Глава 21
—Отцепись от меня, идиотка!—зарычала Агнесса, когда Николетта дёрнула её за волосы.
—Отдай моё письмо!—Николетта потянулась к рукам сводной сестры, но та ловко увернулась и запрыгнула на кровать, сметая все подушки.
Девочка зацепилась за юбку сестры, и они обе рухнули на пол, перекатываясь и царапая друг другу лица.
—Оно не твоё!—завопила Николетта, укусив за запястье Агнессу.
—Ах, ты дрянь кусачая!—Девочки катались по полу, стукаясь головами об ножки столов и стульев. Агнесса хрипло рассмеялась и ударила коленом в живот сестры. Вырвался мучительный стон. Николетта сползла с брюнетки. Не теряя времени, девочка рванулась к двери. Та побежала следом, держась за живот и умоляя остановиться.
—Дорогая Николетта,—стала зачитывать на ходу письмо Агнесса,—я так соскучился по тебе! Совсем скоро начнётся новый семестр.... ля-ля-ля... и я с нетерпением ожидаю, что его ты проведёшь во дворце...Что?!
Агнесса нахмурилась, на секунду замешкавшись. Этого времени хватило, чтобы отнять письмо из её длинных бледных рук.
—Это. Моё. Письмо!—вскрикнула девочка и направилась обратно в свою разрушенную комнату, в которой снесли стену, чтобы у сестёр были одинаковые по размерам покои. Николетта вышла из пустого зала и поднялась по лестнице, но не успела она переступить последую ступеньку, как, откуда не возьмись, появился Август с наглой ухмылкой как у сестры.
—Доброе утро, сестричка. А что это у тебя в руках?—юноша вырвал письмо и побежал в сторону балкона. Послышались смешки Агнессы.—О! Это от нашего золотого мальчика в короне.
Август подошёл к перилам, размахивая письмом.
—Август, пожалуйста!—взмолилась Николетта и попыталась ухватить бумагу, но мальчик ещё больше развеселился, почувствовав, как руки девочки сомкнулись на его плечах.
—Ладно-ладно, бери,—новоиспечённый брат протянул ей руку. Девочка благодарно улыбнулась и сразу вспыхнула, когда его губы накрыли её рот.
—Отпусти! Не трогай меня!
На глазах выступили слёзы. Август хотел её утешить, но голос Агнессы его переубедил.
—Ужас! Что же будет, когда Хектор узнает, что ты крутишь роман со своим братом, Николетта?!—Агнесса злобно откинула голову и рассмеялась. Николетта попыталась вновь схватить письмо и убежать, но высокий Август сжал бумагу в комок и бросил в сад полный кустов колючих роз.
—Нет!—Девочка кинулась к перилам, пытаясь разглядеть куда же упало письмо. Но кругом были только белые лепестки и колючки.
«Зачем?!»
Николетта перестала задавать этот вопрос уже месяц назад, потому что знала. Ответ только один—потому что мы можем.
Не обращая внимания на их довольные лица, девочка кинулась в сад, надеясь до последнего, что письмо найдётся.
Подол её старого, но вполне приличного платья весь испачкался в земле, когда она нагнулась на корточки и стала рыскать руками в поисках клочка бумаги. Плечи и локти царапали острые шипы, оставляя тоненькие тёмно-алые полоски. Почти полгода назад Николетта стояла около того окна, где сейчас злобно усмехались её новые брат и сестра, и держала в руках розу, думая о том, как всё изменится. В её планы точно не входили эти двое, злобная мачеха вместо любезной подруги и жизнь, полная слёз и пощёчин.
—Милая, вставай,—руки девочки сами по себе задрожали, когда она услышала чудесный бархатный голосок Роксаны.—Сегодня у нас будет приём, так что лучше не высовывайся из своей каморки, если не хочешь обзавестись дополнительными проблемами.
Николетта встала. В горле собрался комок желчи. Она с открытой ненавистью посмотрела в глаза мачехи и произнесла:
—Да, Миледи.
***
Николетта, разложившись на пыльном полу заброшенного чердака, сидела около окна, перечитывая в сотый раз одни и те же строчки. В опухших красных глазах всё плыло от постоянных слёз и чтения в темноте. Но что ей было делать? Роксана не пускала ей объявляться в поместье во время приезда гостей. Да и ей особо этого не хотелось.
Она уже потеряла надежду передать папе весточку о том, что здесь творится. Хотя вряд ли бы он поверил или придал этому значение. В последний раз, когда она говорила с ним, граф сослался на то, что это всё из-за резкой перемены и не стоит себя накручивать.
Всё поместье Силоунс поработила их новая госпожа — Леди Севера. Никто не осмеивался ей перечить, угрожать или оспаривать её решения, кроме, конечно, собственных детей.
Август ненавидел здесь всё: от клочка земли до всех обителей дома. Особенно его чувство ненависти обострилось после известия о том, что Якин Макнамер сгорел в пожаре около загородных домов, где он каким-то образом получил место. Мать и сын в открытую враждовали. Он не посещал уроки, не присутствовал на вечерах и постоянно сбегал в деревню. Порой, ему доставалась даже хуже, чем Николетте.
Что касается Агнессы, то здесь дела обстояли более странно и запутано. Сестричка частенько исчезала из дома (настроение Николетты в эти дни заметно улучшалось) на несколько дней, а то и неделю. Никто. Абсолютно никто не спрашивал её, куда она ходит и что делает.
