Мир (Рейтинг: G)
[Поддержать меня - 5536914039703933 (Тинькофф)]
Мой тг-канал: нечестивый рай
Песни для прочтения::
• Hardcore - Reignwolf
• Father of All... — Green Day
• Wonderful Night — Fatboy Slim
• Улыбайся — TOF
• ИСКАЛА — Земфира
Бросив букет на пол, словно швырнув последние крохи рассудка, я ринулась прочь из дома.
Ливень обрушился, не просто дождь, а яростный, всепрощающий катарсис, словно сама природа жаждала смыть с меня сомнения, въевшуюся боль. Я бежала в неизвестность, с сердцем, разрывающимся между надеждой и отчаянием, готовая принять любой, даже самый жестокий удар судьбы.
Но только не сейчас… В этот раз я буду играть по своим правилам. Хватит! Я больше не позволю страху парализовать меня, сковать крылья моей мечты.
Промокшие насквозь домашние тапочки тянули вниз, словно цепи, силились удержать, усмирить мой безумный, освободительный порыв. Хлюпанье под ногами, когда стопа мимолетно утопала в луже, не отрезвляло, не возвращало к реальности.
Я неслась через парковку, силуэты машин расплывались в пелене тумана, словно призраки прошлого.
Он стоял у машины, понуро опустив голову, держа руку на открытой дверце, все не решаясь сесть. Сердце болезненно сжалось от жалости, от всепоглощающей любви.
— Подожди! — закричала я, задыхаясь, словно выныривая из бездонной пучины отчаяния. Он обернулся, и я бросилась к нему, с отчаянной надеждой, трепещущей в глазах, слегка подпрыгнув, умоляя принять меня в свои объятия, укрыть от всего мира.
— Дурочка, ты же простудишься, — прошептал он, чувствуя, как я дрожу от холода, промокшая до последней нитки.
Но он не опустил меня на землю, держал крепко, словно боялся вновь потерять. Я вцепилась в его шею, как утопающий хватается за соломинку, словно это мой последний спасательный круг. Крепко сцепила ноги на его спине, хотя знала, чувствовала, что он бы итак меня удержал. Закрыл собой от бушующей стихии, стал моим живым щитом. От порыва ветра слетел его капюшон.
В машине царило густое молчание. Только шум дождя за окном и бешеное, оглушающее биение моего сердца. Вода, стекавшая с меня и грозившая превратить салон в болото, казалась такой ничтожной по сравнению с бурей, терзавшей мою душу. Ростислав лишь сильнее вдавил педаль газа, словно стремясь убежать от прошлого, укрыться в настоящем, где мы снова вместе.
В его квартире меня встретили тепло и уют. Словно гавань после шторма. Усеянная обломками корабля, потонувшего в результате стихийного бедствия...
— Прости меня, — прошептал он, обнимая меня. В его голосе звучала такая искренняя, пронзительная боль, что я не могла не ответить.
— Я тоже виновата, — прошептала я в ответ, прижимаясь к его груди, ища вселенского утешения в его объятиях, как ребенок ищет защиты у матери.
— Давай попробуем еще раз? — прошептал он, и я кивнула, с замиранием сердца надеясь, что мы сможем склеить разбитые осколки нашего прошлого, исправить все ошибки.
В тот вечер мы говорили долго, откровенно, делились своими самыми сокровенными страхами, своими робкими надеждами, словно заново знакомились друг с другом, очищая наши души. Он рассказал, как испугался серьезности, ответственности, которые неизбежно влекут за собой настоящие отношения. Я призналась, что боялась повторения прошлых ошибок, разочарований, которые казались мне неизбежными.
Мы оба были изранены прошлым, но наше желание быть вместе оказалось сильнее страха, сильнее боли. Мы решили строить наши отношения на доверии, на понимании, на прощении, не повторяя прежних ошибок, не наступая на одни и те же грабли.
Но мы решили не торопить события, начать с дружбы и посмотреть, куда это нас приведет. Я промолчала о другом парне, вошедшем в мою жизнь. Не сейчас. Не здесь. В его объятиях, сидя на этом диване, я боялась только одного – что этот драгоценный момент закончится. И я отчаянно не хотела этого.
Он нежно коснулся моей щеки, и я почувствовала тепло его ладони, словно солнечный луч, пробившийся сквозь тучи.
— Все будет хорошо, — прошептал он, глядя мне прямо в глаза.
В его взгляде я увидела искренность, раскаяние, надежду. Я поверила ему. Мы оба заслуживали еще один шанс, шанс на исцеление.
Новое утро ворвалось в комнату свежим ветром надежды, словно шепча о грядущих переменах, о новой главе в нашей жизни. Я утонула в мягкости клетчатых штанов и футболки, одолженных у Ростика, в этих вещах было что-то родное, утешающее, как прикосновение материнской руки, как объятия любимого человека.
