Глава 6. Новое.
1
Одри глубоко дышала, спав сидя на стуле. В руках она держала любовный роман, наверно брала с собой в самолёт, чтоб скоротать время подумал Оуэн, наблюдая за ней. Он отвёл взгляд, подумав тут же, что это выглядит странно и по-маньячески. Он не был маньяком, просто застревал взгляд на всём, что попадалось ему на глаза. Например, голова мужчины напротив, он сидел спиной к Оуэну, что было хорошо. Парень смотрел на волосы собранные в хвост и думал, какого это иметь длинные волосы как у этого мужика. А мужик ли он? Об этом Оуэн не подумал. Да и не важно, он наблюдал и думал каково это мыть такую капну волос. В руках Оуэн держал плеер, а наушники весели на его ушах. Музыка орала так громко, что надевать не была никого смысла. Он так же думал об отце и Элли. Дома ли они? Приеду к нему или он доберётся до них? Неизвестность больше не завораживала, а пугала.
Книга с рук Одри упала на плитку, издав глухой звук. Женщина подняла голову, схватившись за шею. Она поморгала, потёрла глаза и подняла тонкую книгу. На ней была изображена пара, облачённая в бальные одежды, кружась точно в танце.
- Наверно интересная – Оуэн смотрел на Одри.
Она с непониманием посмотрела на парня. Оуэн кивнул на книгу в её руках.
- Да нет, просто отвлекающее чтиво. Помогает не сойти с ума – Женщина убрала книгу обратно в сумку – давно не спишь?
- Бессонница – коротко ответил Оуэн.
- Знаешь парень, это чревато не хорошими последствиями – Одри встала с сиденья – я отойду, последи за вещами, будь добр.
- Конечно – сказал Оуэн, но ему показалось, что она его уже не услышала.
2
Серый цвет неба за окном, был таким же цветом как обои в кабинете заведующей. Маленький настенный телевизор крутил новости без звука. Белый стол посередине, большая стопка бумаг скрывали женщину, сидящую за столом на стуле. На фоне белых кудрей до плеч, голубые глаза выглядели ещё выразительнее. Джулия Холл была хороша собой, и она это знала. И, конечно же, выглядела меньше своего возраста и в обычной жизни, за стенами больницы, отлично пользовалась таким положением.
- Проходи Освальд, садись – голос откуда-то из бумаг заполнил весь маленький кабинет.
Блондинка отодвинула бумаги, показывая своё ровное, без морщин, лицо. Точно не скажешь что ей уже сорок четыре года, подумала Мэри, садясь на мягкий стул. Она подняла голову на телевизор в правом верхнем углу, сидел хорошо одетый мужчина за стойкой и со сценарием в руках, он говорил о погоде и периодически поглядывал на бумагу. Мэри этот мужчина показался не только хорошо одетым, в дорогом костюме, но и красивым: Густые брови, приятная улыбка не скрывала ровных зубов. Хорош собой, подумала Мэри и уголки губ слегка поднялись.
- Что тебя развеселило? – спросила она у Мэри.
Джулия Холл была внимательна к деталям и заметила смену настроения сотрудницы.
- Нечего.
-Тогда расскажи, зачем пришла? – Женщина поставила локти на стол и скрестила кисти рук, приложив к накрашенным губам.
Мэри не давала покоя своим ногтям. Она раздражающе хрустела ими, сгибая во все возможные стороны.
- Поступил звонок, и попросили разрешение на лечение обожжённых – начала говорить Мэри – я разрешила.
- Молодец – на удивление девушки заведующая улыбнулась – Ты знаешь что происходить на улице, Мэри?
- Нет, но я видела пострадавшего с улицы, он в плохом состоянии.
-Верно, он попал под дождь – Женщина достала из верхнего правого шкафчика пульт – смотри – она прибавила звук.
Картинка на экране сменилась и уже другая ведущая стояла у дверей с выходом на улицу, держа в руках микрофон. Ливень бил по асфальту, а от него исходил пар. Репортаж у них не удавался, конечно, ведь из-за капель, бьющих по стеклянным дверям, нечего не было слышно.
- Что она говорит? – Мэри не понимала ни слова, но то, что видела, её ужасало.
- Я так понимаю это горячий дождь и пар, насколько горячий ты видела уже. У пациента ожоги третей степени и это не самое страшное – Джулия выключила телевизор - страшнее то, что мы не в состоянии помочь, как ты выразилась: «Обожженным», стоящим образом,...по крайней мере, всем.
- Значит, не надо было разрешать везти других пациентов?
Ведущая закинула ногу на ногу.
- Нет, мы кому сможем, поможем, но больше, без моего ведома, так не делай, хорошо?
