День 1, Winstorm
Я ужасно хотел спать, поэтому пишу утром следующего дня. Но и сегодня, думаю, меня в покое не оставят.
Постарался одеться как можно беднее, так как место довольно дикое и драки там происходят ежедневно. К счастью, бар было довольно пустоват, лишь одна особа с кружкой эля украшала сие место.
Пахло там, честно сказать, а если не выражаться, то лучше и не сказать. Она сидела прямо посередине этого мертвого бара, украшая его своей психичностью.
Я подсел к ней, и первые несколько минут просто смотрел на нее, а она смотрела в окно, будто не замечая меня. Как только я открыл рот и произнес первую букву...
И: О, ты все-таки пришел. Как тебя там? Ха-ха, помню-помню,-она любила казаться глупой в непонятных ситуациях или когда находилась не в своей тарелке. После случившегося видеться со мной для нее большое испытание, как и для меня. Поэтому эти годы она старается притворяться сумасшедшей. Но глаза у нее совсем не такие: живые, с нотками надеждами и симфониями страданий.
W: Перейдем к делу, не хочу оставаться в этом месте хотя бы еще минут пятнадцать.
И: Ну чего ты лицо такое скукурузил? Давай выпьем, мы ведь за этим сюда пришли.
Я хотел поспорить, но, не успел открыть и рта - она заказала мне выпить.
В алкоголе я не разбираюсь, да и пить не люблю, разве что пил когда-то, но все уже в прошлом, не хочу вспоминать это.
И: Ты по-прежнему не любишь и не умеешь пить? Как маленький мальчишка, может попоить тебя с ложечки, чтобы ты не глотнул слишком резко?- Она начала смеяться так, что бармен глянул, не налил ли он что-то ей в стакан помимо алкоголя. Хотя, наркотиков такой силы еще не изобрели.
W: Хорошо, я выпью, но пообещай, что расскажешь мне все, что поняла вчера.
И: Ладно-ладно. Сказала она скорее с игривостью, нежели с разочарованием в голосе.
Я выпил пойла, вкус был, как я помню, отвратный, почувствовал в горле какое-то жжение и странное тепло - хотелось запить водой, но из-за зачатков своей гордости я потерпел пару минут, чтобы не казалось, что я не умею пить.
W: Говори, кхе, уже. Примерно так я сказал, только еще глаза на лоб лезли.
И: Ох, чудо ты. Могу сказать, что она была там одна, когда ее убили, то есть либо убийца действовал издалека, либо дал ей то, что убьет ее через время. Окон там не было, все засовы не выпускают и капли воздуха. На стене висела картина, но ее сняли, Фандерсен сказал, что она была заляпана кровью, поэтому он дал ее на реставрацию. Игла прошла через шею, от такого резкого удара она упала лицом на пол, стреляли ей в спину, со стороны стены, где висела картина, но никаких следов я не видела, возможно, кто-то, кто знает ее, тихо шел рядом за ней, ровно по ковру, чтобы следы не были различимы. Есть подозрения? Я пока не спрашивала остальных людей, которые были, но лучше нам пойти вместе, ты поймешь, лгут ли они,-говоря последние слова, она смотрела на меня с такой сильной неумолимой просьбой, даже и не знаю почему. Даже если знал бы, разве у кого-то хватит гордости отказать просящим в помощи прелестным глазам? А так как я знал ее этот взгляд, то мы распланировали следующий день для того чтобы объехать все поместья, естественно не за мой счет.
Со временем почувствовал, что мне становится хуже и попросил выйти на улицу.
Она согласилась, и мы поспешно решили выйти, как вдруг в бар зашли мужчины и кто-то, проходя внутрь бара, шлепнул Ирин по попе. Без раздумий я бы взял ее и вышел, а потом говорил всю дорогу какие они придурки, так как один я этим троим ничего не сделаю и даже стараться не стоит. Но я же, черт возьми, вчера был настоящим героям женских фантазий, тем, кто спасет юную девушку и единолично прикончит своей полуживой рукой троих суровых мужчин. А точнее тем, кто получил от одного в лицо, развернулся, дошел до двери, открыл ее, вышел наружу и упал лицом в снег.
Мело тогда очень прилично, и было невероятно холодно. Я, конечно, не доктор, но знаю, что холод помогает, поэтому лежа лицом в сугробе считал, что важнее подержать что-то холодное у лица, чем дышать. Вслед за мной выбежала Ирин, которая кинула в их сторону кружку, но видимо не задела, так как никто не вышел. Она сразу же перевернула меня лицом вверх, а на мои просьбы перевернуть меня обратно сказала: "Ты полный дурак!"
Она, в силу своих женских ручек, оттащила меня на пару метров в сторону.
И: Либо ты встаешь, либо я ложусь рядом и мерзну с тобой.
W: Ложись поудобнее, прием не из приятных.
И: Какой же ты мерзавец! Не больно хоть?-снова ее эмоции так резко поменялись. Все оставшееся время она была прежней, сняв с себя маску притворства.
W: Да нет, давно пора мне мозги на место поставить, а то я так и не пришел в себя.
И: Я тоже, до сих пор не смогла... Но давай оставим эту тему.
W: Пожалуй.
Между нами нависла тихая пауза и в один момент, смотря на звезды, я захотел кое-что сказать.
W: Мне жалко, что все так произошло, я не мог... знаешь я... чего оправдываться, даже тысяч ударов по лицу не хватит, чтобы искупить мою вину.
И: Куда проще выдержать тысячу ударов по лицу, чем один в самое сердце.
W: Звезд не видно.
И: Ты их не любил.
W: И по-прежнему не люблю.
И: Тогда почему?
W: Она их любила.
Мы говорили это прерываясь каждый раз на вечный миг, который тянулся так долго, словно нам дали возможность остановить время для этих нескольких чистых секунд, которых нам так не хватало эти годы.
И: Я думаю нам пора идти, вставай уже.
Не то что бы кто-то из нас хотел уходить, да и не так холодно было. Просто очень тяжело спустя такое время снова... Снова жить?
Тяжело писать, сейчас вернусь.
Она подвезла меня на кебе до моего дома и поехала после к себе. Не вспомню, о чем мы говорили в дороге, помню лишь всякие глупости и ее варварский смех. Нельзя переходить грань, но иногда так хочется вести себя так, как велит сердце. Я даже забыл наш план поездок, так как чувствовал себя паршиво, а еще сильно замерз, поэтому лег спать, не снимая одежду.