Дневники Наркомана. [16+].

Что можно чувствовать, когда внутри тебя частички двух людей, которых ты любишь?

Как можно избавиться от того, кто является его отцом? Я не могу этого сделать, и не смогла.

Я слабая, я тряпка, куда же делась Карли? Та самая Карли, которая вводила в страх все штаты США вместе со своей бандой психов?  Теперь я другая. Я шарахаюсь от любого громкого шума, обхожу стороной темные закоулки и стараюсь больше быть дома. По крайней мере, так было, пока я не встретила Питера. Я определённо знаю, что один из близнецов - его ребёнок. И я люблю этот человека! Я полюбила его, несмотря на то, что он был ненормальным, и пытался изменить мир на право справедливости. Я полюбила его всей душой.

Таких чувств я не испытывала при отношениях с Домиником. С Джокером. С хладнокровным, бездушным и равнодушным убийцей, который дойдет до цели, уничтожая все на своем пути. И я точно знаю, что второй близнец — его сын.

Прошло уже шесть месяцев

Шесть  месяцев, как я вынашиваю под сердцем двух детей от парней, которых люблю.

Мне пришлось полюбить Доминика, ведь он взял меня к себе и не убил, я оказала ему услугу, подставив Питера. А он сохранил мне жизнь.  Он вывез меня из трущеб в хорошую и богатую жизнь, он подарил мне частичку себя этим ребёнком, который наверняка будет его копией, он, сделал мою жизнь светлее, но какой ценой?
Этот огромный дом во Флориде, квартира в центре Чикаго,  ещё одна квартира в Калифорнии и домик на побережье Майами.
Эти дорогие машины: спорт.кары, внедорожники и иномарки. Богатый интерьер, советское общество и все не настоящее.
Для всех мы не безумные Карли и Джокер, а милая Элли и известный миллиордер Оливер Касл.
И какой ценой?
Оливер.... Его руки запачканы в крови невинных и виновных, он считает себя судьей, но ошибается, судит не он, ведь не он создатель, чтобы карать за грехи детище свое. Мой ребенок родится испачканный кровью невинных, он будет жить с испачканными в грязной крови руками, и он уже запачкан ею, даже находясь в моем животе, он уже виновен и его судят только за то,что он ребёнок Доминика Джокера. 
Доминик подарил мне свет, но этот свет был закрыт пеленой алой крови.

Малыш Питера чист. Он чист, невинен и стал жертвой обстоятельств. Жертвой шуткой судьбы!

Я знаю, что не смогу смотреть на малыша Пита без слез на глазах, я знаю, что никогда не смогу вырастить сына от Оливера настоящим хорошим человеком.

Я бы хотела, чтобы ничего этого не было. Не было бы Доминика-Оливера, а был бы только Питер Ленс.

Во снах я часто вижу Пита. Он приходит ко мне в обличии человека с крыльями за спиной в белом одеянии, его волосы совсем белые, как у альбиносов, и он постояно улыбается мне, смотря из под лобья. Он, как будто усмехается надо мной, что я "лохушка".

Мне снится по ночам, как я и Питер счастливы и мы вместе. Что у нас есть своя квартирка, она уютная и очень милая, в ней все обставленно по семейному тепло и солнечно. Мне снится, как утром, Питер будит меня поцелуем в нос, и ласкает мою кожу и тело, а я улыбаюсь и целую его в ответ. Потом, мы умываемся и готовим вместе завтрак.
Мне снится, как нас будит наш первый ребенок. Как девочка с белесыми, как у Пита волосами, и кудрявыми как у меня в детстве локонами, в силой пижаме приоткрывает дверь в нашу спальню и на носочках, крадетсчк нам, а потом, запрыгивает на кровать и обнимает нас с Питером. Питер обнимет дочку, целует ее в лоб и носик, она жмуриться и звонко смеётся, а потом, утыкается носиком в его шею, и так засыпает у него на руках, а я каждый раз хочу унести ее в детскую, но Питер обнимет дочь сильнее и так мы спим ещё часа три, раскинувшись, девочка обнимает то меня, то своего отца, а потом, мы с Питер обнимаем ее и укрываем одеялом, словно закрываем от мира.
Потом мы завтракаем и идём гулять в парк с нашим щенком, потом, садимся в машину и едем на работу, а малышку Мэлли отвозим к ее бабушке с дедушкой. Закончив с делами, мы забираем дочку и сонную, садимся ее в машину, едем домой. Питер постоянно уносит Мэлли в ее комнату, ложиться с ней на диванчик и читатет ей книжку или рассказывает историю, а потом, не замечает, как засыпает с ней.
Мне снится, как мы сидим на диване в гостиной, а в махровом халатике с капюшоном к нам подбегает Мэлли. Она несёт в руках щенка, который вот-вот перевалит ее на пол, Питер берет ее на руки, с нами и щенка.

