12
Вечернее небо затянуто облаками, сквозь которые не пробиться ни луне, ни звёздам. Темно. Лишь гирлянда ажурных фонарей рисует дорогу сквозь заснеженный парк.
Я опаздываю. Завтра выборы и генеральная репетиция в самом разгаре. Аня награждает меня убийственным взглядом и кивает на стул в дальнем углу. Она профессиональна, строга и уверена в себе, как любой хороший начальник.
Ещё раз проходим по обязанностям каждого из членов комиссии. Штудируем памятку по взаимодействию с наблюдателями. Вспоминаем правила работы со списками избирателей, выдачи бюллетеней и подсчёта голосов.
Скучно. Всё вызубрил ещё пару недель назад.
Аня закрывает собрание, и люди тянутся к выходу, смешно толкаются в дверях, торопятся к семьям и вечерним сериалам. Она выходит последней, и я подкрадываюсь как тень, скользящая к гаснущей свече. Обхватываю сзади за талию и даже сквозь пальто чувствую, как прижимается её тело, отвечая на ласку. Но, как всегда, Аня тут же делает неуловимый шаг в сторону, и мы просто идём по заснеженной тропинке.
— Ты сегодня задумчив, — она первой разрушает неловкую тишину и мягко толкает в бок плечом.
— Да, тяжёлый день. Казалось, что принял решение, но сейчас сомневаюсь.
— И как поступишь?
— Неважно. Ерунда. Не хочу говорить об этом.
— А о чем хочешь?
— О нас.
Она отстраняется, но я удерживаю её за руку в белой варежке и перехватываю вторую ладонь, разворачивая лицом к себе.
— Я всё знаю.
— Нет.
Аня вырывается, но я крепко сжимаю её, не позволяя сделать и шага.
— Я знаю, что ты рассталась с мужем. Я знаю, что твоя дочка едва перенесла ваш развод. Но пора двигаться дальше! Хватит прятаться от меня, скрывая тело под ворохом одежды, а чувства за эфемерной дружбой!
— Ты многое раскопал, — голос её горек как миндаль, — Выяснил, хотя так и не догадался...
— Так объясни! К чему эти игры?!
— Нет. Ты не поймёшь.
— Почему?!
— Неважно, Андрей. Мы всё ещё можем быть друзьями, не ломай наши отношения, пожалуйста!
— Не могу. Я влюбился, Аня, и хочу не дружбы.
Она упирается мне в грудь, отталкивает, но я лишь перехватываю её за плечи и встряхиваю, словно куклу:
— Хватит игр! Я не скрываю чувств и вижу, что ты тоже любишь! Твои взгляды, мимолётные прикосновения, слова, движения, улыбки... Мы либо поговорим здесь и сейчас, откроемся друг другу без остатка и всякой лжи, либо...
— Либо что?! — она вскидывает голову и свет исчезает из её глаз, словно подёрнутых ночной вьюгой, постепенно свивавшейся вокруг.
— Либо я решу за тебя и отведу ко мне домой.
— Отпусти, — она толкает, но я лишь отступаю на пару шагов, увлекая Аню за собой.
— Отпущу, если скажешь, что не любишь.
Она несколько мгновений смотрит в мои глаза. По её щекам бегут первые слезы. Я наклоняюсь и почти ловлю губами, но чья-то рука сжимает плечо и буквально отрывает от Ани.
Огромный мужик, здоровый как "КАМАЗ" и такой же квадратный, угрюмо пялится из-под насупленных бровей. Чуть дальше, с пивными банками в руках, стоят несколько мордоворотов и с усмешками посматривают в нашу сторону.
— Девушка не хочет, — прогудел здоровяк. — До тебя что, не доходит?
— Не твоё дело, — я вырываюсь, но тот лишь крепче сжимает лапу.
— Если вижу, то моё, — он поворачивается к Ане и мотает головой, указывая на дорогу к остановке: — Идите, девушка. Я его подержу, а потом отпущу.
Аня смотрит так, будто не осознает реальности происходящего, но потом кивает и просит скороговоркой:
— Только ничего не делайте с ним, пожалуйста! Это всё из-за меня!
Она убегает, растворяется в слепящей метели как ещё один снежный вихрь.
Качок выпускает плечо, я разворачиваюсь, готовый к драке, но он лишь отмахивается и уходит, что-то бормоча под нос.
Проклятье!