Часть 5
- Не мы сказали, все через-через узнают.
- Запомните, мои братья: кто много с собакой стоит, тот его блох на себе приютит. Не принимайте эту грязь, что эти псы раскидали, - недовольно сказал Алико и побежал к дому Дато.
Забежав к ним во двор, Алико увидел мать и отца своего друга, которые о чём-то кричали соседским мужчинам и женщинам. Люди явно были злыми. Пастух понимал, что такой слух - позор на голову этой семьи. Забежав домой, Алико звал своего друга. Дато сидел в зале вместе со своим братом Кахой. Впервые Алико увидел своего друга с красными глазами.
- Ты что себе позволяешь? – возмутился Алико, подбежав к другу.
- Как можно такой тварью быть? – обиженно выкрикивал Дато.
- Я сейчас разберусь с Зурабом, ты скажи мне, что случилось у вас? – спросил Алико, присев возле друга.
- А что случилось? Я отошёл по маленькому за дерево...
В этот момент, его брат Каха, заехал Дато по голове рукой, сказав:
- Не мог дотерпеть и дома сходить?!
- Да получилось так! Я откуда знал, что Зураб там был? Не хочу вспоминать это. Что соседи думают? Вай мэ-э-э, позор, позор на наш дом, - с горем в голосе, говорил Дато, качая головой.
Слушая убитого горем друга, Алико и Каха вышли к людям. Народ возмущённо ругался с матерью и отцом Дато. Кто-то Зураба обвинял, а кто-то Дато осуждал. Несколько минут крики не прекращались. Алико и Каха так же заступались за брата, объясняя, что в этой ситуации самый подлый человек Зураб, а Дато оклеветали. Не выдержав шума и споров, Алико зашёл в дом. Встав за дверью, пастуху стало плохо. Посмотрев на белый потолок, Алико задумался.
« Вот так Господь добро Ты награждаешь? На головы невинных позор посылаешь? Чем мой друг такое заслужил? За что его честь Ты так погубил? Ты меня за неверие наказать так решил?»
- Ничего... Я докажу людям, кто тут хороший, а кто враг.... Посмотрим, Бог мой, кто победит... - сказав это себе под нос, пастух забежал в комнату.
Осмотревшись, пастух понял, что дом пуст. Выйдя через дверь на кухне, Алико заметил открытую дверцу в конюшне. Побежав туда, парень осмотрелся и крикнул:
- Дато? Брат мой, если ты тут, выйди.
Но в ответ лишь фырканье коней. Из улицы доносились крики матери. Женщина ходила по дому и звала сына.
- Куда он ушёл? Дато?! Дато!? - искала его мать.
Поняв, что друг резко пропал, Алико решил ещё раз осмотреть конюшню. Увидев приоткрытую дверь, где стоял конь, Алико подошёл и замер. Через проходящее бревно на потолке, был перебросан тонкий канат. На конце каната висел Дато. Тело слегка качалось в стороны. Язык и глаза словно свисали, а лицо было синего цвета. Крепко зажав губы, Алико смотрел на друга и качал головой. В конюшню забежали несколько женщин и соседских мужчин. Так же отец и мать Дато. Что-то шумно выкрикивая, мама Дато, спросила:
- Вот скажи им Алико, скажи этим людям, что... – не успев договорить, женщина замолчала. Увидев своего сына повешенным, мать медленно навела свои пальцы к лицу и резко завизжав, упала на колени. Мужчины тут же оттолкнули Алико и побежали резать канат. Женщины сели вокруг матери и схватив ее, пытались успокоить. Мать орала как сумасшедшая, ударяя себя ладонями по лицу, что есть силы, разрывая свою кожу ногтями. На крики женщин прибежали ещё соседи. Снова раздались раскаты грома и на крышу конюшни «обрушился» дождь. Тело Дато лежало на земле. Его отец пытался засунуть язык сына обратно. Люди толкали, что-то кричали. Женщины как ненормальные рыдали. Алико смотрел на них, находясь в лёгком шоке. Как мало нужно, чтобы умереть. Как легко людям этот мир покинуть. Пока друг был жив, его грязью поливали, пару минут прошло как его нет, а уже все рыдают. Кто осуждал, бегом с себя грехи снимают. Так зачем живых нам обсуждать? Ведь всё равно всем потом в земле лежать.
