Глава 7
Я планировал поискать информацию о Маре и быстренько вернуться. В конце концов, что тут такого? Но после мне пришло в голову, что надо бы выбить отпуск, а не пропадать со всех радаров. Не хватало, чтоб тут объявили в розыск - и как потом объяснять своё отсутствие? Прощаться навсегда с миром людей, как бы там ни было, я не готов. Однако, мне стало интересно, могу ли я "протаскивать" в Простор что-то живое. Так как и одежда, и зеркальце в нагрудном кармане переместились вместе со мной в прошлый раз, это вселяло надежду. Но тащить того же Саима за руку я б не рискнул - мало ли что.
Так у меня появился Хендрик.
Я долго стоял, колеблясь, в гипермаркете, в отделе растений, не зная, что выбрать. Ко мне даже приблизилась работница, хотя обычно их и при надобности не выловишь, но я демонстративно повернулся к ней спиной, и женщина исчезла. А потом мой взгляд зацепился за небольшой вазон с пышным растением, похожим на пучок травы - фонтан бодрых зелёных листьев с белыми полосками, и я понял - вот оно. Работница всё-таки пригодилась - чтоб подобрать постоянный вазон и даже помочь пересадить растение в хороший грунт и качественные условия. Мне нужно было, чтоб Хендрик - такое имя пришло в голову, строгим названием "хлорофитум" мне его называть не хотелось - выжил, даже если я разок забуду его полить. Так я стал счастливым обладателем живого растения, лейки и пары флаконов с подкормкой.
Ещё одним пунктом в списке неотложных дел стояла встреча с сестрой. Она отметила, что я куда лучше выгляжу и бодрее общаюсь, что списала на встречи с психологом. Мне не хотелось её расстраивать - и я не сказал, что никакого психолога нет. Ещё один постыдный поступок, согласен.
Однако, за этими делами, за подтягиванием текущих проектов и подготовкой к очередному путешествию в Простор, я в самом деле почти не думал о Нине, сердце уже не скручивало при малейших деталях, напоминавших о ней - впервые за год с её смерти. Может быть, мне полегчало бы и без фантастических событий, наполнивших мою жизнь, а может быть, мне следовало раньше добавить в неё какой-то смысл, а не сплошную рутинную работу ради работы.
А вот накануне вожделенного отпуска меня словно током ударило: что если Мара охотилась на Саима в моё отсутствие?! Тело бросило в холод, затем в жар, навалилось чувство вины, которое никуда не делось после трагедии с Ниной, а просто затаилось внутри, чтобы спросить теперь: "Ну как, Тим, доволен? Ещё одна смерть из-за твоего тупого эгоизма?"
Я планировал всё сделать не так, у меня было расписано по минутам, как действовать при переходе и следом за тем, но паническая атака не стала спрашивать, чего я хочу. Чувствуя, как перехватывает дыхание, как сердце колотится неистово и рвано, а со всех сторон словно подступает тьма, я заметался по квартире, схватил вазон с Хендриком, словно его компания могла поддержать меня, сжался на кухонном табурете и зажмурился, надеясь перетерпеть этот приступ.
Думаю, она только этого и ждала.
Сумрачный коридор уходил вперёд, терялся в тенях. Света было так мало, что в окне за моей спиной, должно быть, или было очень пасмурно, или вечерело. Тёмно-зелёная краска на стенах казалась бурой, а потрескавшаяся побелка выше неё приобрела отвратительный желтоватый оттенок. Я всё ещё не мог нормально дышать, не мог даже распрямиться - я сидел на полу, подтянув колени и зажав между ними вазон с цветком. Что ж, Хендрик перешёл вместе со мной. Но этот факт не успел порадовать, так как на потолке с настырным гудением вдруг зажглась одна лампа, дававшая совсем мало бледного, синюшного света, но его хватило, чтоб подсветить возникшую передо мной фигуру. Я задрал голову, а она стояла надо мной и ухмылялась.
- Долго же мне пришлось тебя ждать, милый.
- Здесь нет времени, - просипел я, пытаясь хотя бы выровнять дыхание.
- О, ты не прав, - она покачала головой, улыбка исчезла: - Это для меня времени не существует. А для человека оно идёт неустанно, приближая каждого к смерти. И потому, - она медленно наклонилась, обездвиживая меня в своей обычной угнетающей манере, - Мне так жалко, когда пропадает твоё время, ведь я могла бы его использовать себе в удовольствие.
Коридор, тоска, отчаяние, боль. Всё вернулось, словно не было ничего между прошлым разом и нынешним. Я чувствовал, как она выжимает из меня эмоции, как наслаждается ими, и перед глазами плывёт знакомое, но такое пугающее лицо.