- Хорошо.
3
На третьем этаже диспансера находилась кухня. Она была достаточно просторной и светлой, пока её не заставили новыми машинами, частично заменяющих людей. Самим работникам этой кухни она не нравилась, они стали работать гораздо больше, чем было прежде. Так вот и сейчас, проклинали посудомоечную машинку, которая заедала, и пришлось тратить больше времени на ополаскивание посуды. Долорес складывала все обработанные тарелки на полки для сушки и возвращалась к ложкам и вилкам. Закончив с мойкой, она направилась к остальным, нарезать обеденные овощи. Долорес была одинокой женщиной и не переживала что поздно возвращается домой. Она могла перемыть все полы, прежде чем поехать к себе, где её ни кто не ждал. Долорес бы с радостью завела себе кота, но аллергия не позволяет и такой роскоши, да и к тому же, кто будет его развлекать? Соседи не особо гостеприимные и за животным точно приглядывать не станут. Подойдя к столешнице, она взяла в руки острый нож.
- Идти нарезай хлеб Долорес, я тут и сама справлюсь – сказала ей полная женщина, стоящая рядом.
- Я туда больше не пойду – сказала Долорес, нарезая помидор.
Больше всего Долорес не любила машинку, предназначенную для резки хлеба. Её принцип работы заключается в том, что берешь булку, закладываешь внутрь и фиксируешь, закрываешь крышки и включаешь машинку. Шум стоит на весь этаж, а с другой стороны вылетают нарезанные кусочки хлеба. Пробирает до дрожи это зрелище.
- Почему?
- Я там вместо хлеба вижу свои отрубленные пальцы, которые быстро убегают.
- Ты сумасшедшая, Долорес – посмеялась повариха.
- Может и так – ответила она и посмотрела на красный, от сока помидора, нож – может и так...
Зазвонил мобильник одной из работницы. Она вытерла руки полотенцем и поднесла телефон к уху.
- Что? – Её голос вскрикнул. Все в комнате повернулись к ней лицом, наблюдая. Уставшее лицо исказилось, нижняя губа затряслась. Женщина присела на табурет, – Какой ещё дождь?...Так, вызывайте скорую, я уже собираюсь.
Она сбросила звонок, и слёзы потекли по её щекам. Женщина сняла фартук и кинула его на табурет, на котором только что сидела и направилась к двери.
- Дебра, что случилось?
Женщина остановилась, развернулась.
- Моя дочь, она обожглась на улице, все руки обожжены...она...мне нужно домой – Дебра вышла из кухни.
Не успели закрыться за ней тяжелые двери, как из колонок послышалось шуршание, а затем женский голос заведующей.
- «Из-за необъяснимых природных явлений никто не покинет диспансер, пока не будет донесена ясность об опасности, всем сотрудникам продолжать работу до конца смены. В восемь быть на собрании в гостевом холле, всем сотрудниками диспансера. Повторяю, никому не выходить, двери будут заблокированы».
- Похоже, мы тут заночуем – прокомментировала чернокожая женщина – что за явление? – она обратилась ко всем.
- Дебра сказала, что её дочь обожглась на улице...дождём? – Другая женщина, низкого роста, перестала нарезать картошку.
На кухне началась лёгкая паника. Все задавали вопросы, но никто не мог на них ответить. Гул был надоедливым для Долорес которая, по-прежнему, нарезала помидоры для супа.
- Тихо вам – сказала Долорес – я уверена, нам всё объяснят на собрании, а пока работайте, пациенты ждут свой обед. – Она даже не подняла головы на своих коллег и не показала волнение, которого возможно и не было. Долорес никогда не подавалась ненужной панике, она верила в то, что видела своими глазами нечего более и если правда нельзя выходить, то она не выйдет, но и узнает причину таких решений.
На кухню вернулась Дебра с красными от слёз глазами. Долорес подбежала к ней и взяла за руки.
- Моя девочка там страдает, а я даже не могу к ней вернуться....- Женщина снова заплакала, её плечи, в такт всхлипов, поднимались и опускались.
4
Конечно, Генри мучила совесть внутри него, но он пообещал себе, что обязательно помолиться, как будет минутка времени в одиночестве. Город, привычный для них стал похож на цветущую оранжерею. Стены, старых высоток обшарпывались, где была краска, там остались только серые пятна. Новые дома стояли по-прежнему, нетронутыми. Но на дорогах уже в малых местах виднелся коричневых мох и в небольших лазейках асфальта тянулись зеленые отростки. Сидящая рядом Элли разглядывала проезжие магазинчики и торговые центры с разбитыми окнами. Стёкла валялись на дороге, и на них тоже нарастала, новая для глаз, трава. Город всё ещё был похож на себя, но с еле заметными обновлениями, не в пользу людей.