- Не стой, парень! Не стой! – кричал кто-то из мужчин, толкая пастуха в спину.
- За что мне!? За что, Бог мой, чем я провинилась?! – кричала на всю конюшню мать Дато, ударяя себя руками по бёдрам.
- Наверное за то, что так часто Богу молилась, - недовольно сказал Алико. Кто-то из стоящих рядом людей с испугом на пастуха посмотрели.
- Ай, глупый сын мой, ай, Дато... За что нас стариков оставил... - с грустью сказал отец парня, закрыв рот Дато и, прижав голову сына к груди, заплакал.
Алико выбежал во двор. Сильный ливень, словно водопадом лил по стенам домов и быстрой рекой разносил грязь по земле. Шагая по быстротечным лужам в шлепанцах и иногда проводя рукой по волосам, словно выжимая из них воду, Алико направился к дому Зураба.
" О Могущий Бог мой, Ты - Творец прекрасного. Судья жизни и Правитель смерти. Если Ты сотворил льва, то Ты сотворил для него и шакала. Если Ты сотворил хорошего человека, то обязательно для него создашь и врага. Это и есть - Ты! Ты велел быть милостивыми нам и терпеливыми, но проверяешь терпение наше самым тяжёлым способом. Как не терпишь Ты тех, кто заветов Твоих не соблюдает, а Ты и есть пример нам, так и я не буду терпеть тех, кто моих родных унижает. Друга ты решил отнять? Тогда готовься и его врага душу у Себя принять ".
Толкнув ладонью деревянную дверь и зайдя домой к Зурабу, Алико, не снимая тапок, вошёл в зал. Парень сидел с братом и сестрой на диване, внимательно смотря на промокшего до нитки Алико. Юноши поднялись с места.
- Уйди из комнаты, Тати! - грубо сказал Алико, сестре Зураба.
Девочка не сопротивляясь, подскочила с дивана и ушла. Зураб и его брат подошли к пастуху.
- Знаешь, Зураб, человек показывает пальцем на другого человека, только для того, чтобы другие не успели показать на него самого. Защитная реакция крыс и шакалов. Дато значит с баранами «спал»? И ты видел это?
- Я не знаю, что тебе передали, Алико, но....
- Чтобы не передали, ты смог низким враньём опозорить его, смог разочаровать Теону. Дато позора не вынес, землю от стыда покинул! Ты не только наврал всем, но и человека убил.
Брат Зураба, Гоча, смотрел на Алико и покраснев, плюнул в пол возле ног своего брата.
- Я к себе в комнату, - недовольно сказал Гоча и ушёл.
- Зураб, в Бога веришь? - спросил Алико.
- Верю, - наполнив глаза слезами, ответил Зураб.
- Тогда поступи как мужчина и ускорь свою встречу с Ним. Ты не мужчина, Зураб, ты - сплетница. Ты – балабол! Ты не Грузин, Зураб, ты – самка! Причём самка шакала! Лучше сделай сейчас то, что твой позор покроет.
Плюнув на ноги Зурабу, Алико вышел из их дома. Зураб, посмотрев на свою сестру, которая стояла за дверью в комнате и вместе с матерью слушала это всё, закрыл глаза и прикусил губу. Алико медленно шёл по лужам, которые становились всё глубже, возвращаясь к себе домой. По дороге он увидел брата Дато. Каха стоял на улице и кусал кулак своей руки. Подойдя к нему, Алико сказал:
- Иногда стараясь скрыть свой позор, люди часто совершают ошибки. Но в вашей семье только одно горе должно быть, это смерть сына. Потому что семью он не позорил.
