Глава III. Явление.
Обернувшись к Хакиму, я внимательно посмотрел ему в глаза и сказал:
- Хорошо. Пошли.
- Вот и отлично, – улыбнулся мне друг.
- Только не знаю, чем это мне сейчас поможет.
- Омар, если не успеешь спасти тело, хотя бы душу защитишь. Это тоже не мало.
Взглянув на Хаким, я похлопал его по плечу и, подойдя к шкафу, достал свою национальную одежду. Переодевшись и надев головные уборы, мы вышли из дома и направились к мечети. Всю дорогу Хаким крепко держал меня за руку пытаясь обнадёжить на лучшее. Неожиданно для нас, нам на встречу шёл с опечаленным видом Абдулла. Я был так занят своими мыслями, что даже не заметил его, Хаким резко дёрнул свою руку от меня назад и остановился.
- О, Абдулла, – удивлённо произнёс я.
- Да, уже проходишь не замечая, – ответил, не меняя мимики, Абдулла.
- Прости, слишком много информации на меня свалилось.
- Ммм, я так понимаю, информация оказалась об однополой любви?
- Абдулла ну, что ты опять свой бред начал? Мне сейчас не до шуток твоих.
- А вы чаще ходите так за ручку, и уже это будет далеко не шуткой, - скорчив лицо и посмотрев на Хакима, сказал Абдулла.
- Всё прекрати, Абдулла, не видишь не до этого! – возмутился уже Хаким.
- Что у вас случилось? Куда это так торопитесь? – поинтересовался Абдулла.
- Мы в мечеть. А ты почему такой? Без лица идёшь, – спросил я.
- В мечеть? Если ты решил молиться, то можно и дома это делать, Омар. Лица на мне нет, потому что мои просьбы, видимо, не доходят до Всевышнего.
- Смотрю, и ты решил к Богу обратиться? Что случилось? – поинтересовался я.
- Когда нам хорошо, мы радуемся. Когда нам плохо, мы плачем. Когда нам страшно, мы ищем спасение в Боге. Моей маме всё хуже, мы столько денег грохнули на её лечение и эти лекарства. Но всё бесполезно. Сколько не звоню ей.... По голосу слышу что всё. Хотя мой отец, мой брат и мама всегда молимся, и я просил Всевышнего продлить её годы, но....
- Просто Бога надо вспомнить не тогда, когда нам страшно, Абдулла, а когда тебе было хорошо, – недовольно сказал Хаким. – Ничего, ахи, значит такова воля Аллаха. Научись принимать это.
- Может всё ещё изменится, не делай поспешных выводов, брат, – говорил я, смотря на опечаленного друга.
- Да уж.... Буду надеется, что всё ещё исправимо и моя мама проживёт ещё долго, – сказал Абдулла пристально смотря на Хакима.
- Ин ша Аллах! – ответили мы.
Абдулле явно не было приятным услышать то, что сказал Хаким. Но больше ничего не говоря, он пожал нам руки и пошёл дальше. Мы же, продолжили свой путь к мечети. Пройдя ещё немного, я остановился.
- Что такое, Омар? - спросил Хаким.
- Ничего. Голова разболелась.
- Мы уже пришли. Идём.
Дойдя до великой и прекрасной мечети Аль-Фатиха, которая восхищала своим внешним видом и размерами, мы остановились у входа.
- Она прекрасна, правда? - спросил Хаким, не отрывая взгляда от мечети.
- Да... Она действительно завораживает, - ответил я, осматривая её стены.
- Ну, что пошли?
- Пошли, Хаким.
