2 глава.
С момента появления в доме Ву Ифаня, многое изменилось. Да, что там изменилось. Всё кардинально поменялось.
Чонин долго не мог понять слов папы, неужели вот он, его отец, которого не было восемнадцать лет? Злость кипела внутри парня, и как ему казалось, намечается буря невиданных масштабов. Чонин был готов разрушить всё, на чём свет стоит. Вот какого чёрта отец появился именно сейчас? Лучше бы он вообще не появлялся.
В тот момент Чонин отступил, дал отцу возможность, и Крис ей воспользовался. Чонин помнит первый оценивающий взгляд отца, а потом тот кинулся к папе. Крис прижал Кёнсу к себе и стал успокаивающе гладить по голове. Как же Чонину хотелось тогда крушить, ломать, да, чёрт возьми, просто убежать! Но, не мог парень оставить папу с Крисом наедине, поэтому просто ушёл на кухню и стал наблюдать за ними. Они стояли молча: папа только изредка всхлипывал и прижимался сильней. Чонин не знает, сколько времени прошло: час, а может и два, но парню это время показалось вечностью. И вот, наконец, они смотрят друг другу в глаза, а Чонину блевать хочется. Неужели папа простит его? Он ведь бросил их и не появлялся восемнадцать лет, ни звонка, ни весточки. НИ-ЧЕ-ГО. И что теперь, они будут вместе? Этого Чонину не хотелось больше всего. Сегодня была их первая с папой близость. Сегодня они воссоединились как альфа и омега. А теперь Чонину надо всё это забыть? Парень не сможет, не сможет, и всё только по одной причине. Чонин любит своего папу, человека из плоти и крови которого сам состоит. Это безумство, но Чонин не может так просто отказаться от любви. Чонин не может без тёплого папиного взгляда, предназначенного только ему одному, без папиных улыбок только для него, без его манящего запаха, без его тела, Чонин не может. Чонин зависим. Папа - это единственное, что у него есть. Он - единственное, чем дорожит парень, и почему он должен отдавать его человеку, который не появлялся восемнадцать лет? Всё в голове альфы смешалось, и Чонин не замечал самого главного. Как бы он не злился на отца за то, что он бросил их с папой, где-то глубоко внутри Чонин был счастлив, что пусть даже сейчас, но отец, о котором он так долго мечтал, приехал.
Они говорили о чем-то, долго, очень долго. Но, Чонин не слушал.
Чонин ушёл в свою комнату, лёг на кровать и пытался успокоиться. Впервые за всю свою жизнь Чонин дал волю слезам. Внутри всё горело, и было безумно страшно. Чонин не знает сколько времени пришло, но вдруг за стеной послышался шум воды, а в его комнату тихо вошли.
- Сынок, ты спишь? - Кёнсу боялся. Боялся своего родного сына. Ему было страшно даже взглянуть в его сторону. Он не сможет избегать его, особенно в данной ситуации им нужно поговорить, как можно скорее. Кёнсу весь дрожит, неужели он до сих пор его боится? Или это уже что-то другое… то, чему Кёнсу пока не может дать объяснения.
Кёнсу опустился на кровать рядом с сыном. И внезапно его охватило безумное желание прижаться к нему. Омега, как можно резче оборвал свои мысли и продолжил говорить.
- Я знаю, что ты не спишь. Пожалуйста, выслушай меня. Всё, что случилось сегодня в этой комнате, было ошибкой, безумной ошибкой. Это всё моя вина, Чонин, возможно, если бы мы поговорили раньше, всего этого бы и не случилось. Поэтому забудь, забудь всё, что здесь было и никогда не вспоминай, - каждое слово давалось с трудом, но Кёнсу твёрдо держал себя в руках.
- Ты хоть понимаешь, о чём просишь меня, пап? Разве можно забыть самое лучшее, что случилось со мной в этой жизни? - Альфа повернулся. Его губы дрожали, а в глазах блестели слёзы.
- Сейчас ты даже не понимаешь, что говоришь. Просто сделай, как я прошу. Так будет правильно, - Кёнсу смотрел на сына, и ему хотелось обнять его, успокоить, сказать, что всё будет хорошо, но ему самому было страшно
- А кто сказал, что так будет правильно? Ты решил всё за меня и за себя? Пап, ты не забыл, мы истинные, - Чонин сел на кровати и теперь он чувствовал, как дрожит тело перед ним.
- Сделай это ради меня...- Кёнсу и сам не заметил, как с его глаз побежали слёзы, как его тело пробило дрожью. Омега чувствовал ноющую боль в области сердца. Всё было бы хорошо, если бы они не совершили этой ошибки, но почему всё опять играет против него? Кёнсу ненавидит свою жизнь.
Кёнсу ненавидит себя, а Чонин ненавидит себя. За то, что сейчас его папа плачет. И они снова придаются потоку чувств, а их губы сливаются в поцелуе. Этот поцелуй пропитан слезами и отчаяньем. Их руки сжимают тела друг друга в объятиях, а языки сплетаются воедино, стараясь заглушить боль. Губы альфы сминают губы Кёнсу, и ему становится дурно от того, какие они мягкие, и как приятно их целовать. Они вдыхают запахи друг друга, им становится не по себе, и возбуждение накатывает ошеломляющими волнами. В этот момент Чонин решает всё для себя. Если нужно всё забыть ради папы, то он сделает вид, что забудет, но на самом деле, он не забудет этого утра никогда. Он отстраняется только тогда, когда руки омеги цепляются за его плечи. Взгляды пересекаются, и, приведя дыхание в норму, Чонин говорит, то о чём потом пожалеет.
