♡ Le Passé ♡
Холодные пальцы Мадлен аккуратно коснулись моей шеи, того самого места, где пульсировала едва заметная лиловая вена.
Я нервничал. Пытался выдавить хоть слово. Мне было больно и спокойно одновременно.
Она была права. Во всем права. Я был жутким эгоистом, холодным, мрачным, зацикленным на собственных чувствах. С одной стороны это вполне обыденно – заботиться только о себе. А с другой, я сам знал, что нуждался в любви и понимании кого-то другого. Мне не хватало самого себя и моих жестких убеждений.
Но я правда любил Мадлен. Я любил ее.
Отстранившись от «актрисы», я подошел к окну. Открыв его, я глотками хватал воздух, чтобы успокоиться. Где-то там, пятью этажами ниже, пробегали дети. Официанты задвигали столы и стулья в помещение перед закрытием. Там, внизу, люди жили.
Я не обращал внимания на холод и сквозняк. Оставив окно открытым, я просто начал медленно слоняться по комнате. Впервые заметил, что на комоде стояли рамки с фото. На них были наши совместные фотографии.
Чем старее фото по дате, тем счастливее мы выглядим.
— 1917 год? Разве мы знакомы уже одиннадцать лет? — спросил я, взглянув на Мадлен. Она лишь кивнула в ответ, забираясь на подоконник, подгибая под себя ноги.
Молча я продолжал рассматривать их. В коробке под зеркалом стояла раскрытая коробка, в которой содержались письма, открытки, маленькие подарки и конфетные фантики. Все, что она сохранила от меня.
— Мадлен, могу я тебя спросить... — я посмотрел на подоконник, но ее уже там не было.
Пожав плечами я вышел из комнаты. Апартаменты были погружены во мрак. Единственный свет проникал в квартиру из окон — света ночных фонарей и соседнего дома.
Пройдя мимо кухни я обратил внимание на слой пыли. Казалось бы его не протирали уже несколько лет, хотя моментами ранее все было чисто.
Увидев на маленьком цветочном балконе знакомый силуэт, я вышел.
Мадлен стояла смотря на панораму города, что открывалась нам с этой стороны дома. Ее руки были свободно опущены с перил, взгляд гулял дальним улицам.
Мы немного помолчали. Я закурил сигарету.
Все глубже и глубже погружаясь в собственные мысли, я вновь мрачнел. Хотя нет, мрачнел — звучит неправильно. Я становился печальнее. И словно забыв, что Мадлен стоит рядом, я, стараясь скрыть лицо ладонями, начал беззвучно рыдать.
Мадлен устало взглянула на меня, а затем обняла меня за плечи.
— Не оплакивай прошлое, — шептала она.
Мадлен была и холодна и жалостлива ко мне одновременно. Мы словно поменялись местами.
— Я не могу, — отвечал я, пытаясь подавить всхлипывания, из-за чего ком в горле начинал больно давить.
— За одиннадцать лет можно было меня разлюбить, — ответила она, поглаживая меня по голове.
— Я не смог. Да и вряд ли смогу. Ты же знаешь, да? Ты, Мадлен, знаешь, что я всегда тебя любил?
— Я убеждаюсь в этом каждый день, когда вижу тебя, — спокойно говорила она.
— Мы же можем начать все сначала. Это был второй шанс, дай мне третий. Только не уходи.
Мадлен усмехнувшись отстранилась от меня, вновь оперевшись локтями о перегородку, оплетенную маленькими желтыми цветами.
— Я думаю не стоит. Ты держишь меня тут, хотя так не должно быть. Постарайся перестать меня любить, — вздохнув ответила она.
— Если я не хочу? — хрипло спросил я.
— Твое право. Но ты сам себя мучаешь. К тому же, я не то, что ты привык называть "Мадлен". Я лишь копия собранная из твоих воспоминаний и чувств. Мадлен давно мертва, — пожав плечами сказала она.
Я выбросил остаток сигареты на улицу, наблюдая, как он, словно умирающий светлячок, догорает в полете перед тем, как опуститься на еще теплый от дневного солнца асфальт.
— Как это произошло? — прикрыв глаза спросил я. Голос у меня был слабый.
— Твоя любовь поддерживает меня в этом мире. Она настоящая, но безнадежная, — пояснила Мадлен.
Принимая эту правду я вздохнул и вновь взглянул на Мадлен. Она была красивая, как всегда.
— Если эта любовь настоящая, то ты никогда не покинешь этот мир, — сказал я.
Но она не ответила. Мадлен продолжала смотреть с балкона на ночной город, который выглядел тихим и далеким. Почему-то ей не хотелось принимать мои чувства.
— Я знаю, что зря вернулся в этот город. Прости меня, — тихо сказал я.
— Я не злюсь. Тут не на что злиться. Ты не смог жить обычно, я принимаю это, — ответила Мадлен.
В глубине души мне казалось, что она все равно держит на меня обиду. Возможно, она обижена на самую мою большую ошибку.
— Ты злишься из-за аварии? — наконец-то решился спросить я.
Мне было страшно от ее реакции. Я ожидал худшего, но, к моему удивлению, Мадлен лишь грустно улыбнулась.
— Нет. Столько лет прошло. Да и, в конце концов, ты не был виноват в этом. А то, что мы поругались за пару минут до аварии... Такое случается. Ничего страшного, — ответила она.