12
Чувство вины из-за разговора с Джастином Готорном продержалось ровно до того момента, как Харпер поделилась с отцом своими успехами.
Она ворвалась в мастерскую Мориса Карлайла, чтобы рассказать о Вайолет. Помещение находилось в бывшем сарае, расположенном в конце сада статуй. Последние полтора века Карлайлы использовали его для совершенно иного вида домашнего скота - того, который был создан из оживленного камня.
Открыв дверь, Харпер сразу же поняла, что отец недоволен, судя по его нахмуренному морщинистому лицу. Вход в его мастерскую почти всегда был под запретом, даже для других Карлайлов.
- Готорны пытались переманить на свою сторону Вайолет Сондерс, - выпалила Харпер. - Но она приняла нашу. Я только что встречалась с ней у озера.
Поскольку она унаследовала отцовские темные волосы и густые, выразительные брови, ей было даже приятнее видеть, как хмурое выражение сходит с его лица.
- Я знал, что ты боец, - похвалил Морис Карлайл, хлопая ее по плечу. Его испачканная в глине ладонь оставила след на рубашке, но Харпер было плевать. Она была слишком занята подавлением слез от неподдельной гордости в его голосе.
Джастин заслуживал каждую крупицу ее гнева. И она искренне хотела помочь Вайолет. Для чувства вины не было причин. Абсолютно никаких.
- Значит ли это, что я могу встретиться с остальными? - спросила она.
Морис прислонился к двери, густые брови сдвинулись к переносице. На потолке позади него висели колокольчики всех форм и размеров, едва видимые в тусклом свете мастерской. Отец Харпер всегда говорил, что ему легче работалось в темноте. Мол, глина лепилась лучше, когда он действовал на ощупь, и сама показывала ему, какую хотела принять форму.
- Знаешь что? - сказал он. - Ты это заслужила.
Именно поэтому спустя несколько дней Харпер тайком кралась из своей спальни после целого вечера присмотра за Бреттом и Норой. Митси с Сетом пошли на какую-то вечеринку, на которую ее не пригласили, поэтому ее мама нуждалась в помощи. Харпер ощутила укол совести за то, что обманывала ее, хоть они и не были близки. Но когда она встретилась с отцом в мастерской и Морис с улыбкой преподнес дочери тонкий серебряный кинжал с рукоятью, искусно вырезанной из красно-коричневого камня, сожаление Харпер улетучилось.
Отец не поделился секретом с Сетом и Митси. Не рассказал маме. Но он открылся ей. Это что-то да значило.
Харпер довольно хорошо знала лес, хоть и перестала в него ходить после наступления темноты, когда по Четверке Дорог начали расходиться слухи о новых смертях каждые пару месяцев. Большинство жителей поступили так же. Три года назад Зверь чуть ее не убил. Она не хотела давать ему второй шанс.
Но в лесу царило спокойствие. Единственным шумом был тихий шелест листвы и периодическое чириканье воробьев в деревьях. Для северной части штата Нью-Йорк ночь выдалась идеальной - достаточно теплой, чтобы Харпер могла надеть любимую легкую куртку с рукавом по локоть. Но ее рука покоилась на рукояти нового кинжала - просто на всякий случай. Они остановились за рядом зданий на главной улице, неподалеку от парковки за библиотекой.
- Держи, - сказал Морис, доставая жесткую холщовую робу откуда-то из пальто. - Надень ее.
На ощупь и цвет материал напоминал мешок для картофеля. Харпер сморщила нос, но надела робу, кривясь от заплесневелого запаха. Еще минута ей потребовалась, чтобы завязать левый рукав в узел прямо под культей.
Харпер не смущало, что это привлечет к ней больше внимания. Если она могла как-то жить с половиной левой руки, другие определенно могли справиться с ее видом.
- Зачем эти робы? - спросила она, стараясь не повышать голос. Офис шерифа находился прямо за поворотом с главной улицы.
Морис Карлайл поднял капюшон и надвинул его на лоб. Когда отец повернулся, Харпер уже не видела его лица - темнота и роба полностью скрыли его в тени.
- Это традиция, - просто ответил он. - В этой скромной одежде мы все равны: основатель ты или нет. А теперь пойдем. Дальше мы должны сохранять абсолютное молчание.