Зайдя в мечеть, разувшись и умывшись, мы прошли к центру и сели на ковре. Недалеко от нас сидел дедушка читающий Куран. Хаким, улыбнувшись мне, сел ровно и, протянув руки перед своим лицом, начал молиться. Я тоже не стал терять времени даром. Вдохнув глубже и выдохнув больше, я начал произносить слова молитвы. В душе происходило, что-то странное. Меня стали переполнять непонятные мне эмоции. Тишина внутри мечети и не обычное ощущение покоя, ещё больше давали мне странных ощущений. В горле снова появился ком, который делал мне больно. Из глаз сами по себе потекли слёзы. Что со мной происходило во время молитвы, я не знаю, но мне было тяжело. Горло и глаза словно резали меня изнутри. Терпеть было не возможно, но я нашёл в себе силы закончить молитву. Еле произнеся её до конца, я резко открыл глаза и вдохнул как можно больше воздуха. Пытаясь дышать, я смотрел на красивый и спокойный вид внутри мечети. Поднявшись с места, я подошёл и облокотился об приятно прохладную стену. Моё тело жгло. Мне так хотелось успокоить себя, что я как можно сильнее прижался к холодной стене. Немного постояв, я вроде бы успокоился. Закрыв глаза, я захотел попросить Бога простить не только меня, но и моего друга Абдуллу. Шепотом, произнеся себе под нос:
- О Аллах, прости меня. Прости за всё сделанное мною, но Ты же знаешь, не тронул я её. Не хочу быть виновным в её смерти, и я прошу тебя Аллах, не забирай жизнь у мамы Абдуллы. Она ведь так молода. Чем она заслужила такую болезнь? Чем заслужил он, так рано потерять маму? За что Ты так наказываешь его?
- Не согласен с волей Аллаха? - тихо шепнул мне на ухо, непонятно откуда появившийся мулла.
- Оу. Вы что?! - испуганно сказал я, быстро вытирая заплаканные глаза и делая вид, что не понимаю о чём он.
- Ас-саламу Алейкум ва рахматуЛЛахи ва баракатуху, - поприветствовал меня мулла.
- Ва алейкума Ас-салям варахматуЛлахи ва баракятух.
- Я не припомню тебя в нашей мечети, - продолжил разговор мулла.
- В эту мечеть могут одновременно войти семь тысяч человек, как Вы можете запомнить каждого?
- Поверь, я обладаю хорошей памятью, - сказал мулла, слегка улыбаясь мне.
Внимательно смотря на приятного старика, от которого веяло добротой и искренностью, я с удивлением рассматривал его и пытался держать себя уверенно. Но мулла смотрел на меня и постоянно улыбался, словно видел во мне потерянного мальчика. Я решил, тоже слегка ему улыбнутся и поинтересовался:
- Почему Вы решили, что я не согласен с волей Аллаха?
- Задавать столь странные вопросы Всевышнему.
- Что же странного я спросил? Разве меня не могло удивить, почему Он забирает жизнь столь молодой женщины, у которой хорошая семья? Она совсем не заслужила, такой мучительной смерти.
- Вот как? Не заслужила, значит? Наверное тебе виднее куда больше чем Аллаху, раз ты считаешь, что эта семья не заслужила подобного горя? - абсолютно не меняя не тона не мимики, продолжал спрашивать меня мулла.
- Я достаточно хорошо знаю эту семью, они действительно не заслужили подобного.
- Интересно... - задумался мулла. - А та кто родила тебя, хоть раз ударила тебя без причины? – спросил мулла, слегка погладив свою бороду.
- Нет, - удивлённо ответил я.
- Вот и я думаю, - сказал мулла. - Очень странно, бить и наказывать незаслуженно того, кого ты породил.
Слова муллы заставили меня задуматься. Я на минуту опустил глаза в пол, пытаясь правильно сформулировать свои мысли, чтобы ответить мулле, как вдруг сзади подошёл Хаким и спросил меня:
- Ты чего тут так долго?
- Да вот, встретил муллу и..., - вытянув руку вперёд, я хотел показать Хакиму муллу, но неожиданно увидел перед собой пустоту.
Я замер. Быстро вращая головой по сторонам, я взволнованным голосом спросил:
- Где он?!
- Кто он? - переспросил Хаким.
- Тут стоял мулла. Он говорил со мной.
- Как его звали?