Хотя, бордовые засосы на её шее и лёгкие синяки на руках говорили сами за себя. Впрочем, Роксану это не волновало, что очень удивляло падчерицу. Ведь Агнесса была её единственным якорем, если всё пойдёт ко дну и это безобразие раскроется. Не зря же она так усердно выискивала богатеньких партнёров для своей дочурки.
Сама же Роксана проводила свои беззаботные дни, принимая гостей и тратя деньги отца. Ну и издеваясь над Николеттой в свободную минутку. Ох, сколько власти она получила, когда отец отправился на южные земли по приказу королевы!
Почти все бунты и войны сейчас сосредоточились там. Лимия, сражающаяся за права быть независимой, падала духом каждый день от бесконечных ударов по её народу. Фаскан же процветал и богател, не переставая заключать сделки с Акантией.
Столица тоже не осталась без внимания, хоть и проворачивалось всё исподтишка. Это затишье сильно обескураживало и тревожило местную знать, привыкшую к ежедневным стычкам крестьян, которые были на редкость тихи в последнее время. Как бы там ни было, многие уважительные семьи решили покинуть родину и пока переждать на западе.
Что же требовалось от графа в Хушласе, Николетта всё никак не могла понять. Казалось, будто сама жизнь играет против неё.
Нет, она не голодала, не спала на подстилке (только в особо тяжкие дни, когда пряталась в конюшне), не работала как рабыня, но...
Её обрезали от общества. Все письма Николетты не доходили до получателей. Даже слуги боялись и не смели помогать ей. Брат и сестрица издевались над ней как хотели, ибо им никто не запрещал. Одни уроки и книги стали для неё спасением, потому что выезжать из поместья не пускали, а все развлечения с присутствием вторых лиц проводились исключительно вместе с Агнессой, да бы она не чувствовала себя обделенной.
А ведь всё так хорошо начиналось...
История Роксаны, которую она поведала в вечер свадьбы, можно было рассказывать как сказку для маленьких детишек.
История о красавице, что заточил злой монстр. Она сумела от него сбежать, но без детей. Каждый прожитый день её съедала совесть, но она знала. Знала, что должна работать и делать всё ради своих детей.
Всю неделю она втирала какую-то дичь графу, пока не затащила в постель. Вот тогда он уже и сломался, поверив её басням. Молва о том, что граф женился на простолюдинки, только усилила дух народа. Роксана была для них идолом, за которым они шли и воспевали. Она умело пользовалась своими недочётами и положением. Большое количество людей собралось у её ног, очарованное ложью, притворством, обманом.
Николетта была одной из них, но когда очнулась от иллюзий, то уже было поздно.
Первый месяц был прекрасен. Дочь графа и не помнила отца столь счастливым. Роксана, тогда ещё только ступившая на неукреплённый фундамент власти, вела себя словно ангел-хранитель. Внезапно появившиеся сестра открыла для Николетты мир, полный загадок и приключений.
Они ночами болтали о своих прежних жизнях. Николетте было интересно всё! Как они отмечали праздники в деревне, какие блюда готовили, что проходили на уроках, где продавались лучшие продукты...
Взамен девочка раскрывала все тайны дворян. Любопытство Агнессы граничило с ненормальной одержимостью. Ей так сильно хотелось вписываться в новое окружение, что она постепенно стала вытеснять из него свою сестру.
Пожалуй, хуже всех был тот день, когда к ним на завтрак прибыло письмо с приглашением на званый вечер в особняке Де-Хоугтрв по случаю дня рождения Белинды. Приглашение лишь для одного человека — Агнессы Силоунс.
Да, она пыталась убедить себя, что ей всё равно пригласят её или нет. Как-никак у них с Белиндой были не особо тёплые отношения. Но когда это повторилось и с другими знакомыми Николетты, она убедилась в мысли, что все про неё забыли.
Кому нужен глупый беленький утёнок, когда есть чёрный лебедь?
Не прошло и недели, когда все стали принимать новую сестру Николетты, как за родную дочь графа.
Сочетание этого имени с собственной фамилией вызывало отвращение у Николетты. Она понимала, что нельзя так думать, но мысль о том, что его носит столь мерзкая особа...
—Ненавижу!— девочка откинула все вещи в угол и зарылась головой в колени.
Ей было мерзко от самой себя. Под ногтями собрались комки земли, волосы спутались от беготни, а живот болел от ударов Агнессы.
—Мамочка, я так хочу к мамочке! — Слёзы хлынули ручьём. Заброшенный чердак около теплицы был единственным местом, где она могла уединиться. Единственным местом, где никто не услышит и не увидит её страданий.
Даже ночные кошмары теперь казались более радужными, чем реальная жизнь. Изучая в миллионный раз строчки из книги про Этерн, она всё больше и больше понимала, что вот-вот и правда раскроется. Но пока ответ не решался вылезти наружу, ей оставалось лишь наслаждаться мелкими крупицами головоломки.
Николетта осознавала, что, если кто-нибудь прознает о её увлечениях, то всё разрушится. Никогда она больше не сможет иметь личное пространство, мнение и свободу. Но оно того стоило. Ведь кто знает, сколько у неё ещё времени, чтобы насладиться иным миром.
Все эти загадки, тайны, секреты... Они манили её в свои сети, а она безвольно подчинялась им.
Наверное, поэтому монстр, притаившийся в её тени, так незаметно проскользнул в людской мир.
Лишь огненные икры сверкали в его в глазах, когда он начал свой коварный план.