Харпер никогда не слышала о такой традиции. Но она безоговорочно пошла за отцом через пустую парковку, пытаясь не издавать шума. Если бы она поставила под сомнения его действия, он мог бы отправить ее домой. А ей очень хотелось узнать, что происходит. И хоть раз поучаствовать самой, а не с грустью наблюдать за всем со стороны. Поэтому она молчала, когда отец достал ключ из пальто и ловко открыл заднюю дверь библиотеки. Молчала, когда он завел ее в кромешную тьму. Как вдруг на ее голову что-то натянули, а чьи-то руки завели ее предплечья за спину.
- Папа! - Ее панический крик заглушил мешок на голове. Кто бы ее ни схватил, он не тянулся за запястьем, которого не было, - этот человек ее знал. По левой руке прошла волна фантомной боли, и Харпер вздрогнула. - Что происходит?!
- Мисс Карлайл, вам не о чем беспокоиться, - ответил спокойный голос, которого она не узнала. - Здесь никто не желает вам зла. Мы просто хотим убедиться, кому вы преданы, прежде чем позволить узнать наши тайны.
- Это стандартная процедура, Харпер, - добавил ее отец.
Его голос успокоил ее лихорадочно забившееся сердце, но паника не отпускала. Ее повели по лестничному пролету, а затем заставили сесть. Руки освободили, но она слишком боялась, чтобы пошевелиться. Харпер слышала достаточно шорохов и бормотаний, чтобы знать, что она далеко не одна в помещении.
- Итак, мисс Карлайл, - раздался первый голос. - Насколько нам известно, ваш отец дал вам задание - подружиться с Вайолет Сондерс.
Харпер проглотила вопросы в духе «кто вы» и «как вы смеете». Она доверяла своему отцу. И должна была верить, что все будет хорошо.
- Да.
- Задание, с которым вы справились, превзойдя все наши ожидания.
- Да.
- Вы не против поделиться, как вам удалось завоевать доверие девушки, которую вы едва знаете?
Харпер и сама толком не знала, как ей удалось привлечь внимание Вайолет. Но она сомневалась, что такой ответ сейчас подойдет. Девушка попыталась придумать другой, основываясь на правде.
- На самом деле мы с ней не такие уж и разные, - сказала она, стараясь сохранить твердость в голосе. - И мне кажется, она видела, что я говорю правду, что хочу ей помочь. А тем временем Готорны... - Харпер замялась.
Оскорблять их публично казалось опасным, особенно когда она понятия не имела, с кем говорит. Ее чувства мало кто разделял.
- Продолжайте, - торопил голос. - И знайте, что никто здесь не возразит, если вы выскажете не самое лестное мнение о своих коллегах-основателях.
- Верно. - Харпер закусила губу, внезапно обрадовавшись, что никто не видит ее лица. - Что ж, Готорны уже потеряли ее доверие. Похоже, она понимала, что они говорили ей не всё.
- Понятно. - Ей показалось или в голосе послышались нотки восхищения? - Закройте глаза, мисс Карлайл.
Харпер послушалась. Через секунду с ее головы сняли мешок. Она тут же глубоко вдохнула.
- Харпер, - позвал отец, внезапно сжав ее руку. - Можешь смотреть.
Она открыла глаза.
Они находились на библиотечном чердаке. Стены были увешаны полками с книгами, которые посчитали либо слишком скучными, либо скандальными, либо слишком опасными для чтения. Харпер сидела в центре круга из складных стульев, на которых восседали около пятнадцати человек в грубых коричневых робах, как у нее. Даже несмотря на надвинутые на лица капюшоны, Харпер узнала всех - Пит, Тео и матушка Бернэм из Закусочной, Корри Ли из продуктового, даже несколько ее одноклассников.
Единственными источниками света в комнате служили лунное сияние через слуховое окно и мерцающий канделябр в середине круга. Взгляд Харпер тревожно переметнулся к книгам. Достаточно легкого порыва ветра, чтобы язычок огня не оставил от этого места ничего, кроме пепла.
- Добро пожаловать!
Харпер внезапно поняла, что тот голос принадлежал миссис Мур - библиотекарю. Ну, разумеется. Тут же она появилась в поле зрения, широко улыбаясь:
- Давайте все поприветствуем Харпер Карлайл в Церкви Четверки Богов!
Словно по сигналу, все, кроме Харпер, дружно поднялись со стульев. Миссис Мур встала в круг. И, прежде чем Харпер успела задать вопрос, они запели.