- Я не знаю, я не успел спросить.
- Наверно он отошёл. А что он говорил?
Тут нас перебил, чуть дальше сидящий мужчина и шепотом сказал:
- Вы не могли бы потише?
- Ой, простите нас, - извинился Хаким и взглядом дал мне понять, чтобы мы вышли.
Выйдя из мечети, мы вдохнули приятный воздух. Хаким, расправив руки в стороны и резко ударив меня по плечу, спросил:
- Ну что? Как себя чувствуешь? Будешь теперь делать намаз, ходить в мечеть, читать Куран? Видишь, как это помогает и успокаивает.
- Да... успокаивает... - произнёс я, внимательно смотря на мечеть. - Пошли домой. Я должен поспать, мне кажется я слишком переволновался за сегодня.
Хаким улыбнулся и, довольный вместе со мной, отправился домой. Попрощавшись с другом у ворот, я зашёл домой и, поднявшись в комнату, навалился на кровать. Неподвижно лежа и смотря в потолок, я пытался собрать мысли в кучу и понять, как быть дальше. Услышал ли мою молитву Бог? А может наоборот..., я никогда не молился, а тут случилась беда, и я вспомнил о Боге. Не разозлит ли это Его? Но после мечети я действительно ощущал какую-то слабость. Тело словно опустело, а силы куда-то ушли. Находясь в таком состоянии, я и не заметил, как заснул. Уснув крепким сном младенца, я проснулся почти в двенадцать ночи. В Манаме стояла тёмная и прохладная ночь. Открыв глаза, я чувствовал себя действительно легче. Силы вернулись, страх отступил. В комнате раздался глухой звук от стука по дереву. Дверь в мою спальню приоткрылась и ко мне вошла сестра, Салима.
- Омар, ты чего спишь столько? - спросила сестра, присаживаясь рядом на кровать.
- Да, день не очень был. Устал.
- Там отец в бешенстве звонил. Он с мамой домой едет.
- А что случилось? - взволнованно спросил я.
- Не знаю, но вроде за твои вчерашние гонки поговорить хочет.
- Хм. Странно, - удивился я, пытаясь вспомнить, что было на моих гонках.
Поднявшись с места, я и сестра спустились в зал. Сев на бежевый диван и схватив мягкую подушку, я вынул из кармана телефон и решил пересмотреть пропущенные звонки и сообщения. В этот момент я вспомнил, что обещал своей невесте погулять с ней.
- Вот чёрт, - резко выкрикнул я, ударившись спиной об диван.
- Не произноси имя черта ночью! Что случилось? - спросила Салима.
- Я сегодня должен был с Фатмой увидеться, обещал ей и забыл.
- Ох, Омар, это тебе не в плюс. Она, наверное, ждала тебя.
- Да, наверно. Но я был с Хакимом, потом ещё в мечеть сходил и ...
- В мечеть? - прервав меня, переспросила Салима.
- Да. Мы в мечети сегодня были. Точнее уже вчера.
- Молодец, Омар, хорошо, что сходил. Чаще бы так.
- Знаешь, Салим..., я там муллу встретил и говорил с ним, – сказал я сестре, подвинувшись к ней ближе.
- И? – с интересом, спросила Салима.
И на этой фразе мы услышали, как к залу приближались родители. Я и Салима тут же подпрыгнули и стоя с непонятным выражением лица, опустили головы вниз. Мы пытались понять, чем так был не доволен отец.
- Сколько я могу это терпеть? Сколько этот щенок будет меня позорить? - возмущался отец, нервно расстёгивая на руке ремешок от часов.
- Успокойся, Кхалед, тебе не стоит столько нервничать, - сказала мама, зайдя в зал и посмотрев на меня уставшими глазами.
Я и Салима переглянулись, понимая, что я опять что-то натворил. Мы стояли притупив взгляд.
- Как мне успокоиться, Марьям? Разве твой сын даёт мне покой? Выйдете все отсюда! - крикнул отец. - Я наедине с ним поговорю.