- Давай как раньше, - нежно говорит она, и жестокий смысл этих слов страшно контрастирует с мягким тоном, - Вспоминай меня, дорогой, постарайся. Иначе будет хуже, иначе, - на месте глаз Нины теперь провалы, наполненные чернотой и шевелящимися в ней жуткими тенями; между прядками волос прорастает нечто чёрное и блестящее, по рукам змеятся тёмные переплетения незнакомого ломаного узора, очертания которого поднимают из глубин памяти ассоциации с кошмарами.
Я сдаюсь, да, я не могу бороться с этим, и послушно вызываю в памяти сюжеты наших уютных вечеров вместе, когда моя девушка сидела на диване, закинув ноги мне на колени и слушала музыку, а я играл в компьютерную игру, или когда мы вместе готовили сложный ужин, хотя оба устали и не видели в этом смысла, но мы были так счастливы... В какой-то момент тяжесть Мары ослабла, словно она стала насыщаться, а я смог пошевелиться. Спина страшно затекла от неудобной позы, я с трудом выпрямил ноги, расслабил сведённые судорогой пальцы на вазоне. Вазон! Подушечками пальцев я очертил шероховатый ребристый контур, и в памяти всплыло стилизованное солнце, вылепленное прямо на глиняном горшке. Что-то сдвинулось в сознании, давая чуть больше свободы. Я хаотически шарил пальцами по глиняным стенкам, а Нина смотрела на меня с довольной и насмешливой улыбкой. Ещё, ещё...
- Ты дашь мне передышку? - выдохнул я.
Она рассмеялась.
- Не так долго, как тебе хотелось бы. У меня ещё много идей, как разнообразить наш досуг. Устраивайся поудобнее, Тим.
- Да, - я повёл плечами, посмотрел снизу вверх, придавая лицу максимально покорное выражение, - Ты знаешь, как меня зовут. А я не знаю твоего имени.
Мара нахмурилась. Ей не понравился вопрос, но сейчас она ещё могла увильнуть, а я не вернул себе достаточно силы, чтоб настаивать. И всё же ждать больше не было сил.
- Я - Нина. Твоя девушка. Ты помнишь, в чём ты виноват, Тим?
- О, боже, - я не сдержал стон, чувствуя возвращающееся удушливое давление её силы, - Мы же... выяснили... что ты... не Нина. Я здесь, я в твоей власти.
- Конечно, в моей, - она насмехалась, неторопливо обходя меня вокруг, а у меня оставалась только одна попытка.
- Как. Твоё. Имя. Ответь!
Мара остановилась где-то за спиной. Рассерженно зашипела. Мой разум словно прошило раскалённой иглой, в глазах заплясали цветные искры. Если она в самом деле та, кого древние славяне назвали Марой - она не могла не ответить на этот вопрос. Главное, чтоб я оказался в силах услышать и запомнить её имя.
- Вельтумра, - наконец произнесла, словно выплюнула, Мара. - И что? Ты не проснёшься, чтобы использовать его. Ты - мой.
- Да, - согласился я. Мне пришло в голову, что, хоть я не властен над этим местом, сценой, но я вполне способен что-то делать для себя. Что-то маленькое. Я сосредоточился, продолжая движения пальцами по глиняным бокам вазона. Шероховатость и твёрдость послушно сминались и сглаживались под прикосновениями, уступая моей силе. А затем я дотянулся до нагрудного кармана футболки, накрыл ладонью спрятанное там зеркальце. Ждать долго не пришлось: уже через несколько мгновений Мара опустилась на корточки напротив и дёрнула меня за подбородок, заставляя посмотреть в глаза. Сейчас она как никогда была похожа на Нину, но на этот раз её гипноз не так сильно ударил по мне. Из-за того ли, что я знал её настоящее имя? У меня не было времени на раздумья, я скользнул пальцами в карман и выставил на уровне глаз зеркальце, отгораживаясь от её взгляда, отшатнулся и неуклюже поднялся на ноги, не выпуская ни вазон, ни своё маленькое оружие.
Мара вскрикнула. Тот самый звук, вызывающий жалость, откликающийся в душе желанием помочь, утешить... Что она видела в отражении? Что её ранило? Нужно было бежать, но я почему-то медлил. Мара сидела на полу, закрыв лицо руками и покачивалась из стороны в сторону. Я придвинулся и дотронулся рукой до её волос - они только с виду были как у Нины, а по ощущениям - словно резной камень, холодный и безжизненный. Несколько мгновений я касался пальцами её затылка, и мне казалось, что часть тепла тела передаётся ей, как солнце согревает кирпичи какого-нибудь древнего храма.
Затем я подумал о Саиме. Представил тёмные глаза, строгое выражение чётко очерченного лица, чёрные волосы, синий реглан... Где бы он ни находился, каким бы ни было запоздалым моё возвращение, я должен был найти его. И перед мысленным взором проступили стены уже знакомой маленькой кофейни, голубой диван, тарелка с крошками от сэндвича.