Солнце робко пробивалось сквозь занавески, окрашивая кухню в нежные персиковые тона. Словно застенчивый художник, несмело касалось кухонного стола, окутывая его нежным золотистым сиянием. Я наблюдала, как Ростик сосредоточенно жарит тосты. Неловкое молчание висело в воздухе, сотканное из вчерашних признаний и все еще хрупкой, трепетной надежды.
Аромат кофе, горячий и пьянящий, дразнил обоняние, переплетаясь с соблазнительным запахом поджаренных тостов. В этом запахе было обещание тепла, уюта, новой, счастливой жизни. Но, не изменяя своим привычкам, в холодильнике гулял ветер и снующее туда-сюда, а на столе возвышались коробки от доставки. Он все никак не начнет нормально питаться.
Что вообще выйдет из наших потуг в счастливое будущее? Я все еще не могу поверить, что я сейчас здесь, у него. И мало этого, я наблюдаю картину, как совершенно нехозяйственный человек хлопочет над нашим общим завтраком. Когда меня уже ущипнут? Это все точно нереально.
— Доброе утро, — прошептала я, зачарованная тем, как Ростик, сосредоточенный и заботливый, наливает кофе в две кружки. В каждом его движении чувствовалась такая нежность, такая любовь, что сердце замирало от восторга.
— Доброе, — отозвался он, и в его взгляде я увидела такую безграничную нежность, что сердце затрепетало, словно испуганная птичка, выпущенная на волю.
Прошлая обида растаяла, словно утренний туман, оставив лишь легкий привкус неловкости, как отголосок бури, ушедшей в прошлое. Мы сидели друг напротив друга, болтая обо всем и ни о чем, словно наверстывая упущенное время, заполняя пустоту, образовавшуюся в разлуке. О планах на день, о глупом видео, вызвавшем приступ хохота, о его предстоящем стриме, полном волнений и ожиданий.
— Хорошо пахнет, — пробормотала я, когда он поставил тарелку с румяными тостами передо мной.
— Надеюсь, я не сжег их, я так себе кулинар, — смущенно улыбнулся он, заливаясь краской.
Я улыбнулась в ответ, стараясь скрыть волнение.
— Все отлично, правда, спасибо.
Он присел напротив, и наши взгляды встретились. В его глазах я увидела искреннее раскаяние и ту самую теплоту, по которой так отчаянно скучала моя душа, ту искру, которая зажгла между нами пламя.
— Я буду делать все, чтобы заслужить твое прощение, — тихо сказал он, и в его голосе я услышала такую неподдельную надежду, что сердце дрогнуло, словно тронутое невидимой рукой.
— Каждый день.
В горле пересохло. Я не знала, что ответить. Слова застревали в горле, а в груди разливалось смешанное чувство облегчения и страха, как будто я стояла на краю пропасти, не зная, смогу ли сделать шаг вперед. Я взяла тост, чувствуя, как дрожат мои руки, как вся моя жизнь висит на волоске.
— Ты не пожалеешь? — внезапно вырвалось у меня, словно крик отчаяния, когда я сделала неуверенный глоток кофе, обожглась, и в итоге поставила его обратно на столешницу остыть. Слова прозвучали неуверенно, словно хрупкий лед, готовый сломаться под тяжестью сомнений, под тяжестью моего прошлого.
Ростислав нахмурился, в его глазах читалось непонимание, недоумение.
— О чем ты?
— О нас. О том, что ты вдруг передумал, не с того не с сего… — я замолчала, боясь произнести это вслух, боясь спугнуть призрачную, едва зародившуюся надежду.
Он протянул руку через стол, и его теплая ладонь накрыла мою, словно обещая защиту, поддержку, верность. Этот жест был сильнее тысячи слов, был проявлением его любви. Он нежно сжал ее.
— Никогда.
— Я не хочу потерять тебя еще раз… Ростик, прошу, скажи, что не поступишь так снова, не уйдешь… — взмолилась я, выдавливая из себя жалкую улыбку. В моем взгляде была вся мольба моей души, вся боль прошлых расставаний, вся моя любовь к нему.
— Обещаю, — произнес он искренне, и в его голосе я услышала такую глубину раскаяния, что сердце сжалось от сочувствия, от понимания его боли.
— Мир? — с улыбкой произнесла я, протягивая ему мизинец.
— Мир, — решительно ответил он, переплетая наши мизинцы.
И в этот момент все сомнения отступили, словно испуганные ночным кошмаром, уступив место робкой надежде. Завтрак продолжался, наполненный теплом, надеждой, предчувствием будущего, которое мы могли бы построить вместе, если будем достаточно сильны.
Продолжение следует...