Плейлист
Coyote Theory - This side of parades
Richy Mitch & The Coal Miners - Evergreen
The Police - Every breath you take
Bob Dylan - Knockin' On Heavens Door
Arctic Monkeys - No.1 Party Anthem
The Smith - Back to the Old House
Salvia palth - I was all over her
Arctic Monkeys - Do I wanna know?
Bertha Tillman - Oh My Angel
Passenger - Let her go
The Fray - Look After You
The neighborhood - Sweater Weather
Пролог
Есть боль, которую нельзя выразить словами. Есть лето, которое длится 92 дня - ровно столько, чтобы убить в себе того, кем ты был до него.
- Прошу всех встать! - раздался по залу громкий голос судьи. Весь шёпот, что так стремительно разбегался между рядами, мгновенно стих. Шейла поднялась, цепляясь за спинку скамьи, чтобы не упасть. Большую часть слов полного мужчины, восседающего в центре зала, она пропустила мимо ушей. С каждой минутой ей всё сильнее хотелось закрыть глаза, оказаться в другом месте - где очередное слово не становилось бы смертельным приговором. Две бессонные ночи давали о себе знать - сосредоточиться казалось невообразимой задачей. Даже несколько кружек кофе, выпитых залпом, не спасли положение. Её взгляд метался из стороны в сторону: вокруг было множество людей, пришедших поглазеть на последнее заседание по делу Эллиота Локвуда. Её лучшего друга. Его осанка прямая, словно выверенная по линейке. Следующие слова, произнесенные судьёй, не имели никакого значения. Стоит ли ее будущее шанса на исполнение его целей, которые в вскоре разрушаться из-за нее? Но она не смогла дать ответ, и отвела взгляд, не в силах вмешаться.
- На основании вышеизложенного, суд приговаривает Эллиота Локвуда к пяти годам испытательного срока с обязательной регистрацией в службе пробации, ежемесячной явке к курирующему офицеру, - судья откашлялся, продолжая, - Тремстам часам обязательных общественных работ, лишению водительских прав сроком на пять лет, прохождению полного курса по психологической реабилитации.
Сердце девушки пропустило удар. На миг ей показалось, словно подсудимой являлась она. Каждое слово эхом отдавалось в голове огромное количество раз, отчего вскоре у нее невыносимо сильно заболела голова. Она слышала лишь обрывки фраз: мужчина с лысой черепушкой заговорил о компенсации семье погибшего в размере пятидесяти тысяч долларов, что должны быть выплачены в течении трех лет.
- Приговор оглашен, - судья, не пожалев сил, стукнул молотком, - Заседание закрыто.
По левую сторону от девушки послышались горестные всхлипы женщины. Шейла не оглянулась, предположив, что это наверняка была мать погибшего. Зал вновь ожил, началось взволнованное обсуждение между всеми приветствующими, что толпами направлялись в сторону выхода. Стоя у своего место в ряду зрителей, она нервно ожидала, пока огромное количество людей в дверях наконец рассосется. И как только людской муравейник уменьшился в несколько раз, девушка ринулась на улицу, чуть ли не сбивая с ног негодующую бабушку. Она резко затормозила, стоило ей только встретиться с активной жизнью Нью-Йорка. Все вокруг выглядело как декорации на представлении с малым бюджетом: голоса сливались воедино, словно всех спешно идущих людей решил озвучить один актер, машины, стоящие в пробке, казались игрушечными - такими Шейла видела на многочисленных полках своего кузена. Каждая мысль стала отдаленной, будто собственное тело больше не принадлежало ей самой. Она попыталась судорожно вздохнуть прохладный воздух, которого так не хватало в помещении, однако ей казалось, что в следующую минуту она задохнется. Эллиот, выходящий из старого здания самым последним, окликнул ее:
- Шейла! - сказал тот, подходя ближе, схватив ее за руку, - Как ты...
- Не стоило этого делать, - затараторила она, резко повернувшись к нему лицом, - Это была ошибка, не стоило...
За секунду до того, как мышцы ног внезапно ослабли, все это привиделось девушке совершенно чужим - как будто тот Эллиот, которого она знала с самого детства, остался в зале суда навсегда.
Глава 1
(Восемь месяцев спустя)
- Лисенок, ты уже все собрала? - забежала в комнату высокая женщина, обеспокоенно взглянув на свою дочь, что была сосредоточена на своём фотоальбоме.
- Почти, - без особого энтузиазма отозвалась она, перелистывая очередную страницу. На одной из них виднелась самая излюбленная фотография. На фоне массивного особняка улыбаются четыре ребенка. Один из компании за кадром - усердно пытается найти идеальный кадр. Шейла стоит в центре, по правую сторону, а рядом с ней Эстель - на тот момент еще с жуткими проблемами, связанными с весом. И несмотря на все многочисленные высказывания против себя самой, что девушка слышала чаще, чем свое имя, Эстель все равно была для нее самой красивой, начиная с самого детства. А уж в подростковом возрасте она расцвела так, словно всего лишь ждала подходящего момента. По левую сторону фотографии стояли братья - Теодор и Эллиот. Последний всегда был значительно выше младшего брата, будто между ними зияла разница в пять лет, а не два года.
- Волнуешься? - спросила Джейн, заставив девушку резко захлопнуть фотоальбом. Когда мать присела неподалеку от нее, на кровать, она повернула голову, закинув вещицу поверх одежды, ровно сложенной в чемодане.
