Анубис
Паренек с самого начала не понравился Джеку.
У него словно на лице выведено крупными буквами: «проблемы».
Сначала Джек решил, что сам парень огребет проблем. Невысокий, худощавый, он казался сбежавшим от родителей подростком, потрепанным ветром на долгих ночных дорогах. Вот только ни в осанке, ни во взгляде не было ни потерянности, ни, наоборот, взъерошенного вызова всему миру.
Паренек толкнул дверь бара и застыл на пороге, оглядываясь. В кожаной куртке, джинсах и темной запыленной футболке. Прищурился, рассматривая ряды бутылок, и Джек увидел пирсинг у парня в брови и губе. Уши украшали ряды маленьких серег.
Билли и Джим, здоровяки-завсегдатаи, глянули на него с подозрением, и Джек понадеялся, они не станут задирать паренька: он же совсем мальчишка, а Кейси, единственный доктор на много миль вокруг, запил пару дней назад.
Но разморенные стоящей жарой и скукой, Билли и Джим способны на что угодно.
Пятнадцать минут спустя, стирая с потертой барной стойки кровь Билли, Джек решил, что проблемы всё-таки возникли, но совсем не с той стороны, с какой он рассчитывал.
Джим выводил матерящегося Билли с разбитым носом и почему-то совершенно не хотел влезать в потасовку. А паренек с невозмутимым видом закурил и ткнул пальцем в виски:
- Я возьму всю бутылку.
- Надеюсь, ты достаточно взрослый, - проворчал Джек, выкидывая испачканную в крови тряпку.
Не то чтобы его это волновало, но обычно тут не проливалась кровь хотя бы до заката.
Слова Джека паренька явно развеселили:
- Я старше, чем кажусь.
Было что-то в его взгляде, что заставило Джека поверить.
- В этом городке есть где переночевать? Я бы не отказался от душа.
- У Барри мотель. Дальше по улице, сверни перед заправкой и сразу увидишь. Его жена готовит неплохие обеды, еще можешь успеть.
- Ага. А вечерами все тут собираются?
- Тут, - кивнул Джек. – Только не надо бить людей сразу, как они подходят.
Паренек кинул на стойку несколько смятых банкнот и подхватил бутылку.
- Ага, - он подмигнул. – В следующий раз дождусь, когда заговорят.
К вечеру пришлось выгонять скунса из подпола, пока тот не добрался до кладовки. Жара спала, и Джек включил хрипящий приемник с музыкой – всё лучше, чем неугомонные цикады.
К закату бар наполнился посетителями. Джек искренне гордился, что приезжают и с окрестных городов, хотя в глубине души признавал, что тут просто очень удобное положение у дороги на Санта-Фе. Пару раз аккуратные и безликие мужчины из каких-то крупных корпораций предлагали неплохие деньги за бар, но Джек неизменно отказывался.
Скоро Майки вернется из колледжа, так что будет кому передать семейное дело.
Именно поэтому Джек проникся к заезжему пареньку: он чем-то напоминал Майки, хотя тот, конечно же, не лез с кулаками на первого встречного.
Вечером паренек тоже пришел. В той же куртке, но свежей футболке и влажными волосами. На этот раз сел с края барной стойки, мало пил, много курил. Он ни с кем не разговаривал, но как будто наблюдал за всеми, не очень-то стремясь влезать.
Джек и сам не знал, почему то и дело возвращался взглядом к этому мальчишке. Он выглядел как тысячи других, увиденных Джеком на дороге. Но было в нем что-то...
Джек любил байкеров, с их черепами, нашивками и прочей чертовщиной, но только от этого паренька у него действительно невольно пробегал мороз по коже. Он не выглядел угрожающим. Скорее, ощущение такое, будто вокруг его запястий не сигаретный дым, а души мертвецов. И когда он покинет бар и исчезнет в ночи, то пойдет собирать урожай последних вздохов.
Всё было прекрасно, пока не зашла Лиззи Макгвайр.
Дочка Мэри из библиотеки и Дуайта Макгвайра, что держал магазин оружия в конце улицы.
Все восхищались красоткой Лиззи, но никто не осмеливался даже заговорить с ней без разрешения. Из-за отца, который по молодости чуть не вышиб мозги какому-то парню, не так посмотревшему на его жену.