— Папа, а у меня будет братик, и вы будете его любить?— спрашивала бы она.

— Братик будет любить тебя, Мэлли, ты ведь такая замечательная старшая сестра. Да?

— Да.

И девочка щебетала нам о то, как бы она заботилась о своем братике, и чему бы его учила, и помогала бы ему всегда, а потом, она бы, как и Питер и я, желали Коулу спокойной ночи, положив ладони на мой живот и получив ответ "пинок". Мэлли всегда  смеялась в эти моменты.

Когда родился бы Коул, Мэлли постояно вертелась вокруг него, желала, чтобы он поскорее вырос и она могла бы играть с ним. Потом, когда малыш Коул Ленс достик возраста двух лет, мв бы ездили по выходным на пикник, а на летние каникулы в сад, на дачу, а в другие выходные, отправляли детей к их бабушке с дедушкой.

Но этого не будет.

Никогда.

Это же просто сны.

И я плачу.

Плачу, потому что я не буду хорошей матерью для них, и Оливер не будет хорошим отцом для мальчишек. Эта жизнь не будет хорошей не для них, не для нас.
Плачу, потому что эти сны никогда не сбудутся. Это сны и мечты, которые невозможно реализовать.

Каким бы не было твое Прошлое, рано или поздно Оно настигнет и тебя и твоих близких. Каким бы отцом не был Оливер Касл, его сын будет таким же. Египет черты, характер, темперамент и образ жизни, будет проявляться во всем везде и всегда. Сын Оливера — сын Доминика Джокера, сын всемирноизаестного убийцы психопата, который не знает слез, и не понимает человеческих чувств.

А малыш Питера не будет таким, как малыш Оливера.

Сын Питера будет точной копией отца: спокойным, рассудительным, чистым и добрым, таким светлым лучиком в жизни этого мира, что его сердце будет слишком ранимым, а душа невинной, но сильной.

Этим близнецы будут адской смесью детей двух врагов. Эти дети автоматически становятся игроками смертельной игры.  Мальчишки будут абсолютно разными, даже внешне, но в этих различиях они будут  чем-да нибудь схожи.

Им будет тяжело, но тяжелее будет сыну Пита, ведь он не в чем не виноват, ведь он, коза отпущения....

Доминик не полюбит его, я знаю его точку зрения и мнение: он не будет растить чужую кровь в своей семье. Ему не нужны такие как сын Пита, так ещё и Питера! Парня, который поставил его на колени перед миром, унизил, показал свое превосходство над ним и обошел его всем! Как Оливер будет растить его сына в такой обстановке?

Никак.

***

Утро.

Я просыпаюсь от  звонка будильника и сонно отрываю свое тело с кровати, которое потяжелело в разы.

Утро января радовала солнечными лучами и безветренной, без снежной погодой. Снег выпавший за ночь красиво осел на деревьях, облепив их ветви и крону кристаллическими снежинками, а иней на стёклах нарисовал причудливые узоры, которые никогда бы не создала кисть в руке человека.

Я беру со спинки стула тунику и закутываюсь в нее, взяв в руки телефон и выходя на кухню. С животом все труднее ходить и делать дела, потому, Оливер-Доминик нанял домработницу. Девушка должна быть у нас в квартире к девяти, а сейчас только пол часа восьмого.

У меня есть время на умывание и завтрак.

Расплетаю пучок на голове и иду в ванную.
Вода освежает, но не ободряет и я стою под душем ещё двадцать минут. После  водных процедур я одеваюсь в чистую одежду на выход. Джинсы, кеды, майка и теплый, вязанный, мешковатый свитер кашемирового цвета. Волосы распускаю и они плавно опускаются на плечи. Мой вид говорит об одном - я устала.

Выйдя из ванной, я делаю себе завтрак из салата и овощей с смузи, пока все готовится, достаю из ящика конверт и несколько листов белой бумаги с ручкой.

"Миссис Лорен Ленс и мистер Релион Ленс.

Вам пишу я, та самая Элли, подружка и в последствии девушка вашего сына, Питера Ленса.

Ваш сын - он замечательный человек, настоящий мужчина и лучший друг и парень, которого я знаю. Он не сумашедший, не чокнутый и не психопат-убийца. Ему не место в той лечебнице, его место со своей семьёй, то есть, с вами.