Поначалу ей показалось, что это была «Колыбельная основателей». Но девушка быстро поняла, что это что-то совершенно другое.
Грешники в лесу блуждали
И домой пути не знали.
Серость стала домом,
Их нет теперь среди живых.
Слушай сказку Четырех,
Зверь не сбросит их оков.
Или в нашу правду верь.
Ветви и камни, кинжалы и кости.
Судный день стучится в гости.
Когда песня закончилась, все снова сели. Никто не хлопал. Никто не ерзал. От этого зрелища по спине Харпер прошел холодок.
Она мало знала о Церкви Четверки Богов. По стандартам их городка, это было древней историей - кучка жителей, которые поклонялись первой четверке основателей, как богам. Но Церковь умерла вместе с основателями, и, хоть бо́льшая часть религии была утеряна, Харпер знала достаточно, чтобы понимать, насколько это неправильно.
Отец сказал, что он участвует в заговоре против Готорнов. Поклонение им определенно казалось не лучшим способом достижения этой цели. Словно предвидев ее вопрос, миссис Мур шагнула обратно в центр круга. Мерцающее пламя канделябра отражалось в ее очках с роговой оправой, из-за чего казалось, словно ее глаза превратились в огненные шары.
- Как большинство из вас знает, сегодня нашего лидера ждут более важные дела, поэтому суть нашей организации объясню я. Первоначальной целью Церкви Четверки Богов в тысяча восемьсот сорок седьмом году было найти путь к спасению. Мы взяли ее название, чтобы наши намерения были прозрачны: спасти город. Спасти себя. Хватка семьи Готорн слабеет, и мы расплачиваемся за это невинными жизнями.
Все в комнате сосредоточились на Харпер, пятнадцать лиц смотрели на нее с ожиданием. Она съежилась.
- Мы не должны страдать из-за ошибок Готорнов, - сказала девушка.
Миссис Мур этого хватило, чтобы продолжить:
- Августа Готорн держит наш город в железном кулаке. Наш лидер придумал план, который, как мы полагаем, сместит ее с должности, - но для этого потребуется сотрудничество со стороны Сондерсов. Поэтому нам так важна твоя связь с Вайолет, понимаешь?
Харпер кивнула:
- И в чем заключается этот план? Я хочу помочь.
Лицо миссис Мур застыло. Когда она заговорила, то подбирала слова с большей осторожностью:
- Пока власть в руках Готорнов, они - угроза. Поэтому мы нашли потенциальный способ навсегда лишить их способностей. Это разрушит их влияние на Четверку Дорог и позволит более достойным семьям взять на себя защиту города.
Харпер вздрогнула. Именно этого все они и заслуживали. Узнать, как она себя чувствовала. Стать бессильными и не иметь возможности что-либо с этим сделать. Оставался лишь один вопрос.
- Как мы это сделаем?
Морис Карлайл вновь сжал ее руку, и Харпер ощутила прилив свирепой гордости.
- Одна тайна за раз, мисс Карлайл, - ответила миссис Мур с ласковым смешком. - Боюсь, этот план настолько деликатный, что даже большинство наших людей не знают всех подробностей. На данный момент вы должны сблизиться с Вайолет. Помогите ей развить ее способности. Когда придет время, нам потребуется, чтобы она к ним прибегла.
- Я могу рассказать ей об этом?
На этот раз ответил ее отец:
- Я знаю, что у тебя благие намерения, Харпер, но эта информация слишком неоднозначная, чтобы ею делиться с человеком, которому, неизвестно, можно ли доверять. Надеюсь, скоро ты сможешь все ей рассказать.
Харпер кивнула, но внутри зародилась тревога:
- Поняла.
- Чудесно, - кивнула миссис Мур.
В комнате раздался пронзительный звук колокольчиков - настойчивый, требовательный и, бесспорно, электронный. Чей-то рингтон.
Харпер с ужасом осознала, что это ее рингтон.
- Простите! - ахнула она, доставая телефон из кармана толстовки.
Но на экране высветился номер Вайолет.
Морис Карлайл посмотрел на телефон.
- Это девчонка Сондерс, - сказал он, подавая всем сигнал молчать. - Возьми трубку.
Харпер нажала «ответить» и поднесла телефон к уху. В ее рту пересохло от внезапного беспокойства.
- Алло?