- Здесь так пусто – сказала Элли, смотря в окно машины.
- Люди прячутся, и бояться выходить – ответил Генри и повернул налево.
Генри знал дорогу только наполовину. Он надеялся, что знаки на дорогах ему помогут. Если знаки на месте, так же думал Генри.
- О нет...- Элли прикрыла рот рукой.
На лобовое стекло упала капля, а за ней ещё одна.
- Нужно остановиться – Генри повернул руль и припарковал машину у очередного пятиэтажного торгового центра.
Раньше, сутки назад, на первом этаже были большие окна с гирляндами, а сейчас осколки валялись на дороге и побитая гирлянда больше не сверкала. Элли повернулась посмотреть на заднее сиденье. Олли с собакой спали в обнимку, занимая всё сиденье, скинув на пол рюкзаки.
По всей машине начало бить с большей силой и с земли всё выше поднимался густой пар. Голова Генри крутилась во все стороны, наблюдая за явлением. Элли сняла черные кроссовки и прижала коленки к груди.
- Элли, у тебя часы с собой?
- Угу – девушка ответила, не произнеся слов.
- Засеки время, хочу понять, сколько по времени льёт.
Элли подняла рукав кофты и включила таймер. Неужели папа и правда считает, что дождь заканчивается в одно время, подумали Элли. Однако девушка предположила, что наверняка дождь идёт не долго и поэтому может и, узнав время, будет легче.
Генри заглушил машину, взялся за крестик и поцеловал его, приговаривая шёпотом молитву. Закончив, он посмотрел на дочь.
- Не хочешь помолиться?
Элли посмотрела на отца недоумённым взглядом и подняла брови, после направила глаза на бардачок машины. Руки потянулись открыть.
- Не надо.
- Но почему? Вдруг там что-то полезное лежит.
Элли всё же открыла тайное место и обнаружила пачку сигарет, коробок спичек и свёрнутую карту. Она взяла её в руки и развернула.
- Карта! Смотри пап, целый город.
Генри взялся за край карты рукой.
- Теперь мы доедем быстрее – мужчину украсила счастлива улыбка.
- Иногда полезно ослушаться.
- Ты молодец – кивнул Генри дочери.
В это время Олли открыл глаза и сел. Собака тоже поднялась, зевая, но после снова положила голову на лапы. Ребенок нагнулся вперед, держась за передние кресла руками.
- Почему мы остановились, ого! Как на улице темно – глаза мальчика округлились.
- Это пар, сейчас закончиться, и поедем – ответил ему Генри – Ты выспался?
- Меня всегда укачивает в машине – Олли поднял рюкзак, который поменьше и начал рыться в нём ища еду. Батончики он нашёл сразу, достал три штучки для всех. Он быстро положил каждому в руки шоколад и сам, сев по удобнее, начал снимать липкую обертку с высунутым языком. Живот заурчал при запахе сладкой карамели и арахиса.
- Так у тебя же аллергия? – Элли повернулась к ребенку с вопросительным выражением лица – Ты забыл?
Олли вздохнул и опустил плечи.
- У меня вылезают красные маленькие пятна на руках, но только от большого количества шоколада, а тут – он поднял батончик вверх – кажется, мало и я могу съесть кусочек.
- Но только кусочек, у нас нет лекарства для тебя.
«Хорошо», радостно ответил Олли и отломил пополам шоколадку и с трудом начал кусать, жевательными зубами. От передней десны, без зубов, выделялось большое количество слюны, она текла наружу по подбородку ребенка, капая на желтую кофту.
Когда батончики были доедены, а пальцы грязными от растаявшего шоколада, дождь прекратил бить по окнам и крыше. Элли посмотрела на часы.
- Десять минут, сорок пять секунд.
Девушка сохранила на часах время на будущее, мало одного раза для сравнения. Туман медленно оседал на асфальте и из него виднелись новые отростки растений. От корней цвет от темно-фиолетового, переходил к зеленому и на самых кончиках был слабо жёлтый оттенок. Такой травы было не много, можно на пальцах сосчитать. Однако она была новой для глаз. Генри первый открыл дверь и медленно ступал на землю. Ещё горячий воздух проник в салон и обжёг щёки девушки. Элли прикоснулась к щеке ладонью. Горячо, пронеслось у неё в голове. Собака взбесилась и начала лаять, не сидя на месте.
- Дева, спокойно, не кричи – Олли пытался схватить собаку за шерсть, но она выскальзывала – нет, стой!