Мама тут же кивнула Салиме. Сестра взглянула на меня и, сделав грустные глаза, вышла из зала вместе с мамой. Отец подошёл очень близко ко мне и стоя напротив меня, сложил на груди руки. Недовольно смотря мне в глаза, он спросил:
- Что я тебе сделал, Омар?
Услышав ноты ненависти, я поднял голову прямо и, смотря на отца, недовольно спросил:
- Ну что опять не так?
- Замолчи! Молчи, Омар! - закричал недовольно отец - Сколько до меня будут доходить эти слухи? Грязные слухи, которые меня просто унижают. Сколько я буду терпеть такое легкомысленное поведение, двадцатилетнего мужчины? Сколько, я буду слышать жалобы о своём сыне? Ты зачем избил Ахмеда?
Услышав это, я недовольно убрал взгляд в сторону и, прокрутив глазами, вздохнул.
- Я спрашиваю! Сейчас можешь отвечать. За что ты разбил парню дорогую машину и лицо?
- Отец, он спровоцировал меня.
- Спровоцировал? То есть, оттаскивая тебя от борделя, это провокация была? - спросил отец.
- Что? От какого борделя? Отец, что ты такое говоришь!? Я никогда не бывал в подобных местах. Этот урод, оплевал мою машину, отец! Что мне было делать? - пытался как-то переубедить я отца.
- Я ещё никогда не стоял таким покрасневшим и выслушивал, что мой сын! Мой, Омар Хамад! Шёл в бордель, развлекался там и потом, напившись, буянил, разбив машину и лицо ни в чём не виновному парню. Парню, который является, сыном моего коллеги. И я должен был всю эту низость выслушивать? Этот позор?! Да кем ты себя возомнил? Или ты думаешь, что я позволю тебе так унижать нашу фамилию?
- Отец, это всё враньё! Такого не было. Да, я разбил машину и лицо ему но...
- Довольно! Хватит, Омар. Я тебя слишком разбаловал. Если ты не уважаешь всё то, что я для тебя делаю, то и я не буду уважать твои интересы. С этого дня я лишаю тебя твоих машин. Что бы никаких гонок, никаких игр. Что бы и близко не смел подходить к своим машина!
- Нет! Отец, пожалуйста! Ты лишишь меня всего! Я живу этими гонками, я не совершил ничего плохого, что бы ты сейчас так наказывал меня....
- Никаких больше гонок. Будешь сидеть дома. Хватит уже того, сколько ты сделал для меня. Кроме позора на мою голову, ты ничего полезного не сделал, Омар! Ничего!
Недовольно высказав мне это, отец отвернулся от меня и пошёл к выходу. Я стоял в полной растерянности. Лишить меня машин – равносильно жизни лишить. От сильной обиды я с ненавистью выкрикнул:
- А что ты кроме ругани сделал для меня? Что я получил от тебя, слушая лишь то, что я вечная обуза для тебя?
Отец резко остановился. В комнате зависла тишина. Я словно пришёл в себя и уже сто раз пожалел о сказанном. Отец повернулся ко мне и пошёл в мою сторону. Подойдя очень близко и смотря мне в глаза разъярённым взглядом, отец со всей силы ударил меня по лицу. Пощёчина была такой сильной, что я отлетел на диван.
- Запомни, Омар! Всё, что ты сейчас имеешь, это я тебе дал. И даже то, что ты сейчас дышишь, это мне скажи спасибо. Неблагодарный щенок! - сказал недовольно отец, и вышел из комнаты.
