Часть 8. Архивы памяти.
Она пыталась осмыслить, что это значило.
Джеймс усыновил ребёнка Луизы? Но почему этого не было упомянуто в письмах?
Эмма прижала руку к груди, ощущая, как дыхание учащается от волнения.
Ночь наступала быстро, и город уже утопал в огнях уличных фонарей. Время казалось замедленным, а улицы, по которым она шла, стали каким-то миражом, не имеющий конца, в голове крутились мысли, будто она сама оказалась частью их истории, между Луизой, Джеймсом и этим ребёнком. Всё, что она узнала, теперь было связано с ней, и она чувствовала, как эта история всё сильнее поглощает её.
Эмма, чувствуя нарастающее волнение, продолжала идти по вечерним улицам Лондона, направляясь обратно в свою гостиницу. Уже вечер, и дождь, несмотря на то, что ослабел, продолжал барабанить по асфальту, создавая ощущение, что весь город погружён в свой собственный мир, в котором время замедляется.
Эмма всё ещё не могла избавиться от навязчивых мыслей о Луизе Джеймсе, их судьбе их ребёнка, о котором, казалось, никто не знал.
Когда она вернулась в свою комнату в гостинице, она села за стол, всё ещё думая о том, что узнала, и о том, что ей предстоит сделать.
Тихий свет лампы освещал её лицо, и она почувствовала, как сердце бьётся быстрее, когда взглянула на документы, которые она принесла с собой. На одном из листов, который она не успела изучить до конца, её взгляд вновь зацепился за запись об усыновлении ребёнка Луизы. Эмма взяла газету, в которой была статья о смерти Луизы, и снова внимательно изучила текст. Было так много недосказанного, так много вопросов, на которые ещё не было ответа. Почему Джеймс никогда не упоминал о ребёнке? И что стало с малышом Луизы? Она ещё раз взглянула на фотографию Луизы, которая теперь казалась ей чем-то гораздо большим, чем просто изображением.
В её глазах скрывалась не только молодость и красота, но и глубокая боль, как будто за этим лицом скрывалась история, полная потерянных возможностей.
Эмма встала с места и подошла к окну, вглядываясь в темный Лондонский вечер. Дождь прекратился, и за окном начали появляться огоньки ночного города, но мысли всё равно оставались в прошлом. Она чувствовала, как будто сама стала частью этой запутанной истории. Так много несказанного осталось в письмах Джеймса, в словах, в недопониманиях и утраченных шансах.
Эмма сидела за столом, окружённая старинными записями и пожелтевшими страницами, поглощённая поисками. Она переворачивала лист за листом, её глаза уставали от мелкого текста, но она не могла остановиться. Каждое новое имя, каждое письмо Джеймса или упоминание Луизы казалось частью целой мозаики, и Эмма не могла позволить себе упустить ни одного фрагмента.
Сквозь окна её гостиничного номера проникал тусклый свет уличных фонарей, создавая мягкое свечение в комнате.
Часы на стене напоминали о том, что время неумолимо движется вперёд, но она всё равно продолжала искать. Кофе, стоявший на столе, давно остыл, а её пальцы стали холодными от долгого перебирания страниц. Эмма чувствовала, как глаза слабеют, как голова тяжелеет, вдруг, не заметив этого, она просто прикрыла глаза на мгновение.
Письма и записи начали расплываться в сознании, сливаясь в одну беспорядочную картину. Она почувствовала, как тело расслабляется, а ум погружается в забытие.
И вот, как только она закрыла глаза, её снова охватил тот же туманный чарующий мир снов.
Она стояла в старинной библиотеке, среди высоких полок с книгами, освещённых тусклым светом. Тот же мужской голос, который она слышала несколько дней назад, теперь звучал ещё яснее, более уверенно. Эмма повернулась, и взгляд встретился с тем, кого она уже давно чувствовала, но не могла понять, что это означало.
Джеймс стоял перед ней, как будто на миг вернувшийся из прошлого. Он был таким же, как и в письмах: высоким, с темными, чуть взъерошенными волосами, с глазами, полными отчаяния и тоски. Но теперь они были рядом, и Эмма ощущала, что её сердце бьется быстрее.
"Эмма... Его голос звучал нежно, но с грустью." — "Ты пришла... Ты не оставишь меня, правда?"
Эмма сделала шаг вперёд, не в силах оторвать взгляда от его лица. Всё вокруг стало затмеваться, и только он был настоящим, ощутимым, как сама реальность. Руки дрожали, когда она протянула их к нему.
— Джеймс, — выдохнула она, почти не веря, что слышит его голос и чувствует его присутствие.
— Ты... Ты не поможешь мне, не так ли?
Он кивнул, его губы дрогнули в слабой улыбке, но в его глазах была печаль как если бы эта любовь уже была навсегда потеряна.
— Извини, Эмма, — сказал он, и его голос затих, словно он не хотел произносить эти слова вслух.
Всё стало тускнеть, и его лицо начало расплываться. Эмма протянула к нему руку, но он исчез, растворившись в темноте, как и многие другие лица, что она когда-то любила и теряла.
Тишина наполнила мир, и она проснулась. Девушка вскочила, чувствуя, как дыхание сбилось. Она огляделась в комнате, руки все ещё дрожали, сон был настолько реальным, что казалось, он не был просто сном, а чем-то больше. Она встала и подошла к окну, вглядываясь в утренний Лондон, пытаясь понять, что же происходит. Почему Джеймс снова явился ей во сне? И что это означало для её поисков? В голове не умолкали вопросы. Но одно было ясно - она не могла остановиться. Этот сон только углубил её решимость разгадать тайну Джеймса и Луизы.