Отравление
Ликс слушал споривших ребят и бездумно смотрел в окно. Слова влетали и вылетали в его голову, совсем там не задерживаясь, и тут же забывались. Все внимание его было направлено на серые штрихи дождя, скрывающие от его взора улицу. Ветер трепал мокрые ветви, заставляя их будто здороваться с людьми, все еще находящимися на улице или тоже глядящими в окно. Ли любил дождь, но если он был с грозой и молнией — немного побаивался. В такие моменты он всегда включал музыку в старом кассетном плеере и заворачивался с головой в одеяло, чтобы не видеть и не слышать, как сердится небо. На что сердится? Наверное, на то, что люди отравляют его выхлопными газами, дымом пожарищ и другими ядовитыми отходами. Конечно, за такое не поблагодаришь. Парнишка тоже бы злился, если бы его травили какой-нибудь гадостью. Сейчас ему именно так и казалось — у Ликаа очень сильно болел живот. Казалось, что все органы выкручивают, как в стиральной машинке. Но и не только он, еще и горло. Какое то месиво откашливалось все время из его рта, и вытиралось тканью старой кофты. Парню даже не хотелось смотреть, что он вытирал, настолько он уж был погружен в себя.
— А ты что думаешь, Ликс? — вдруг тронул его за плечо Чонин. Ли вздрогнул и вспомнил, что сидит на кухне у себя дома в компании друзей. Ханна с родителями, как всегда, в гостях, а в такой ливень ребятам не хотелось скучать дома — вот они и приехали к своему «лидеру» и его очаровательному брату.
— О чем? — спросил парнишка.
Хёнджин сплеснул руками и закатил глаза:
— Ты опять не здесь, да? Принц, хватит витать в облаках, лучше скажи, что ты думаешь на счет суперспособностей?
— В каком смысле? — Ликс, явно, все еще не пришел в себя, от чего Хван хлопнул себя ладонью по лбу:
— Блин, просыпайся, спящий красавиц! Я имею ввиду, ты считаешь, что это хорошо или плохо?
Ли натянул на лицо подобие улыбки, которая не очень получилась из-за сильной боли в животе и горле. О чем только думают эти парни? Лучше бы решили, что делать с порванной цепью на его велосипеде. Из-за этого он уже несколько дней ездит в школу на багажнике у Хёнджина. Он специально его прицепил чтобы возить своего теперь пешего друга. От того, что этот багажник был не очень удобным, Ликс уже отбил себе всю задницу, но Хвану не говорил — еще не хватало ему жаловаться. Во всяком случае, он ему благодарен — пешком он бы очень сильно опаздывал, а вставать раньше просто не мог, и так не высыпается.
— Ну, даже не знаю, — сказал Ли. — Может, это и хорошо, но от этого появляется какая-то ответственность за чужие жизни. Мне бы такую нести не хотелось.
— Но почему то за тех, кого обижают в школе ты заступаешься! — заметил Минхо, усмехнувшись.
— Но-но, Минхо, не путай жизнь и дурацкие школьные неудачи! — заметил парень и, облизнув языком пересохшие губы, встал со своего стула. Боль в животе сделалась сильнее, но Ликс старался этого не показывать.
Внезапно раздался ужасный вопль Чонина, от него аж страшно стало, он вроде не способен издавать громкие звуки:
— Блин, это что такое у тебя?
Парнишка нахмурился и повернулся, дабы увидеть причину такой странной реакции друга. В тот же миг он до боли прикусил губу и понял, что живот болел не от того, что он съела какую-нибудь обычную гадость. Он вмиг посмотрел на свой рукав, которым он вытирал то месиво, выплёскиваущееся из его рта, и заметил кровь, смешанную с белой жижей.
Буквально сгорая от стыда, Ликс едва слышно для ребят всхлипнул и бросился прочь из кухни.
— Что это с ним?
— Ты совсем, что-ли, дебил? — спросил Хёнджин. — Нельзя было ему как-то намекнуть, зачем кричать было?
— В каком смысле? — смутился, но в следующую же секунду да него дошло. — А, блин, его походу отравили…
— Прикинь, да! — невесело усмехнулся Хван. — Будто бы твою мамашку от стресса не травили наркотой.
— Заткнись! — буркнул Ян и опустил взгляд. Такую чушь сморозил, ну надо же!
Этим временем Ликс успел переодеться и, закрывшись в комнате, взобраться к себе на постель. Ебаный ты случай, как ему было стыдно. Они все это видели, видели его позор. Еще и Чонин… Вот надо было кричать как укушенный! Нельзя было хотя бы тихо ему об этом сообщить — тогда стыдно было бы только перед одним человеком. А не, блин, перед четырьмя.
Только поэтому Ли всегда хотел быть с родителями. Рядом с ними было хорошо. У него не было такого гигантского нервного срыва, который случился после их смерти. А ведь его даже никто не предупреждал, что его накачают наркотиками. В первый раз ему дали успокоительное, но видимо оно не сработало, и врачи пришли к выводу, что сделают из парня наркомана. А если бы это действительно случилось? Что было бы дальше, если бы он не заметил этого? Он же мог просто умереть! От большой передозировки, этих «лекарств», человек долго не живёт. У некоторых появляется зависимость, и это очень мешает жить. Если родители не помог своему ребенку с этим, будут ругать и не плыть с ним в одной лодке, он просто чокнется. Ли, если честно, не особо любит принимать лекарства, и делать уколы.