Лиззи было шестнадцать и она готовилась поступить в колледж через год. Тонкая талия, короткие шорты, не скрывавшие стройных ног, футболка в розовую полоску, копна густых светлых волос и большие глаза, точь-в-точь как у матери.
Она сидела с подружками, не пила алкоголь и хихикала как любая девчонка ее возраста. Пока не подошла к тому пареньку.
Джек в этот момент наливал пиво Ленни, так что не слышал, как они познакомились, или что сказала Лиззи. Но когда она уселась рядом и позвала Джека, у того появился не только предлог подойти поближе, но и причина. Всё-таки отвечать перед ее отцом, если что, Джек не хотел.
Он нарочито долго наливал лимонад, а потом еще крутился рядом, пока Лиззи без стеснения стянула сигарету у паренька.
- Я тебя раньше не видела. Не местный?
Он качнул головой, хотя это и так было очевидно. Лиззи просто искала причину завести разговор.
- Едешь в Санта-Фе?
- Завтра.
- Говорят, там красиво.
Парень пожал плечами:
- Вот и увижу.
- У тебя там родственники?
- Хочу немного подработать, пока деньги не закончились.
- А потом?
- Что потом?
- Вот именно, - улыбнулась Лиззи. – Куда потом?
- Еще не знаю. Просто вперед.
- Мне бы тоже так хотелось. Вперед и дальше.
- Ну так иди.
- У меня есть ограничения, - надула губы Лиззи.
- У всех есть.
- Отец не понимает, когда я говорю, что хочу большего. Утверждает, я еще повзрослею.
- Или состаришься.
Джека снова отвлекли, и он налил пару бокалов пива, но постарался снова вернуться к парочке. Ему совершенно не нравились их разговоры. И то, как Лиззи подвинулась к парню ближе, провела пальцами по его шее, ниже затылка.
- О чем твоя татуировка?
Джек порадовался, что парень отодвинулся. Ему явно не понравилось, как его трогают – что ж, остается надеяться, Лиззи ему тоже не понравилась. Или у него просто есть благоразумие.
- Это древний язык.
Джек видел какие-то вытатуированные символы, но понятия не имел, что это.
- Индейцев? – оживилась Лиззи.
- Нет. Значит «завтра все мы станем звездной пылью».
- И что?
Объяснять парень явно не желал. Положив голову на руки, Лиззи вздохнула:
- Надеюсь, однажды найдется тот, кто посвятит татуировку мне.
- Набьет твое имя?
- Это так романтично...
Парень только хмыкнул и потянулся за сигаретами.
Он ушел, когда совсем стемнело, а следом выскользнула Лиззи. Поэтому Джек собрал использованные бутылки в мешок и тихо открыл дверь под предлогом, что обязательно надо выкинуть мусор.
Ночь кричала далекими койотами, оседала не небритых щеках Джека остывающей после зноя землей. Паренек был там, курил на фоне звезд, а Лиззи стояла рядом, сложив руки на груди. Они не заметили Джека, и он замер.
- У тебя совести нет! Не оставляй меня здесь!
Парень рассмеялся.
- Не знаю насчет совести. Хочешь чью-нибудь душу?
Но Лиззи не из тех, кто может растеряться. Она решила перейти к другой тактике: опустила руки, потянулась к парню, как будто хотела поцеловать его, но остановилась в последний момент.
- Я больше не могу тут находиться, это место сводит с ума. Забери меня, пожалуйста. Хотя бы до Санта-Фе.
Джек прикинул, не лучше ли вмешаться, когда парень посмотрел на Лиззи. Но просто коснулся своими губами ее лба:
- Однажды, возможно, я тебя и заберу.
Отстранился и подмигнул совершенно нахально:
- А еще ты не в моем вкусе, вешайся на кого-нибудь другого.
Лиззи чуть не задохнулась от заявления, и Джек быстренько убрался с ее дороги, натурально изображая, что относит мусор.
Когда он вернулся, парень еще стоял там. Как раз докуривал свою сигарету. Когда он глянул на Джека, тому на миг стало не по себе: как будто его коснулся не взгляд, а холодные кончики пальцев бездны, темной дороги, которая ведет в никуда и никогда не закончится.
Но потом паренек широко улыбнулся и махнул рукой, как будто прощаясь. Как мальчишка, который и правда сбежал из дома и впереди у него еще целая жизнь.
На следующий день он уехал дальше. А Джек, подметая пол в баре, подумал, что так и не узнал его имени.