Прижав ладонью свою щёку, внутри меня словно динамит взорвался. Обида, боль и злость, одновременно стали бороться во мне. Мне стало тяжело дышать. По ощущениям, словно тысячи кошек, царапали мне тело изнутри. Гнев и стыд захватили мой разум. Я начал задыхаться. Подскочив с места, я побежал прочь из зала. Пробегая по лестнице на второй этаж, я забежал к себе в спальню и захлопнул дверь на ключ. В истеричном и бешеном состоянии я открыл ящик в своём столе и вытащил оттуда маленький ножик. Этот красивый нож ручной работы мне когда-то дарил мой брат Хасан. Крепко схватив нож, я приставил его к ладони левой руки и стал медленно резать кожу. От боли хотелось кричать, но я прикусывал губы и продолжал тянуть лезвием по ладони. Тут же полилась кровь, стекая по всей руке. Вместе с кровью, я словно выпустил и свой гнев. Откинув нож и сев на пол, держа перед собой окровавленную руку, мне стало как-то легче. Через минуту я вытащил из комода, когда-то сложенное мамой полотенце и обвязал свою ладонь. Всю ночь я не мог уснуть. Дурные мысли и видения не давали мне покоя. Мне стало казаться, что я схожу с ума. Каждый раз, закрывая глаза, передо мной всплывал образ той девушки, её огромные выпученные глаза. Её крики о пощаде. Слова Хакима, в которых он просил меня начать молится. Я вспоминал, сколько в день я выкуривал сигарет, постоянные бары и знакомства, машины и драки. И именно сегодня за столько лет я решил сходить в мечеть, чтобы искупить свои грехи, и именно сегодня был мой худший день. Мне хотелось хоть кого-то обвинить в своих неудачах и в своих проблемах, но не кого. Всё я делал сознательно, в эти грехи я сам себя вогнал. Но удар от отца, был моей последней каплей. Я не мог перенести такого унижения. Каждый раз вспоминая, как он меня назвал «не благодарным щенком», и ударил по лицу, я словно падал с горы в низ. Тут я вспомнил, как отец крикнул: «- Разбив машину и лицо ни в чём не виновному парню!». Чувства ненависти к «невинному» парню Ахмеду, словно схватили меня за горло и душили. На улице светлело, и прозвучал Азан. Встав с кровати, я надел перчатки, капюшонку, очки и отправился в сторону дома Ахмеда. Дойдя до их двора, я увидел, как он сидел за столиком и пил чай. Я помахал ему рукой. Ахмед вытянулся, взглянул на меня и, сделав довольное лицо, вышел мне на встречу.
- Мархаба, Омар. А ты почему так одет? Замёрз? – издеваясь, спрашивал Ахмед.
- Пошли отойдём, мне поговорить с тобой надо,– сказал я Ахмеду.
- Даже не думай, что я испугаюсь тебя, Омар, - всё с иронией, продолжал Ахмед. - Если хочешь, пошли, отойдём.
Я повернулся к нему спиной и быстрым шагом направился в старые кварталы, проходя через дворы. Ахмед шёл за мной молча, пока мы не пришли в подобное лабиринту место, где совсем не было людей. Ахмед остановился и спросил:
- Ну, и долго ещё нам ходить?
Я остановился. Развернувшись лицом к Ахмеду, я медленно подходил к нему и спрашивал:
- Значит, ты меня от борделя увести хотел, да Ахмед?
-Ааа, вот оно что, – заулыбался Ахмед. – Так тебе уже донесли это? Мне больше нечего было ответить на разбитую машину и моё лицо, Омар.
- Очень жаль Ахмед, потому что больше ты вообще говорить не сможешь.
- Чего? – ухмыляясь, спросил он.
На этой фразе я со всей силы ударил Ахмеда в челюсть, от чего он тут же потеряв равновесие, упал. Сев на него сверху и обхватив его шею обеими руками, я начал душить его. Ахмед не мог ни слова сказать, он лежал весь красный, пытаясь хоть как-то разжать мои руки. Я же подобно змее вцепился в него мёртвой хваткой и не отпускал. Мысль о том, что он умрёт от моих рук, стала радовать меня. Видя умирающего Ахмеда, мне становилось приятно. Я ощущал себя победителем. В эту минуту в моём кармане зазвонил телефон. Меня словно током ударило. Испугавшись и придя в себя, я резко убрал свои руки от шеи Ахмеда. Он лежал и пытался набрать воздух в лёгкие, постоянно кашляя и сжимая руками свою шею. Я подскочил и побежал прочь с этого места. Бежал, не оглядываясь и не понимая, куда я несусь. Пробегая мимо моего дома, где почему-то стояли Абдулла и Хаким, я даже не обернулся и не заметил их. Что мной правило? Кто управлял мной? Я не понимал, но то, что я вот-вот получу нервный срыв, я это хорошо ощущал.