Еще хуже жизнь стала всего полгода назад, когда, проснувшись, мама Ликса повела его в больницу на укол. Было ужас как страшно, но сейчас парнишка вспоминает все это с невеселой улыбкой. Он снова смотрит в окно и видит, что дождь прекратился и улица словно преобразилась. Она стала ярче, свежее, словно она новая или покрашена. Асфальт будто подвели маркером, стволы деревьев и их листья — яркими фломастерами. Хочется вдохнуть этот запах свежести… Этот аромат последождевой улицы, если его можно так назвать. Ли превозмогает боль и встает, тянется на носочках к форточке. Вот он, поток живительного воздуха. Как глоток воды после долгой засухи. Парень подставляет лицо и, зажмурившись, улыбается. Хорошо. Ему хорошо.
В дверь стучатся. Ликс резко оборачивается, улыбка слетела с его бледного лица, которое вновь покрывается румянцем. Что им нужно?
— Уходите! Мне и так тошно!
— С тобой все в порядке? — слышится голос Криса.
— Лучше быть не может! Убирайтесь! — воскликнул он.
За дверью послышалась возня и тихие голоса друзей, которые Ликс все-равно услышал:
— Все в порядке, ребят, после этого не удивительно, что он такой психованный! — Хёнджин. Тоже еще, знаток. — Идите, я сам с ним поговорю!
— Почему ты? — возмущается Пхан. — Я его брат!
— И много ты понимаешь в наркоте, брат?
— Ну…
— Вот именно. Так что идите-ка там поболтайте о чем-нибудь, но не суйтесь, пока не позову.
Ли фыркнул. Что еще за новости? Психологом решил заделаться? Нет, Хёнджин, так просто тебе это не удастся. Парнишка решил во что бы то не стало не дать парню войти в комнату и поспешил к двери, дабы подпереть ее стулом, но не успел — Хван уже просунулся в его комнату.
— Я неясно сказал? Пошел вон! — Ликс растерялся. Под руку попалась небольшая пластиковая кружка, которая тут же полетела в вошедшего парня. Психующий намеревался просто припугнуть незваного гостя, даже не целился — смысл вообще калечить друга? Но просчитался — кружка угодила Хёнджину прямо в лоб. Он тихо вскрикнул и схватился за ушибленный участок.
Ли в ужасе распахнул глаза и прикрыл рот обеими руками. Блин, что он наделал? Парень подскочил к Хвану и попытался убрать его руки от лица:
— Твою же мать, Джинни, ты цел? Прости, я хотел тебя выгнать, а не травмировать!
— За это мини-сотрясение ты не имеешь права меня выставить! — резонно заявил парень, послушно убирая ладони.
Ликс касается его щек и рассматривает место, куда прилетела его кружка. Скорее всего, будет синяк. Или шишка. В любом случае, тут нужен йод. Почему в итоге виноватым вышел он? Так нечестно.
— Так, есть теория, что у тебя выскочит шишак, но я попробую это предотвратить! Принесу йод, стой здесь! — парнишка ступил шаг к двери, но внезапно резкая и сильная боль узлом завязалась в животе. Ноги подкосились, в глазах у Ли немного помутнело и он рухнул на пол, и стал кашлять в кулак, просто не было желания потом ковёр ещё чистить, итак хреново.
Хван испугался:
— Ликс-и! Пиздец, ты чего?
Ликс скривился и схватился руками за рот. Хёнджин поднял его на ноги и, придерживая за плечи, повел к кровати. Мягко свалив на ложе его скрюченную тушку, парень бережно переложил его ноги с пола на кровать.
— Так, теперь, похоже, за аптечкой иду я! Где она у вас?
— В ванной, только ребятам не говори, пожалуйста! А то поднимут суматоху, до старших дойдет… Может и в больницу потащат!
— А вдруг тебе как раз туда и надо?
— Нет, что ты! — Ли вскочил и испуганно уставился на Хвана. — Это нормально, просто ответная реакция на наркоту… Нечего зря таскаться по поликлиникам.
— Ладно, сейчас вернусь! — сказал парень и вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.
Парнишка сел — лежать нельзя ни в коем случае, особенно в его. Он не хотел, чтобы ребята за него волновались — это сущие пустяки, нормальное явление в его организме с этими сраными наркотиками. Но еще больше он боялся, что они сочтут эту ситуацию позором. Да и для Хёнджина это может послужить поводом для шуточек. Его уж точно ничто не остановит. В памяти всплыло перекошенное от ужаса лицо Чонина, когда он указывал на рукав и кричал. Для его детской психики столько крови с «рвотным позывом» — конечно, блин, невероятное потрясение. Черт, что же они подумают… Ликс уже не пугало мнение других, но вот друзья… Мнение друзей было очень важно для Ли. Единственных друзей, первых в его жизни, очень добрых и лучших на свете. И поэтому терять их никак не хотелось. Вдруг ребята отвернутся от него после этого нелепого случая?