Собака прыгнула на водительское сиденье и выбежала наружу, прямо внутрь торгового центра, скрываясь в глубинах темноты. Генри почти побежал за ней, но остановился и вернулся к машине.
- Я её догоню, сидите здесь и заблокируйте двери.
Генри побежал вглубь холла.
Элли захлопнула дверь и опустила флажок блокировки. Так же проделала со своей стороны.
- Олли, опусти кнопку на двери, чтоб заблокировать её.
Ребенок выполнил просьбу и пересел вперёд к девушке, на его глазах виднелись слёзы.
- Она никогда раньше не убегала – Он шмыгнул носом, вытерев рукавом слезу со щеки.
- Тише, ну ты чего, папа её найдёт – Элли потянулась к мальчику и обняла его – вот увидишь, она может просто побежала за птицей, дева же охотница.
- Наверно.
5
Красные глаза от недосыпа, приносили дискомфорт Оуэну и он попытался всё же вздремнуть, скрестив руки. Опустив голову, он засопел. Люди проходили мимо, топая и шаркая по полу ботинками, издавая противный звук. Маленькие дети плакали и махали руками то ли от недовольства, то ли от голода. Еды на всех не хватало, её разделяли по маленьким кусочкам хот-догов, гамбургеров и картошки. В аэропорту было всё необходимое, чтоб жить здесь ещё какое-то время. Тем, кто был с большими сумками вещей, повезло больше, они расположились, соорудив на полу мягкое место для ночлега. Кто бы подумал, что непримечательные вещи будут так важны сейчас? Например, спереди сидящие подростки играли в карты, а справа седой дедушка с родинкой на губе отгадывал кроссворд. Такие мелочи помогали людям заниматься чем угодно, лишь бы не паниковать. Телевизор на стене холла крутил новости и на экране показывали человека одетого в военное обмундирование. Звука не было, по понятным на то причинам: всем просто надоело слышать одно и то же каждый час. Впрочем, это тоже объяснимо, такие новости стали хитом телевиденья.
Однако сейчас военный на экране показывал рукой на металлические листы сложенные стопкой, закрепленные веревками. Снизу экрана появилась бегающая строка: «В Детройте погодные условия ухудшаются, и дожди льют на разных участках по очереди, из-за необъяснимых явлений мы вынуждены изолировать город от остальных. Ни кто не сможет въехать и выехать самостоятельно. Эвакуация людей из города будет осуществлена в ближайшее время, следите за новостями, говорил Джим Мишел» заставка сменила картинку новостей и появилась реклама о подгузниках для младенцев: пользуйтесь и не знайте что такое грязные пеленки.
Оуэн очнулся от резкого чувства падения. Он схватился руками за подлокотники и потряс головой, приходя в себя. Одри всё это время, сидела и уже дочитывала свой тоненький роман. Казалось, она уже читает его несколько раз подряд.
- Проснулся? Что-то ты быстро – женщина отложила книгу.
Оуэн легонько побил по лицу и встал со стула, разминая худые ноги. Ткань брюк, от жары, прилипла к телу, от чего он пытался поправить штаны, но не вышло.
- Я в уборную.
- Ага – Одри смотрели ему в след.
Проходя мимо телевизора, парень поднял голову на экран. Реклама закончилась, и сейчас снова показывают металлические листы для забора. Их переносили, ставили, мерили. Оуэн не понял, для чего всё это делается и не стал вникать, пошёл дальше прямо в самый конец. До него доносились разговоры, шёпоты и детские вопросы: «Нас тут закроют?», «Поставят забор?», «Когда нас придут спасать?». Парень смотрел в лица родителей, чьи дети задавали вопросы. Он сам задумался и не мог понять, что он пропустил. Достав телефон из кармана брюк, зашёл в интернет, вбивая в поисковике последние новости и шагая, смотрел в экран. С каждым прочтением нового, глаза Оуэна расширялись и лицо скривилось. От удивления он схватился рукой за голову и врезался в высокого мужчину.
- Простите – кивнул Оуэн, убрал телефон и зашёл в уборную.
В отражении зеркала стоял высокий парень в голубой рубашке на белых пуговицах. Он намочил ладонь и пригладил свои каштановые волосы. Синие глаза направлены на самих себя, после оценивающе смотрели на оформление туалетной комнаты. Плитка на стене была коричневого цвета, большое зеркало в золотой раме и три белые раковины, грязь на которых не уменьшалась. Оуэн сходил в туалет, поправил коричневые брюки и вернулся к зеркалу, помыть руки.
- Эвакуация...- Оуэн говорил сам с собой – я должен найти вас.
Парень выпрямился, улыбнулся и поцеловал перстень на пальце левой руки.
- Я уже иду, сестрёнка.