Сцена 4. Утомительный вторник.
Марк лениво зевнул и посмотрел на меня и Элла. Валентайн уже ставил чайник для утреннего кофе или чая, а Фуго смотрел десятый сон. К счастью, пёс сам по себе прогулки не любил, но был приучен к определённым правилам в квартире. Фуго спокойно обходился без двухчасовых ежедневных гулянок по утрам, поэтому Валу с ним крайне повезло.
Я нащупал очки и побрёл чистить зубы. Элл и Марк пошли со мной.
После утренней рутины, я с Клиффордом и Валентайном пил чай, а Фишер собирал наши портфели. Дело в том, что Марк с пятого класса не привык завтракать, даже глотком воды с лимоном. Еда у него не усваивается, и тот ровно до окончания первого урока страдает бурей в желудке.
На часах полвосьмого, мы уже готовые, расчёсанные, пошли в школу на первую литературу. Мы никогда её не пропускали, кроме Элла. Он не понимает данный предмет и искренне пытается отлынивать, так что мне приходится подтягивать его. Я до сих пор в недоумении от того, что у нас два дня подряд первая литература. Поставили бы родной язык или же практикум, но нет, надо ж было именно её поставить!
По пути в школу, я остановился возле домика моей соседки, одной одинокой старушки, чтоб спросить о кличке кота. Марк пошёл со мной, а Элл и Вал побрели на первый урок, до которого оставалось около тридцати минут.
Хозяйки не оказалось дома.
-Наверное, в больнице сейчас. Она же аллергик. Как и я, -фразу Марка прервало его чихание, -я в окно посмотрю, она всегда миски котика возле него ставит.
Фишер полез на скамейку рядом со мной и просунул голову в открытую форточку. Мой друг хотел было воскликнуть, но ударился теменем об стенку и тихо ругнулся.
Потирая место ушиба, он выдавил:
-Его зовут Гизмо.
-Да моя соседка крута! Или её внук?
-Мне кажется, они вместе.
У кого-то зазвонил телефон. Прозвучало гитарное соло, певучее, словно ритм жизни и затягивающее, как чёрная дыра.
-Мне звонят. Момент, -Марк нырнул в карман куртки и достал телефон. «Всё кончается». Фишер когда-то учился на классической гитаре играть эту мелодию, но в итоге научился лишь ругаться на итальянском. Невероятный человек.
Это оказался Валентайн, который напоминал нам, что два наших Ещё-Пока-Что-Друга заждались и замёрзли.
***
Отсидев три урока, я побрёл на английский язык. К сожалению, я попал в группу, в которой ни Марка, ни Клиффорда, ни Кита. Я не унывал, ведь я всегда мог к ним спуститься на этаж ниже и поговорить. Подняв взгляд с пола на проходящих мимо учеников, я стал разглядывать их лица. Необычно для меня, но перемены к лучшему. Девушки пестрили огромными ресницами и вишнёвыми губами, или с персиковым оттенком, парни устремляли свой ледяной взгляд вперёд, а пятиклассники спешили в новый кабинет. Я посмотрел на человека и ужаснулся.
Я не увидел его лица. Оно было будто всмятку разбито, а посередине, где должен быть нос, была дыра, затягивающая «лицо» внутрь себя. Он шёл, вместо его речи я слышал бурчание и бессвязные предложения. Мне стало не по себе от такого «боди-хоррора» и я упал в обморок.
Я проснулся в медкабинете. Для меня это нормальное явление, я тут постоянный клиент. Но от галлюцинаций я ещё не падал. Рядом сидели Марк, Элл и Вал. Между ними стояла обеспокоенная медсестра.
-Вербин, ты в порядке? Голова не кружится? -Спросила она, помогая сесть прямо на койку.
-Да, я в норме. Стакан воды поправит положение.
Марк сразу подал одноразовый стаканчик, который несмотря на большой бюджет школы, редкость. Я залпом выпил воду и выкинул мусор в отведённое место.
-Эдуард, ты не ушибся? Ты упал прямо перед лестничным пролётом, как раз, когда Воскресенский проходил мимо, -Вал кивнул, - он сразу оттащил тебя и позвал меня с твоими друзьями.
Когда это Валентайн успел ко мне пройти? Он же должен был быть на нижнем этаже. Может, со мной поговорить хотел? Я почувствовал небольшое давление в районе спины.
-Ушибся немного, а так я в порядке. Не беспокойтесь, я выдержу оставшиеся пять уроков.
Медсестра кивнула, помогла встать. Элл подал мой портфель, на котором многие успели пройтись. Я отрягнул его и побрёл на английский.
***
На перемене, перед восьмым уроком, последним на сегодня, я сидел в столовой с друзьями. Я пил цикорий, Элл стащил порцию котлет с компотом, а Валентайн и Марк наслаждались чаем с лимоном.
Клиффорд спросил меня:
-Сильвер, ты бы предупредил. Я знаю, что ты впечатлительный, но чтоб настолько. Ты вообще нормально себя чувствуешь?
-Д-да. Просто... не знаю. Полагаю, что переутомился, - неуверенно ответил я, отпивая цикорий. С каждым глотком он мне казался все хуже и хуже.
Марк вступил в диалог:
-Си, тебе бы спать больше. А то позже всех нас лёг. Я до победного слышал, как ты ворочался.
-Ну прости. Я не виноват, что кое-кто любит спать, положив на другого ноги, - ответил я Фишеру и украдкой посмотрел на Валентайна, отсылаясь на него.
Вал, почувствовав мой взгляд на себе, чуть не подавился чаем и лимоном, застрявшим у него в горле.
-Эй, ну уж извините. Я не виноват, что Сильвер во сне рассказывает стихи Блока и цитирует Маяковского. Как я должен был его заткнуть?! - возмущённо произнёс Кит, борясь с кашлем.
Я стукнул кулаком по столу, у Элла подлетела вилка, а Марк раскрыл глаза. Многие в столовой обернулись на нас, а я выкрикнул:
-Ну что все уставились?! Я вам не мраморный Давид Микеланджело, чтоб глазеть на меня!
Марк тихо засмеялся, в приступе сдавленного смеха носом глотнул чай и стал лихорадочно кашлять .
Элл нервно доедал котлету, Фишер и Валентайн допивали чай, а я подавленно отнёс кружку с остатками цикория и удалился из столовой.
Последним уроком было обществознание. Обожаю его. У нас всего его любят, кроме Элла. Элл больше точные науки любит, я - социологию, Август историю и языки, а Марк без ума от литературы и биологии. Всех нас объединяет любовь к философии и трудам разных учёных, писателей и научных деятелей. Когда нибудь, мы достигнем своих целей.