В комнату снова вошел Хёнджин. В одной руке он держал стакан с водой и пальцем придерживал большую белую таблетку, а в другой — пузырек с йодом и ватные палочки. Парень деловито приблизился к другу и вручил ему таблетку и стакан воды:
— Вот, я, конечно, не мега-супер-врач, но с этой таблеточкой хорошо знаком. Выпей, легче будет! А это мне, — он приподнял йод и усмехнулся. — Будешь заглаживать свою вину. Точнее, замазывать!
Ликс с большим усилием проглотил таблетку, потому как из-за своих внушительных размеров она не желала глотаться. Наконец, сделав это, парнишка поставил на тумбу пустой стакан.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Хёнджин, заглядывая в покрасневшее лицо Ли.
— Почти нормально, — сказал он и закашлял от нового позыва перхоты.
— Хреновый из тебя актер! — сказал парень.
— Блин, давай обойдемся без шуточек? — немного разозлился паренек. — И без них хреново…
— Ничего, скоро все будет хорошо, вот увидишь! — сказал Хван и сел рядом с другом на постель.
— Джинни, — вдруг сказал он, поджав губы. — Вы теперь будете считать меня позорником, да?
Хван удивленно вылупился на него. Ну ни фига себе заявочки!
— Глупый, что ли? Ну, с чего ты взял? Ну, нелепая ситуация! Это Чонин, придурок, кричать начал, напугал тебя… Не сердись на него, на дурака грех дуться!
— Да я и не дуюсь. Я боюсь, чтобы вы не отвернулись от меня, будете считать наркоманом.
— Никто от тебя не отвернется! Мы тебя любим, Ликс, ясно? И никогда не бросим и не будем тебя считать наркоманом! Сейчас я их отправил просто чтобы не толпились.
— Правильно, — согласился Ли. — Лишнее беспокойство… Ну, в общем, беспокойство лишнее. И, ты это, — он снова опустил взгляд. — Извини за кружку…
Хёнджин улыбнулся и взял его за руку.
— Все нормально! Только с тебя помазать!
— Да, конечно! — парнишка потянулся было за йодом, но снова зашипел от боли и согнулся пополам. Хван забеспокоился:
— Тебе больно?
Ликс поднял на него глаза и Хёнджин впервые увидел, как он плачет. Слезы стекали по его щекам, вмиг побледневшим, размазываясь прохладными ладонями по щекам. Он не хотел, чтобы он видел его слезы, но не мог это остановить. Ли сильный и смелый, но сейчас ему больно и он плачет. Сейчас он просто ребенок. Он хотел снова скрыть свою проблему от других и решить ее сам. Он не хотел беспокоить друзей. Он слишком полюбил их и берег. Берег даже психику Чонина — черт его знает, какой там у него вдруг в голове произойдет бзик.
Хёнджин осторожно приблизился к другу и заключил в объятия. Он гладил его по спине, по голове, прислонившись щекой к мягким и гладким светлым волосам. Парень прижимался к телу друга и незаметно краснел от того, что намочил слезами и кашлем его голубую толстовку. Руки Ликса лежали на его груди, комкая пальцами приятную на ощупь ткань.
— Все будет хорошо, принц! Все пройдет, ты же выпил таблетку! Потерпи немного! — шептал Хван ему в макушку, периодически прижимаясь к ней теплыми губами.
Ли шмыгнул носом и закивал головой. В голове промелькнула мысль — за последнее время он с Хёнджином много обнимается. Ну, конечно, это только вторые объятия за неделю, но все равно — слишком много объятий. Они ведь друзья, они не должны так тискаться. Но Ликс не отрицал — ему было приятно и он хотел этих объятий. Таких теплых и заботливых… Почти как у Ханны, только младшей сестры не хватало, чтобы обнять парнишку полностью. А Хван будто ограждал его от всего мира. Парень будто хотел забрать у него боль, которую он испытывает. И у него получалось — перхота и спазм быстро утихли и Ли стало намного легче. И, чувствует он, что далеко не благодаря таблетке. Хёнджин — его таблетка.
— Спасибо, Джинни, мне уже получше, — сказал он, выпутываясь из его рук. — Давай сюда свой лобешник!
Парень нехотя выпустил паренька из объятий и предоставил свое лицо полностью в его распоряжение. Обмакнув ватную палочку в йод, Ликс легко, почти невесомо, провел несколько полосочек на ушибленном лбу. Хёнджин начал ерзать на месте, что слегка мешало.
— У тебя что, шило в одном месте? — усмехнулся он.
— Щекотно! — хохотнул Хван.
— Ну, потерпи уж теперь!
— Постараюсь, но только ради тебя!
— Блин, сядь смирно, герой!
— Эх ты, принц-гуманитарий!
В его смехе потонуло его тихое возмущение:
— Ну, и при чем тут это сейчас?..