Слезы и разум
Каждый человек когда-либо задавался вопросом "почему", и я не исключение. Однако этот "почему" оставляет в сердце рану. Эта рана велика, и она не сравнима с ножом в печени. Это не то ощущение, когда тебя бросили, или когда тебя профессионально шинкует повар, бросая остатки в большой горящий котел, наполненный разнообразными вкусами. Нет, это всё не то.
Я задаюсь другим вопросом... почему именно это произошло со мной. Даже не со мной, а с ней. Почему это случилось с ней? Что произошло, когда она отошла?
Женское тело облокотилось на голубую стеновую панель. Веки больше не могли удерживаться открытыми, медленно закрывая глаза, пока не сомкнулись полностью. На праздничное платье был накинут белый медицинский халат. Ноготь большого пальца впился в подушечку указательного, а белые зубы осторожно пробовали на вкус искусные губы. Вот и снова открылась ранка. Высунув язык и облизнув её, я почувствовала сладкий привкус крови.
В просторном пустом коридоре находились еще двое людей.
Мужчина с пустыми глазами смотрел в пол, словно его здесь не было, он был где-то в другой реальности. На нем тоже была необычная одежда, поверх которой был накинут белый халат.
Позади них стоял парень, иногда всхлипывая и вытирая мокрые глаза, пряча их в противоположную сторону.
Наверное, больше всего сейчас плохо Габриэлю. И нет, это не потому, что я люблю маму меньше. Я тоже дорожу и переживаю за маму, так же как и отец, и Габриэль, просто он более нежный и ранимый. В детстве я сама часто не понимала эмоции людей.
Из пустоты раздался звук открывающейся двери. На пороге стоял мужчина средних лет в белом халате и белой шапочке, на переносице у него были очки прямоугольной формы.
Отец, увидев доктора, сразу подошёл и спросил, как обстоят дела. Врач ничего не ответил, лишь испуганно посмотрел на пол. Отец спросил: "Она умерла?", на что в ответ получил заикание и отрицание. Мужчина куда-то показал рукой, приглашая пройти за ним. Отец, послушав, пошёл за доктором.
Я здесь не одна.
Слегка повернув голову к брату, я ощутила ноющее чувство. Жалко его, он тоже человек.
Положив тонкую руку на его плечо, с нежным взглядом заглянув в лицо брата, я увидела его красное, словно он был очень болен, мокрое лицо, а его глаза с роговицей и зрачком поднялись вверх. Его тело стало лёгким, как будто он его не контролировал.
В эту же секунду я поймала его и осторожно повела к лавке, чтобы усадить и проверить его самочувствие.
Я испугалась. Испугалась за брата. Он чуть не отключился.
Садясь на лавку и присев на корточки перед братом, я взяла его руку в свою ладонь, тихо и ласково произнося:
- Успокойся, Габриэль. Я уверена, с мамой всё будет в порядке, - неуверенно проговорила я, сжимая его ладонь сильнее.
Я сама толком не понимала, что именно произошло с мамой.
Голова повернулась вправо, откуда раздался громкий мужской голос, а затем резко открылись двери, из которых вышел встревоженный отец и направился к нам.
- Настолько всё серьёзно?.. - взглянув в лицо отца, я увидела в нем гнев и страх, а может, даже негодование.
На мой вопрос он лишь отвёл взгляд в пол. У меня округлились глаза. Я не хотела верить, что всё это происходит именно со мной и сейчас.
Поднявшись с колен, я испуганно посмотрела на отца. И там не нашла ответа. На глазах выступили слёзы, и мне хотелось ворваться в палату к матери, крепко обнять её и множество раз спросить: "Что случилось? Зачем? Почему?"
Увидев перед собой мокрое лицо, отец подошёл и неуверенно обнял меня. Ему самому было тяжело принять это.
- Валл, ты всё неправильно поняла. Она не ушла от нас, просто... ...просто она сейчас в коме, - тихо произнёс Джек, нежно поглаживая меня по голове.
Резко подняв голову и посмотрев в лицо отца, я снова переспросила, на что получила тот же ответ: "Она сейчас в коме. Врачи говорят, что... они не знают, что с ней. Состояние слабое, но причину они не смогли найти. Бред, правда?"
- Не смогли найти? О чём ты? Как они не смогли выяснить причину, что с ней случилось? - я посмотрела отрешёнными глазами на отца. Хотелось прямо сейчас пойти и высказать пару слов врачам.