- Харпер... прошу тебя. - Голос Вайолет был таким хриплым, таким отчаянным, что Харпер едва его узнала. - Это срочно. Кое-что случилось, кое-что... - Ее слова прервались сдавленным всхлипом. - Можешь прийти? Прямо сейчас?
Харпер не сводила глаз с отца.
- Иди к ней, - прошептал Морис Карлайл. - Мы доверяем тебе, Харпер.
- Конечно, - ответила та, хотя что-то во всем этом казалось неправильным. Но она была слишком растеряна и испугана, чтобы долго раздумывать. - Скоро буду.
* * *
Вайолет разбудил не шум. А боль в висках, головокружение, которое проникло в сон и выкинуло ее обратно в реальность. Ее тошнило. Тело ныло, будто она пробежала десятки миль. Казалось, будто какая-то часть ее сознания отсутствовала. А еще она стояла. На краю лестницы второго этажа поместья Сондерсов. Над головой висела люстра, а вниз шли красноватые каменные ступеньки, окутанные тенями всего в паре сантиметров от ее босых ног.
Вайолет схватилась пальцами за кованые железные перила, вздрагивая от прикосновения к холодному металлу. Лунный свет выплясывал на перьях набитого сокола, прибитого к стенке первого этажа. Закрадывался в щели и уголки люстры, из-за чего резьба цвета слоновой кости выглядела так, будто кость была настоящей.
Вайолет с дрожью вновь посмотрела на лестницу. Еще два шага, и она бы скатилась вниз. Она никогда в жизни не ходила во сне, а теперь оказывалась в странных местах посреди ночи. Это не могло быть совпадением. Утром ей придется рассказать обо всем Харпер. Вайолет собиралась уже развернуться и пойти в кровать, как вдруг услышала мяуканье Орфея. Кот вышел из-за угла, его желтые глаза светились в темноте.
- Что такое? - Голос Вайолет эхом раскатился по этажам, наполняя просторную пустоту дома, хоть она и пыталась говорить шепотом. - Мертвые коты тоже любят гулять по ночам?
Орфей снова мяукнул. Затем уткнулся головой в ее голую щиколотку и грациозно спустился с первой ступеньки. На этот раз его низкий, гортанный вой прозвучал отчаянно. Он прыгнул еще с двух ступенек и обернулся, размахивая хвостом из стороны в сторону.
Вайолет снова ощутила, будто ее куда-то тянут, как ранее у себя в спальне. Это напомнило ей о силе Мэй. Словно кто-то пытался проникнуть ей в голову.
Что-то подсказывало ей присмотреться к подножию лестницы.
Теперь, когда ее глаза привыкли к темноте, она кое-что разобрала; в прихожей стоял человек. Слишком широкий в плечах, чтобы быть Джунипер. Слишком высокий для Дарьи. Она запаниковала и медленно, осторожно потянулась к переключателю.
- Кто там?
Человек метнулся к двери в ту самую секунду, как ее пальцы нашли переключатель. Люстра ожила, и прихожая осветилась.
Лицо стоящего напоминало мумифицированную плоть, цепляющуюся за полусгнивший череп; тело было укутано в рваное тряпье. Оно не ходило, а шаркало. Вместо крика из груди Вайолет вырвался испуганный сиплый свист; внезапно навалилась усталость - из нее тянули энергию.
Это был труп.
И в этот момент Вайолет поняла, что разбудившее ее чувство, которое она спутала с тошнотой, было ощущением связи между ними. Как между ней и Орфеем, только сильнее. А значит, она воскресила этот труп.
Но когда? Как? И кого?
Девушка ринулась вперед - но входная дверь уже закрывалась. И теперь, в свете люстры, она увидела, что труп кое-что оставил после себя. У последней ступеньки лежала красная груда. Клубок из седеющих кудрей, багряной пряжи и алого, алого повсюду, медленно растекающегося под неподвижным телом тети Дарьи, забрызгавшего ее бездыханное, обмякшее тело.
Вайолет не помнила, как спустилась по лестнице. Помнила только то, как прижимала пальцы к шее Дарьи, пытаясь ощутить хоть легчайший намек на пульс. Ее пальцы размазали кровь по экрану телефона, пока она набирала 911, а затем, поддавшись отчаянию, Харпер, Джастина, Айзека и Мэй. И наконец, сгорбившись у неподвижного тела своей тети, она позволила себе расплакаться.