- Это Омар был? – убирая от уха телефон, спросил Абдулла Хакима.
- Да, это он. Куда это он в таком виде?
- Быстрей, за ним, – сказал Абдулла и, вместе с Хакимом, побежал за мной.
Я добежал до мечети и ничего не понимая, ворвался в неё. Остановившись прямо в центре, я стал смотреть на удивлённые лица находившихся там людей. Всё вокруг мне стало кружить голову. Мне казалось, что моей душе во мне тесно, что она хочет вырваться на волю. Я вращался по кругу и ощущал тошноту. Не выдержав давления, я начал кричать что есть силы. Мой истеричный крик, напоминающий рвотное рычание, наполнил весь зал мечети. Напуганные мужчины осторожно стали подходить ко мне, пытаясь успокоить меня и вывести на улицу. Заметив, что меня пытаются окружить люди, я ещё громче закричал:
- Аллах! Где же Ты? – кричал я что есть силы. – Что же Ты исчезаешь в такие минуты? Где Ты есть?! Алла-а-а-х! Ты любишь унижать людей?! Ты любишь мучить нас?! Ты для чего нас создал?!
Мужчины переглядывались и, качая головой, подходили всё ближе ко мне.
- Ты нам дал жизнь, что бы мы умели её разбивать? Или Ты дал нам жизни, что бы до её конца нас унижать? Я в Твоём храме, я тут! Ответь же мне, Аллах! Покажи Своё могущество! – кричал я подобно зверю, расправив руки в стороны и смотря в потолок.
Стоя в полном шоке и сделав огромные глаза, растерянные мужчины как ненормальные схватили меня за руки и силой стали выталкивать из храма.
- Отпустите меня! Пустите! Уберите вы все от меня руки!
Пытаясь вырваться из крепких рук, собравшейся толпы, я услышал слова молитвы. Повернув голову в сторону, я увидел среди нескольких мужчин, которые крепко держали меня, молодого парня. Он словно с сочувствием смотрел на меня и произносил слова молитвы. Смотря на него, моё тело резко стало ватным. Я не чувствовал ног. Я ощущал биение своего сердца и гул, стоящий в моих ушах. Я уже ничего не понимал, разобрать возмущённые крики прохожих и слова молитвы я уже не мог, перед глазами всё поплыло. Я смотрел на этого парня и видел, как он расплывается, а его слова молитвы затихают. Последнее, что я услышал это крики Хакима и Абдуллы, которые выкрикивали моё имя, расталкивая в стороны собравшихся зевак. Далее всё затихло и вокруг стало темно.
- Что происходит? Что с ним такое? – кричал перепуганный Абдулла, спрашивая у стоящих людей, вокруг моего тела лежавшего на улице.
- Сам шайтан в него вселился. Совсем бредил, – сказал один из мужчин.
- А что с ним сейчас? Что с ним такое? – продолжал Абдулла. – Почему он лежит неподвижно?
- Мы читали молитву, она подействовала. Он сейчас придёт в себя, но лучше отвезите его домой, – ответил мужчина.
Абдулла и Хаким взяли меня на руки и понесли к ближайшей скамейке. Чуть дальше от мечети был парк. Усадив меня на скамейку, парни брызгали на меня водой из бутылки, которая была в руках у Хакима. Набрав в рот воды и брызнув мне в лицо, Абдулла давал мне пощёчины пытаясь привести меня в чувства. Через пару минут я наконец-то открыл глаза.