- Я сам не знаю, как это объяснить. Говорят, что сделают всё, что могут, но не уверены, что это ей поможет, - с этими словами он сильнее прижал меня к себе, и я не была против.
Мы так стояли, наверное, минут десять? Может быть, и меньше, но казалось, что это вечность. Пока я тихо всхлипывала, отец меня успокаивал и нежно гладил по голове, повторяя, что с мамой всё будет хорошо. Я знала, что это неправда, но где-то внутри меня оставалась надежда, что она выйдет из комы и всё будет как прежде.
Думаю, конечно, это нелепая ситуация, но вышло так, что Габриэль, проснувшись и узнав о всей ситуации, тоже начал плакать. Отцу ничего не оставалось, как объяснить ему всё и прижать к себе. Я более-менее успокоилась и перестала плакать, просто обнимала отца, а Габриэль всё ещё плакал, и нам пришлось утешать его. Не знаю, в кого у нас Габриэль. Если мы реагируем более-менее на стрессовые ситуации, то он - полная противоположность. Готов разрыдаться, и нам приходится его утешать, но меня этот факт не напрягает. Я даже рада провести с ним время. Но отцу это принять сложнее. Он вырос практически сам, поддержки не было, только со стороны компании. Хотя она тоже не была лучше. Поэтому отец не понимает, как можно быть таким. Но, как своего ребёнка, он любит и готов за него всем глаза выцарапать.
Слезами горю не поможешь. Стоять и рыдать можно сколько угодно, но нужно что-то делать.
Зайти в палату к матери нам не разрешили; мы могли лишь посмотреть на неё через большое окно, отделяющее нас от неё.
Она была вся бледная и такая слабая, а вокруг - множество аппаратов, поддерживающих её здоровье. Слёзы снова готовы были пойти из глаз. Конечно, увидев маму в таком состоянии, Габриэль снова распереживался, и мне снова пришлось его успокаивать.
Долго находиться там не получилось, да и бессмысленно.
Помахав напоследок матери, я последовала за отцом, а за мной уже шёл Габриэль.
Темное небо было покрыто черной скатертью, в которой не было ни одной дырки. Свежий воздух освежал лёгкие, и от этого становилось больно. Казалось, что в лёгкие попали осколки стекла, и при выдохе становилось ещё больнее.
Стоя около черной машины с открытой дверью, мой взгляд поднялся на белое здание, где находилась мать.
Что ж... Надеюсь, ты выйдешь из комы, и тебе станет лучше... мама...
***
Темно. Ничего не видно. Передо мной лишь мрачная тьма, сзади тоже. Она везде. Куда бы я ни пошла, куда бы ни посмотрела - только мрак. Ощущение, что это бесконечность. Ничего нет, на чем можно было бы крепиться или стоять... А что это? Комната? Если бы это была комната, здесь были бы стены, а их нет.
Где я? Это я? Точно я?
Пусто. Везде пусто, что снаружи, что внутри.
В пустоте раздался громкий злорадный смех. Обладательница смеха - девушка. А точно ли это обычная девушка?
Короткие светлые волосы, передние пряди чуть длиннее развивались, но от чего?... Ветра-то не было. На её голове были небольшие черные рога, гордо устремленные вверх. Черные глаза, пропитанные черной жидкостью, лишь контур скверы напоминал о её голубых глазах.
Обнажённый демон летал в воздухе, заливаясь громким смехом.
Её костлявое тело крутилось в воздухе, наблюдая за картиной, стоящей перед глазами.
Демонесса не перестала бы смеяться, если бы в неё не прилетел кусок круглого льда, который прошёл сквозь тело.
Теперь громкого смеха не было, только недовольное лицо, смотрящее на женщину с белыми волосами, которая подкидывала в руке точно такой же кусок льда.
- Мне правда жаль, что я не могу убить тебя.
Беловолосая женщина неприязненно сверлила глазами летающего демона.
На всю картину демон только хмыкнул, смотря с высоты на женщину.
- Подумаешь. Ничего серьёзного не произошло, ты всего лишь в коме. Ну, пока что да, - под конец предложения на её лице появилась самодовольная улыбка.
Лицо Кэтрин почернело после такого громкого заявления. Как это существо может вообще открывать рот в её сторону? Может быть, для этой чудачки ничего серьёзного не произошло, но для Кэтрин - да.
- Вот погоди, как я выйду отсюда, так первым делом убью тебя.
- Надо посмотреть, справится ли твоё тело с моей силой.
- ...
Всё это похоже на глупый сон, но, к сожалению, это реальность.
Оглядевшись ещё раз вокруг, Кэтрин не заметила ничего нового - та же самая чернота.
