Эпилог.
— Фил, осторожней, пожалуйста, — произнесла я, наблюдая за тем, как парень осторожно перевязывает мне бедро, — мне больно, дурак!
— Извини, случайно затянул. — Филипп поправил эластичный бинт в своих руках.
— Нежнее, — добавила я
— Учту ваши пожелания, мисс, — улыбнулся Вишневский, — жаль, конечно, что всё так плачевно закончилось. Но я всё ещё не могу понять мотива Мади.
— Всё довольно просто, — ответила я, — личная неприязнь ко мне. Я заняла, как она сказала, место лучшего работника и стала любимицей Алисы Игоревны, из-за чего столкнула Мади. Потом отобрала у неё тебя.
— По вашим взаимоотношениям в департаменте я бы не сказал, что у неё была неприязнь, — высказался Филипп, — я закончил. Можем идти гулять.
— Давай только в сквер героев заглянем? — попросила я, — пожалуйста.
— Без проблем, — кивнул Филипп
Департамент восстанавливают, что очень сильно радует. Теперь здесь оборудовали специальный корпус для семей агентов, чтобы подолгу не отдалятся от них. Так сказать, поселение, где есть и школы, и больницы, и детские сады, и магазины. Всё для комфорта. Теперь он доступен для экскурсий, но, конечно же, в определённое время.
— Ну что вы на меня смотрите? Впервые гоблина видите? — обращалась к детям Сюзанна, — продолжим нашу экскурсию!
— Кать, ну как ты? — спросила Саша, сняв со своей головы каску
— Всё хорошо, даже лучше, чем может быть, — ответила я, — жаль, конечно, что помочь вам не могу.
— Раненым полагается покой и тишина. — Илья намекал на шум строительных инструментов, которые ден и ночь работали не переставая.
Сквер был тихим. Здесь осторожно лежали могилы, кого мы потеряли в операции. Они доблестно защищали наш департамент, но, увы, теперь не с нами. Костя не выжил. Он умер ещё на крыше, прямо на руках отца и на моих глазах. Его могила уложена цветами, яркими и пёстрыми, прямо как он сам. Костя всегда был оптимистом. В самый трудный момент он находил время для шуток, чтобы немного поднять настроение. Всегда говорил мне, что даже в самую суровую погоду рано или поздно выглянет солнечный луч, чтобы донести другим, что не всё потеряно. Он и был этим солнечным лучом.
— Видишь, Костя, всё закончилось как и ты говорил, — сказал папа брату, — даже стали отстраивать поселение для семей, как ты и хотел. Жаль, что теперь не увидишь этого.
— Константин был лучшим бойцом, — согласилась Алиса, — правительство выслало всем участвующим награды и даже посмертно.
— А всё-таки, кто теперь займет пост? — спросил Филипп, обратившись к папе и Алисе Игоревне
— Думаю, Дмитрий Николаевич всё-таки согласится на свою кандидатуру, — ответил женщина
— Да ты что, Алиса? — опешил папа, — вообще я видел там тебя.
— О, нет, я лучше так и буду занимать пост зама, мне так привычнее, — посмеялась куратор, — пусть всё будет так, как мы и хотели очень давно.
Громова прогнали с поста и вместе с Аллой Николаевной заключили в тюрьму строжайшего надзора на пожизненно. Теперь у нас вновь построены дружные отношения с Америкой. На пост директора вступил знакомый американец папы и Алисы Игоревны, который и планировал заговор против элиты Громова. Совсем недавно на стажировку в Америку отправили наших агентов, так сказать, по обмену. Стажёры учатся работать слаженно, чтобы во время разногласий не происходили бунты. У нас даже произошёл научный обмен технологиями и существами, идёт прогресс.
А Мади... Да что Мади? Её сослали на работы в департамент Северной Кореи, где теперь проведёт остаток жизни. Да, она раскаивалась в содеянном, вымаливала прощения. Общаться мы не перестали, даже присылаем друг другу письма, но как такового доверия к ней больше нет. Может быть она попала под сильное влияние Евы-Клариссы, но, наверное, больше всего сыграла личная неприязнь. Филипп рассказывал, что Мади и правда однажды рассказала ему о своих чувствах, но предложил остаться друзьями. Та согласилась, но всё поменялось после моего приезда.
Я иду на поправку. Совсем скоро смогу встать и нормально работать, хотя больничный мне выписали огромный. Сказали, что один из лучших агентов заслуживает этого, ведь были огромные жертвы и стоять, а уж тем более жить я бы не смогла.
Женя и мама, как только узнали о том, что я ранена, первым же рейсом прилетели на остров. Младшая никак не могла понять, как такой волшебный костюм смог пропустить пулю. Мама же очень долго говорила мне, что снова риски и я когда-нибудь так отброшу коньки. Она также ругала папу, что он один допустил меня бороться с Гиббс, но всё-таки долго возмущаться не стала.
А я счастлива. Я обрела любимую работу, любимого человека и покой в душе. Все вернулись домой и всё теперь так, как должно быть. Жизнь принесла не мало хлопот, с которыми мне было суждено справиться.
Вот и всё.