- Я забуду это ради тебя. Но, ты должен знать. Я всегда буду любить тебя. Слышишь? Только тебя. Как омегу, как истинного, как отца, как любимого человека, слышишь? - Чонин говорит, а слёзы катятся по щекам, разбиваясь о ткань одеяла. Ему больно, ком в горле нещадно давит, и дышать становится трудно.
- У нас не может быть любви, понимаешь? Мы - ошибка. А твой отец наш шанс. Шанс изменить всё это. Я любил его. Благодаря Крису появился ты. Он попросил дать ему ещё один шанс, я согласился, потому что дав шанс ему, я дам шанс нам. Ты простишь меня? - Кёнсу решает и за себя и за сына. Он думает, что так будет лучше, но лучше не станет никому.
- Ты не виноват передо мной, - надев маску безразличия, Чонин отворачивается, чтобы не показывать очередной своей слабости.
- Когда-нибудь ты поймёшь меня, - Кёнсу не мог уйти так просто, поэтому он склонился над сыном, и вдохнул запах его волос, и коротко поцеловав макушку, ушёл.
Тяжело, невыносимо больно и ещё куча эмоций, от которых хочется избавиться, и ещё куча всего от чего хочется убежать. Кёнсу шёл по коридору, а навстречу ему из ванной шёл Крис.
- Как он? Уже спит? - Крис поднял глаза, встречаясь с глазами, покрасневшими от слёз, и был счастлив, что с его омегой и сыном всё хорошо. Он был счастлив, что его сын здоровый, красивый, и защищает папу, и его не могло не радовать, что его омега не нашёл себе другого альфу, значит у него и правда есть шанс, главное его не упустить, и правильно им воспользоваться.
- Ага. Поговоришь с ним завтра, хорошо? Утро вечера мудренее.
- Мы можем поговорить? Ты же наверняка хочешь узнать, как я жил всё это время? - Крис чувствовал течку Кёнсу, но из-за всех сил держал себя под контролем.
- Оденься. И давай спустимся вниз, - Кёнсу сказал это как никогда спокойно. Стараясь, как можно меньше смотреть на альфу. Течку никто не отменял, а таблетки помогают плохо, особенно когда в одном доме сразу два альфы. И притом ещё один из них истинный, а второй первая любовь, которая за годы разлуки стала ещё лучше и краше выглядеть.
- Ты не дашь мне чего-нибудь? Просто моё всё в отеле. Я думал, что меня побьют и выгонят.
- Я сейчас принесу, хотя не уверен, что найду подходящий размер.
Кёнсу прокрался в комнату сына, стараясь быть как можно тише. Взял самые большие вещи, слава богу, таких было достаточно; Чонин не любил когда вещи обтягивают тело, поэтому всегда покупал на размер, два больше.
Передав вещи Крису, Кёнсу спустился вниз, заварил чай, порезал несчастный торт, который ещё с утра ждал, когда о нём вспомнят. Крис не заставил себя долго ждать, поэтому через пару минут, они уже сидели на диване, наслаждаясь обществом друг друга.
- Сегодня его восемнадцатый день рождения, уже совсем взрослым стал, - начал разговор Кёнсу.
- Я знаю. Я даже подарок приготовил. Думаю, ему понравится, - Крис вспомнил злой вид своего сына и усмехнулся.
- А откуда ты знаешь, что у него сегодня день рождение? - Кёнсу удивился. Он ему не говорил, откуда он знает?
- Чанёль сказал. Я разговаривал с ним вчера, перед вылетом из Китая.
- И давно ты с ним общаешься? - Кёнсу стало интересно, почему, если Чанёль общался с Крисом, ничего не сказал ему. Неужели боялся?
- Со вчерашнего дня и общаюсь, - Крис был поражён, как изменился его омега. Кёнсу стал ещё красивее, пухлые губы, круглое лицо, бледная кожа, которая нежная на ощупь. Конечно, изменения, которые произошли, не могли его не радовать. Фигура стала ещё прекрасней, заметно округлились бёдра, и талия стала выделяться ещё лучше.
- Я не знаю, сможешь ли ты меня простить, но я попытаюсь сделать всё для этого, Кёнсу. Я расскажу тебе, почему меня не было восемнадцать лет. Это всё правда, я не солгу тебе ни в чём, выслушай меня.
- Знаешь, Ифань, я сегодня так устал, давай поговорим об этом завтра? Сейчас я ничего не соображаю. Я принесу тебе постельное бельё, хорошо?
- Конечно, ты устал.
Крис стоял у огромного дивана, а Кёнсу стелил постель.
- Спокойной ночи, - тихо сказал Кёнсу и потушил свет.
Кёнсу уже поднимался на второй этаж, как Крис схватил его за запястье и притянул к себе. Он впился в его губы жадным поцелуем, сминая губы и прижимая ближе к себе. Кёнсу не отвечал, он просто позволял целовать себя. Поцелуй пробудил все старые воспоминания в нём. Губы Криса были такими же мягкими и приятными, но ему показалось, что они уже не вызывают той дрожи, которая была раньше. Крис первым отстранился и прошептал:
- Спасибо за сына.