- Знаю, брат мой, знаю... - слегка, дрожащим голосом говорил Каха.
Не бегают трусы на Кавказе. В горах тем более позору места нет. Кто честь семьи своей смел опозорить, того быстро направляли на тот свет. Спустя дни, в селе был траур. Хоронили сразу двух молодых парней. Все шли в сторону кладбища, провожая рыдающих матерей, чьи дети умерли от своих же рук. Дато повесился и в тот же вечер застрелился Зураб. На Кавказе даже у шакалов, можно было найти львиный поступок. Священников не было, тела умерших не отпевали. Как и почему парни умерли, тоже, никто не обсуждал.
Пастух горе перенести не смог. Каждый день наблюдая горем убитых соседей, каждую ночь слыша страшные крики, которые издавала мать Дато. Алико собрал свои вещи и уехал в столицу. От лета до следующего лета он был в Тифлисе. Потерю друга сам с собой в душе переживал. Пролетели месяца и снова лето, надо снова маме своей помогать. Да и не только маме, а всем, кто в посторонней помощи нуждался. Получив долгожданный отпуск, пастух вернулся в родное село.
Сидя на камне, который возвышался над зелёной травой, Алико смотрел за овцами. Увидев в дали девушку, которая с вёдрами спускалась к реке, Алико встал с камня и подошёл к ней.
- Гамарджоба, Элико, - поздоровался пастух.
- Гагимарджос, Алико. Не заметила тебя. Как ты?
- Хорошо. Давай помогу тебе вёдра донести.
Алико схватил два, наполненных водой, ведра и пошёл к селу. Рядом шла его знакомая, Элико. Рыжая девушка, лет двадцати, с зеленой косынкой на голове из-под которой торчали рыжие локоны, не могла скрыть интерес к спортивному телу мужчины, то и дело постоянно косилась на Алико, рассматривая его сильные руки и широкую спину. Приподняв край своей зелёной юбки, девушка упала на траву. Резко поставив ведра на землю, Алико подбежал к Элико и, приподняв её за плечи, спросил:
- Что такое? Что случилось?
- Наверно ногу подвернула, - ответила девушка, медленно поднимая свои веки и посмотрев в красивые, карие, глаза мужчины.
Алико взглянул на Элли и, немного подумав, отпустил её. Отойдя от Элико, парень схватил вёдра и пошёл дальше.
- Ну что же ты так, Алико?! Не вечно же за монахиней тебе гнаться? - обиженно закричала девушка.
- В одну грудь, два сердце не вшить. У меня сердце одно и оно её, - сказал Алико и ушёл.
Донеся вёдра до дома Элико, парень оставил их возле входа и вернулся на поле. Погладив овечку, которая развалилась на траве, Алико лёг рядом, облокотившись головой ей на живот.
- Загораешь, парень? - засмеявший, спросил Каха.
Открыв глаза, Алико увидел брата Дато. Юноша стоял в лёгкой, распахнутой, бордовой рубашке и чёрных штанах.
- Отдохнуть решил. Иди, последи за овцами, - сказал Алико, лениво взмахнув рукой.
- Эй, парень, а я женюсь скоро, - опять с улыбкой говорил Каха.
Услышав это, Алико приподнялся с места и спросил:
- Да ладно? Я от всего сердца рад. На ком?
- На Теоне.
- Хм... Дато любил её.
- Так мама моя захотела.
- Желание матери - закон.
- На свадьбу жду тебя, не подведи.
