Предисловие.
Я умерла, когда мне было 20. Помню каждую деталь, до последнего сердцебиения. Оно грянуло, в голове, как молоток. Воздух растворялся в выси, я видела крупицы кислорода, исчезающие вдали, и заставляющие душить горло, костлявыми руками. Они точно насмехались над моей человеческой сущностью, невозможностью вырваться от смерти. Ощущался железный привкус крови на языке, всеми рецепторами. Эта жидкость, алая с цветом бордо, переплеталась между собой в танце, на грязном от дождя асфальте. Да. Стоял интенсивный ливень, он хлестал заслоном между местом смерти, и эффектным, сияющим городом, впереди. Непонятно, я не вижу ничего вокруг, из-за него, или появившейся пелены в глазах, загадочного тумана, охватывающего всё мое безжизненное тело.
Я знала, что умерла, но продолжала мыслить, испытывать боль, терзающую каждую клеточку в организме. Лежала в противоестественном положении, слышала вопли людей кру́гом, пытающихся помочь друг другу. Они горланили. И звуки чудились истошными, нездоровыми, удалялись высоко в небо и растворялись между облаков, приобретали спокойствие. Доносился хруст костей, кому проявляли содействие врачи, которые примчались на место катастрофы. Они не помогали мне, понятно почему. Моё сердце больше не билось, а поблекшие глаза, смотрели в предательскую пустоту.
Я продолжала слышать, как сердца других людей останавливались или начинали бороться вновь. Что это? Загробная жизнь? Их трепетания оглушали меня, как оглушительная музыка в колонках. Как напоминание о том, что мне никогда не встать, с этого места. Они все звали: «помогите», «женщине нужна помощь», «у мужчины перелом», но мне давно все ровно. Я ждала. Чего? Сама не знаю, вероятно, когда все звуки испарятся, пропадут, а кровь, вытекающая из ран, остановиться. Я услышала, как чьи-то ноги, хлюпая по лужам, застыли у моего уха. Угнетающее дыхание человека приблизилось к шее. Он, в очередной раз проверил пульс. «Эту убирайте» - услышала я и начала плакать, но слёз не последовало. Я плакала от такого омерзительного отношения ко мне. К моему телу. «Эту», можно подумать, я вещь, использованная и никому не нужная. И голос. Он бархатный и хладнокровно-спокойный. Мужчина, точно мой личный Анубис, и одной-единственной фразой, проводил меня в загробный мир. И только тогда, я расслабленно закрыла глаза и обрела покой.