Как объяснила демонесса, это - разум Кэтрин. В это слабо верится, но других предположений о том, что это за место, нет.
Жалко, что здесь нет ничего. Если бы только что-нибудь, например, телевизор, по которому она могла бы смотреть своими глазами. Смотреть, кто приходит к ней в палату и говорит с ней. Если бы только это было возможно...
Из мыслей её вывел раздражающий голос, который она слышала уже кажется тысячу раз. Ух... Если бы можно было, Кэтрин бы с радостью заткнула рот этой паршивке, но мечтать не вредно.
- Смотри, там появился телевизор! - летающее существо посмотрела позади Кэтрин, указывая пальцем в ту сторону.
Обернувшись, Кэтрин и вправду увидела телевизор. Вот только он был... другим, выглядел так, как производили раньше. Большой толстый телевизор коричневого цвета с маленькой антенной на голове и маленькими ножками стоял неподалёку. Рядом с телевизором стоял самый обычный раскладной стульчик. Спинка и сиденье были синего цвета, а основа - серой.
Подойдя к стулу и телевизору, Кэтрин спросила:
- Откуда это здесь?...
Странно, что в её разуме из ниоткуда появились старый телевизор и раскладной стул. Некоторое время назад здесь было пусто, только она и надоедливый демон, а теперь появились вещи, которые она никогда не видела.
Несколько секунд назад она думала о телевизоре, и тут, как по щучьему велению, всё произошло. Ну не чудеса ли?
- М. Это может быть что-то вроде проводника, - задумчиво произнесла демон, опустившись на ноги. Подойдя к телевизору, она похлопала его по верхней крышке, а затем поднесла руку к подбородку.
- Проводник? О чём ты?...
- Ну... знаешь, пока ты в бессознательном состоянии, с помощью этого можешь наблюдать за происходящим.
Что? Ей не послышалось? С помощью старенького телевизора она могла смотреть, что происходит в комнате, в которой лежит её тело? Скорее всего, это бред, но убедиться не помешает.
- ...Слушай. ...А здесь можно с помощью мыслей что-то создать?
Кэтрин обратилась к демону.
Демонесса подняла брови и озадаченно посмотрела на неё. Отведя взгляд вверх, она прикидывала несколько мыслей в голове, а потом резко посмотрела на Кэтрин и ответила:
- ...В принципе, можно... Это же твой разум и мир, ты им управляешь. Пожелай, что хочешь, но это всего лишь будет иллюзия.
Вернувшись к себе, демон продолжал рассказывать о том, что кто-то может создавать какие-то сцены и объекты, а кто-то в своем разуме не может. Как объяснила демонесса, всё зависит от самого человека.
Нечисть долго трепала языком, к сожалению, ей закрыть рот никак нельзя было.
А что если?...
Отойдя от темы, о которой рассказывала нечисть, и сконцентрировавшись на себе, закрыв глаза, Кэтрин захотела, чтобы её идея осуществилась.
Раз... Два... Три... Четыре... Пять...
Тишина...
Открыв правый глаз и взглянув на демона, она широко распахнула глаза.
Как и ожидалось, рот демона был наглухо заклеен скотчем. Демонесса яростно пыталась снять его, но всё безуспешно. Глядя на это представление, Кэтрин ухмыльнулась.
Ну и кто теперь у нас мучается? Это было проще простого.
Подумав ещё пару секунд, в голову пришла гениальная мысль. Повернув голову вправо, найдя нужное место и закрыв глаза, Кэтрин начала изображать в голове мысли, которые ей сейчас были нужны.
Перед ней стояло кожаное бордовое кресло. Рядом был круглый столик, на столике лежала светлая книга. Большими буквами было написано "Автор: Булгаков". А ниже находилось название книги "Мастер и Маргарита".
Сев удобно в кресло, Кэтрин взяла в руки книгу, открыла первую страницу и начала бегать глазами.
Нечисти такое обращение не понравилось, и она попыталась что-то сказать.
- Ммм! Ммммм ммм! (Смертная! Быстро убери эту штуку с моего рта!)
Ответа не последовало, только тихий голос сказал не мешать.
Разгневанная нечисть создала в руке голубой огненный шар и запустила его в женщину. Пламенный шар прошёл сквозь неё.
- Мм. Мм. Ммм, мим мммммм. (Мм. Извините. Я же забыла, что я нахожусь у тебя в гребанном мире.)
Разгневанная нечисть отвернула лицо и полетела в противоположную сторону от Кэтрин.