случае вы бы всё равно жили в Элвуде, просто в другой комнате. Если это случится, вы приходите прямо ко мне, и я сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь вам. Но в данный момент я нахожусь здесь на перепутье.
— Вы же понимаете, что Чейз оценивается как красный, а я грёбаный зеленый. Смешайте эти два цвета вместе, и что получится? Дерьмо. – Я объясняю, наклоняясь вперёд и кладя руки на поверхность стола.
— Он убьёт меня во сне.
— Чейз получил красный цвет, когда прибыл. Он работает здесь уже шесть лет, Хейден, и у него есть заметные признаки улучшения. – Директор Салливан почти гордо передает: — Я могу заверить вас, что с вами ничего не случится.
— И я могу заверить вас, что я не уверена. – Я возражаю, прежде чем тяжело вздохнуть, понимая, что споры ни к чему не приведут:
— А как насчёт других парней в общежитии?
— Я организую собрание, и мы установим некоторые основные правила. – Он слегка улыбается, поправляя очки на кончике носа. — Но поверьте мне, Хейден, когда кто-то переедёт из Арлингтона или Эмерсона, вы узнаете первой.
Я фыркаю и встаю, поднимая свою сумку с пола. — Спасибо, директор.
— С удовольствием, Хейден, – улыбается он мне, — И я надеюсь, что вы хорошо проведёте время в Колдуэлле, даже несмотря на то, что вы начали с трудного старта.
Спокойствие.
Я натянуто улыбаюсь ему, поворачиваюсь и выхожу из его кабинета. Мне хотелось закричать или ударить кого-нибудь. Особенно лицо Чейза Эверетта.
Вера поднимает на меня взгляд от лежащего у неё на коленях журнала, когда я выбегаю в приёмную.
— Ну что? Как всё прошло? – спрашивает она, вставая на ноги и надевая на тонкое плечо свою дорогую сумочку Michael Kors. Я дуюсь и смотрю вниз на землю.
— Ужасно, – стону я, — Мне придётся спать в одной комнате с Чейзом, и если он не убьёт меня первой, то, несомненно, я убью его, и мне придётся отправиться в тюрьму, и..
— Иди сюда. – Вера широко раскрывает руки, и я вхожу в них. — Мы обе драматичные стервы. Как чудесно.
Мы начинаем смеяться друг над другом, прежде чем Вера предлагает пойти в столовую и посмотреть, что там приготовили. Я говорю, что это фантастическая идея..