Улыбнувшись друг другу, парни сидели и обсуждали предстоящий праздник. К вечеру ребята загнали овец в овчарню. Как всегда, после загона животных, Алико зашёл к Тамазу домой. Тётя Хатуна накрыла ему стол. Пастух поел, пообщался с Икой и не заметил как совсем устав, заснул у них на диване. Сколько прошло времени, Алико не знал, но глаза постепенно он начал открывать от того, что ощутил на себе пристальный взгляд. Рядом сидела, девочка Лала. Распущенные, русые, волосы девочки "рассыпались" по сильной руке Алико. Детское и чистое лицо Лалы с огромной страстью изображало мимику любви и наслаждения. Увидев столь в неожиданном для себя амплуа и так близко сидящую рядом Лалу, Алико от неожиданности приподнялся, схватив девочку за тоненькие плечи. Лала, не меняя мимики, пыталась смотреть мужчине прямо в глаза. Отдёрнув свои руки от девочки, Алико приподнялся и, сев ровно, спросил:
- Ика где?
- Ты так возмужал, Алико. Почти год тебя тут не было... Я думала, не дождусь тебя, - шёпотом, говорила Лала.
Удивлённо посмотрев на неё, Алико растерялся и прошептал:
- Мне приятно, что ты так рада мне.
Девочка схватила правую руку пастуха и положила его ладонь себе на щеку.
- Я всегда тебя буду ждать, ты только приходи к нам почаще.
- Ну что ты, Лала, - выдернув руку, сказал растерянный Алико и встал с места. - Я пойду. Извини, что заснул у вас. Устал сильно.
- Подожди, не уходи. Я тебе сейчас стол накрою, я столько всего приготовила.
Но Алико не слушал девочку и поспешил к выходу. Лала побежала за ним и встала в проходе, не выпуская пастуха.
- Лала, не смешно. Отойди, мне уйти надо.
- Пожалуйста, Алико, не уходи. Задержись ещё чуть-чуть. Прошу, - шептала девочка, вставая на носочки, чтобы дотянутся головой до лица Алико.
- Не загораживай мне путь, отойди я сказал!
- Но, Алико!
- Уйди, Лала! - в гневе выкрикнул, Алико.
Девочка отошла в сторону и пастух ушёл. Недовольно выйдя из дома, Алико увидел Ику и дедушку Тамаза играющих в нарды. Помахав им, парень ушёл домой. Но у его дома всегда были две дороги. Дорога к матери и дорога к Тамар. Осторожно подойдя к окнам монахини, Алико запрыгнул на подоконник. Высматривая, где же его любимая, его окрикнули сзади.
- Когда перестанешь на окно ко мне прыгать? - недовольно, спросила Тамар, стоя во дворе с тазиком белья в руках.
Спрыгнув и подойдя к любимой, Алико улыбнулся ей и сказал:
- Я покину порог твоего дома, когда твоя птица покинет гнездо моего сердца.
- Оф, хо-о-о, такой мужчина ты, а всё о сердце, да о птицах, - возмутилась Тамар, поставив таз на скамейку.
- Слушай! - грубо выкрикнул Алико. - Играй с чем хочешь, но не играй мной. - Кто тобой играет, парень? Я прошу забыть дорогу к моему дому.
- Что я должен забыть или нет, буду я решать! Не ты!
- Молодец!
- Тамар, не вынуждай меня идти в крайности. Я добьюсь тебя, хочешь ты этого или нет. Если мой род и будет продолжаться, то только от тебя. Но я последний раз тебе говорю... Выбери меня сама или будешь со мной через мою же силу.
- Что делать надумал? Красть меня? - выкрикнула Тамар.
- Могу.
Девушка решила не провоцировать разгневанного мужчину и, ничего не ответив, взяла таз и ушла.
Аликопровёл её взглядом и, лопаясь от злости, ударил кулаком по стене её дома.Посмотрев на кровь, которая тут же помчалась по руку вниз, пастух задумался. Сколькогорянок желали его, да и когда в Тифлисуезжал, о нём городские девушки мечтали. Но полюбил он ту, что Богу себяотдала. Но даже страх перед грехом, Алико не пугал, он Тамар желал и на своёмнастаивал. W26fG|,�lFP