Уже как шесть месяцев я вынашиваю его ребенка. Я не хочу для него худшего и отдам его вам. Мальчик будет жить с отцом и я знаю, что Питер вырастит из него хорошего человека. Я делаю это, потому что знаю, что никогда не стану для него лучшей матерью, а Оливер, отцом.

Прошу простить меня за такой поступок, но я хочу лучшего для своего сына, и  это лучшее, он получит только находясь со своим отцом - с Питером.".

Я остановилась именно на таком варианте письма, но перед этим использовала пять листов черновика, чтобы правильно написать письмо. Как только все было записано и запечатано, я убрала конверт в одно место, куда точно не полезет ревнивый Оливер-Доминик и даже если он узнает, то будет только рад такому исходу.

Я не плотно позавтракала, так как аппетит исчез после этого письма. Как бы я не хотела и не мечтала и не желала, мне придется отдать своего сына в руки родителей Питера, и растить его будет Питер, а не мы вдвоём. 

Входная дверь хлопает и в прихожей появляется девушка лет семнадцати. Она лучезарно улыбается и лепечет что-то на испанском по телефону, а потом, в квартиру заходит Оливер-Доминик. Парень жадно целует молодую испанку в губы, животно лапает ее, оставляя засосы на шее, и усаживает ее на тумбу.

Я уже привыкла видеть это и жить в такой обстановке.

Молча беру рюкзак и выхожу из квартиры, захлопнув дверь.

Я слышу стоны даже сейчас, когда уже далеко от этой злосчастной многоэтажки. Слышу, как скрипит кожа под ногтями и этой девушки, как она кричит и стонет от удовольствия, как мой муж, наслаждается этим, а потом, вечером, смотрит мне в глаза, делая вид, что ничего не произошло.

Куда я еду?

В старую квартиру, там, где ещё остался мой чистый и светлый кусочек моего мира. Мира, в котором было счастье и мир. Мир во всем мире!

Приехав в тихую местность, где казалось никого больше не было, я зашла в квартиру.

Как здесь тихо, пыльно, одиноко. Ко мне вышел котенок, который стал похож на молодого кота, топая лапками по пыльному полу, и мяукая, тёрся об мою ногу.

Я взяла его на руки и пошла внутрь квартиры. Моя кровать, на которой, как мне показалось, лежу я в обнимку с Питером, и мы играем с котёнком, маленьким и несмышленным животным, а вокруг нас летает облако сигаретного дыма.

Какая ностальгия и слезы покатились из моих глаз.

— Элли, — что? Что я слышу? Я могла с ума?— Не плачь, это выглядит жалко, милая.

— Пит?— это прозвучало скорее истерично, чем убедительный вопрос.

Но нет, я проморгалась и поняла: все так и есть, глаза не врет, перед мной стоит Питер Ленс.

Как он изменился.

Парень похудел и стал костлявым, его русые волосы стали ещё белее чем раньше, а на фоне бледной кожи, яркие голубые глаза блестели, словно у волшебника.

Питер смотрел то-ли осуждающим, то-ли взглядом полным надежды и веры, но так же из-под лобья с ухмылкой.

Как во сне.

— Ты не должна боятся меня, Элли, — низким голосом произнес он, протянув руку.

— Я знаю, черт. Пит, Пит, Господи это ты!

Я заплакала, и крепко сжала в объятиях парня, который обнял меня и стал гладить по волосам.
Эти объятия были важны о мне и ему, я как никто скучала по нему и ждала его возвращения.

— Как давно ты здесь?— спросила я, когда мы сели на кровать.

— Неделю, может две, мы уже выйграли соревнования по баскетболу, точнее, моя команда, а я капитан, — улыбнулся он, — Ты...я вижу, уже, да?

Я посмотрела на живот, и ухмыльнулась.

— Да, ты как всегда прав, — Пит улыбался, хоть выглядел печально, — Как ты?

— А ты?— Пит нахмурился.

— Я думаю, тебе все Экки рассказала.

— Она-то рассказала, — рассмеялся он, — Элли. Девочка моя, я скучал по тебе, очень скучал, можно, можно ты позволишь мне, сделать одно?

— Что?

Парень осторожно положил мне руку на шею, второй стал поглаживать бедро, а потом, поцеловал меня, настойчиво и требовательно.

— Возвращайся ко мне, — шептал он, — Я дам тебе куда больше, чем этот псих.

— Нет, Пит, это не правильно, — шептала я в ответ, — Пит, не надо!

— Но он же унижает тебя!

— Но я Люблю его!

— Как в кино, вы только посмотрите.

Мы обернулись: Джокер в своем амплуа. Парень стоял с вытянутыми руками, сжимая пистолет. Питер пошатнулся, пуля попала в плечо, я закричала, и схватилась за живот.

— Пора.