7
Пошли слухи.
Кто-то сказал — она "опустила" Турбо.
Кто-то — что он влюбился и теперь "не свой".
А кто-то вовсе нашептал, что она специально крутит им мозги, чтобы управлять "Универсамом".
Во дворах говорили:— Видел её? В юбке на дискотеке с Ералашем... А потом Турбо кому-то челюсть сломал. Совпадение?
— Да не, она нормальная , просто пацаны тупят.
— Да ладно, нормальная... Турбо раньше был железный, теперь — сам не свой.
Айгуль услышала в школе:
— У Адидаса сестра? Да она. всем пацанам голову скрутила. Валера теперь под ней ходит.
Ты сначала не хотела верить.
— Эй, Суворова, — раздалось сзади. Голос был ядовитый, девчонка с соседнего подъезда, с которой вы никогда не общались. — Это правда, что ты Турбо к себе домой затащила? Говорят, он теперь «на поводке». И брат твой — в курсе?
Ты выпрямилась, обернулась.— А ты завидуешь?
— Просто интересно, — усмехнулась та. — Говорят, ты "играешь" всеми подряд. Сегодня — Турбо, завтра — Ералаш, а потом кто? Зима?
Гаражи на краю района. Вечер.
Место выбрано специально — подальше от глаз, ближе к границе районов. Железные двери, запах мазута, фонари срываются ветром. Атмосфера гудит, как перед бурей. Здесь всё решается не словами, а глазами.Вокруг — человек шестьдесят.
С одной стороны — «Универсам»
С другой — «Дом Быта»: «Жёлтый», «Колик» и пара старших, младшие.
Началось напряжённо.Парни расселись по бетонным ступенькам, кто стоял, кто курил, кто молчал, разглядывая друг друга из-под лба.
— Значит, из за твоей сестры мы здесь ? — первым заговорил Жёлтый, с ленцой, но с холодом в голосе. — Улица говорит... Сначала с Турбо, потом с этим, с Ералашем...
— Исключено. — Адидас ответил ровно, не давая голосу дрогнуть. Его взгляд был стальным.
— Улица, не врёт. — усмехнулся Жёлтый и повернулся к толпе. — Колик?
Из тени шагнул Колик, лицо его всё ещё с зажившими следами последней драки.
— За бабу впрягся. Не по понятиям. — процедил тот, пренебрежительно скривившись.
— За слова, не за бабу, — зло перебил его Валера, делая шаг вперёд. — За грязь, что ты вылил.
— А конкретно? — Жёлтый оглянулся на Колика.
— Шлюхой назвал. Без оснований. — продолжил Турбо , не повышая голос, но в нём было столько льда, что стало зябко.
Жёлтый посмотрел на Колика:
— Так было?
Колик хмыкнул:
— А как это называется? Сначала танцы с Турбо, потом щебечет с Ералашем.
Адидас резко обернулся.
— Ералаш!
Миша вышел из круга, чуть напряжённый, но не трусливый.
— О чём разговаривали? — прямо спросил Вова.
— По-дружески. — уверенно, без колебаний.
— Обнимались? Целовались?
— Нет.
Наступила напряжённая пауза.Жёлтый бросил взгляд на Колика, ожидая хоть какой-то реакции. Но тот лишь кивнул, без слов, будто всё сказанное — достаточно весомо.
И вдруг...Из темноты, с ленивой ухмылкой, шагнул Кащей. Ветер играл его капюшоном. Руки в карманах, взгляд прищурен. Он явно чувствовал себя вольным игроком.
— Зачем он здесь? — нахмурился Адидас, не скрывая раздражения.
— Нейтрал. — пожал плечами Жёлтый. — Может присутствовать.
— Не пойдёт. — голос Адидаса обострился.
Кащей остановился в самом центре круга, будто ждал этого момента.
— Спокойно, Адидас. Без обид. Всё по понятиям.Сестру твою я помню. Девочка хорошая. Но не отменяет факта — может, не досмотрели. Бывает.
Турбо сжал кулаки, взгляд в него вонзился, как нож. Он медленно поднял голову, лицо застыло. Линия челюсти заиграла напряжённой мускулатурой.Кащей перевёл взгляд на него.
— Турбо, ты в последнее время слишком много себе позволяешь. Руки распускаешь. Лезешь не туда. Не удивлюсь, если улица начнёт шептать — ты не сдержанный, ты опасный. А значит — проблема.
— Я не стану бездействовать, если моих трогают.
Голос Турбо прозвучал спокойно, но в нём ощущалась сталь, натянутая до звона. Он стоял прямо, взгляд — в упор, без страха.
— А ты скажи, сестричка-то его, Т/и... с тобой ходит? — ядовито усмехнулся Кащей, чуть подойдя ближе, будто нюхая кровь.
Повисла тишина.Неприятная, глухая, будто воздух встал.Все посмотрели на Валеру. Даже Жёлтый чуть приподнял бровь. Адидас не двинулся, но его глаза медленно скользнули по лицам. Он взвешивал всё в секунду.
— Нет.Сказано было чётко, уверенно, весомо.— Я впрягался как за сестру своего друга. Он перевёл взгляд на Адидаса.— Я действовал не по слабости, а как пацан, у которого есть честь. За слова надо отвечать.
Колик нервно повёл плечом.
Жёлтый медленно кивнул и сказал:
— Если не за бабу, а за честь — разговор другой. Но в следующий раз — не на людях, не по беспределу.
Валера выпрямился, будто сбрасывая с себя невидимую тяжесть.
— Слухи прекратить и к ней ни на шаг.
Кащей лишь ухмыльнулся, чуть прищурившись:
— Ну что ж... Значит, честь. Хорошее слово. Посмотрим, у кого её дольше хватит.
Тишина наступила резко, как будто выключили напряжение, висевшее над головами. Никто не сказал ни слова. Каждый пошёл в свою сторону.Валера держался ровно, но отрешённо. Не смотрел в глаза. Словно что-то внутри закрылось.
Они дошли до качалки. Внутри пахло металлом, потом и старой кожей снарядов. Кто-то бросил куртку на лавку, кто-то прошёл к грушам.Но Адидас не стал тянуть.
— Турбо, пойдём.
Он открыл дверь в небольшую, всегда закрытую комнату. Там были старые гантели, диван и стол.Валера молча вошёл.Щёлкнула дверь.Адидас стоял напротив, не сел. Он смотрел внимательно. Тишина в комнате словно сгустилась, когда Валера, опустив взгляд, наконец заговорил:
— Ты сказал, что я всех подставил.Он говорил тихо, но в голосе звучала рана. — Ты правда так считаешь?
Вова провёл рукой по лбу, будто сбрасывая напряжение, но не находил слов сразу. Медленно выдохнул, глядя куда-то в пол, а потом вернул взгляд на Турбо:
— Я вообще-то сестру свою защищал.
— Ты стал слишком много решать и делать сам. От тебя всё больше неприятностей.
Вова сказал это почти без злости — но с тяжестью. Валера замолчал. Его взгляд метнулся к стене.Он ничего не сказал, но вся его сдержанность треснула под взглядом Адидаса.
Стук в дверь.