- На самом деле, немного переживаю, - тихо ответила Шейла, - Что, если у нас не хватит денег на ремонт дома? Коди сказал, что его бабушка не особо заботилась о доме.
- Я ведь не об этом, - слабо улыбнулась женщина, заправив прядь рыжих кудрей дочери за ухо, - Деньги ты всегда можешь попросить у меня. Или у отца, если захочешь ему позвонить. Но я тебе дам больше.
- Пожалуй, в случае надобности, я лучше позвоню тебе, - усмехнулась она, положив голову на худощавое плечо матери.
- Эллиот так тебе и не позвонил, да? - погладила ее по волосам Джейн. Девушка невольно вспомнила единственную открытку, что отправил юноша в знак поздравления на Рождество, и почувствовала неприятную горечь, словно вновь перенеслась в тот самый день, когда сильнее всего ждала его звонка, нежели самого праздника. Молчание между ними затянулось - женщина сразу же узнала ответ, попытавшись утешить:
- Ну, ничего, наверное он очень занят... - произнесла она, однако в ее тоне не было уверенности, - По крайней мере, у Теодора не так уж много дел. На него ты сможешь положиться, это я знаю точно. Не просто так он тебе каждый день звонит!
Шейла бросила взгляд на часы в виде луны: в детстве римские цифры на стене казались ей чем-то серьезным, чем-то устрашающим, чего она никак не могла понять. Сейчас же ее мнение не изменилось, пускай теперь она знала их наизусть. Время для нее было самым главным страхом, а каждая минута, которую она проживала без цели, сопровождалась мыслями о неминуемой старости.
- Уже пора ехать, - поднимаясь с кровати, сказала она. Джейн встала следом, быстро сбегав в свою комнату, она вернулась с крошечной коробкой в руках. Она с трудом запихала ее в заполненный чемодан девушки, пока та молча наблюдала, а затем сказала:
- Это для Марселин, - объяснила она, - Передай Эстель, а уж она пусть, когда вернётесь по домам, матери своей отдаст. Давно я ее не видела.
- Что там?
- Билеты в Калифорнию, - заулыбалась женщина, взглянув на недоуменное лицо дочери, - Не смотри на меня так! Мне тоже нужен отдых. Поступишь в колледж, вечером будешь открывать мой магазин, а то совсем выручки не будет.
- А сколько я получу? - спросила Шейла, уже строя в голове планы на будущие покупки.
- Половину с выручки, - спешно ответила та, подталкивая девушку к выходу из комнаты, - Пошевеливайся, лисенок! Тебе еще три часа ехать.
Со всеми чемоданами они управились за десять минут. Казалось, в преддверии летнего сезона девушка решила утащить за собой всю комнату. В них находилось абсолютно все: от одежды, до всякой мелочевки, которая, по мнению Шейлы, должна была обязательно пригодиться. Не забыла она и про свои дневники - воспоминания шли с ней попятам, разделяя с ней настоящее. А в одном из многочисленных блокнотов находились стихи. Они являлись отголосками ее души, и именно в них она могла запечатлить свои эмоции, придав им красивую оболочку, что редко получалось в обычных записях. Перед тем, как сесть в машину, девушка оглянулась назад, желая запомнить эту картину до того, как деревья окрасятся в желто-красные цвета, а книжный магазинчик на первом этаже станет выглядеть еще более мрачным. Джейн поцеловала ее в обе щеки, вновь рассказывая правила поведения, словно по листку:
- Никакого алкоголя и наркотиков, по ночам одна не гуляй, будь аккуратна, милочка! - сказала она, обнимая на прощание, пока Шейла согласно кивала, - Если с моей машиной что-нибудь случится, то осенью работать будешь за бесплатно. И не забывай мне звонить!
- Не забуду, - протянула девушка, побыстрее запрыгивая в машину, пока мать не задушила ее объятиями. В салоне стоял приятный запах вишни, исходящий от нескольких ароматизаторов, что находились в подвешенном состоянии. Впервые за все время проживания в Нью-Джерси, она была безмерно благодарна пробкам, что смогли хотя-бы немного успокоить ее страх вождения. За целый год она почти не садилась за руль - только в критических случаях, когда другой выбор не имел места быть. И каждый раз она будто возвращалась в прошлое, где было тяжело дышать. Лишь спустя час она все таки выехала из города, и, сжав руль до побелевших костяшек пальцев, выдвинулась по направлению к деревне, о которой так много рассказывала Эстель
Глава 2
Когда Шейла затормозила у нужного дома, уже настал вечер. Небо окрасилось в темно-синий цвет, среди которого блестели многочисленные звезды. Дом возвышался на берегу моря. Белоснежный фасад находился под слегка выцветшей крышей, пережившей огромное количество атак немеркнущих солнечных лучей. Позади него находился бассейн, по одну сторону которого располагались шезлонги. Здание выглядело огромным - девушка никогда не сомневалась в приличном состоянии бабушки Коди, однако дом словно вещал о том, что покойница при жизни имела больше средств, чем казалось всем ее знакомым. Как только девушка вышла из машины, с одного шезлонга спрыгнула едва различимая в темноте фигура, что бегом направлялась к ней.
- Шейла! Наконец-то ты приехала, - послышался голос, а девушка сразу узнала его - это был Теодор. В эту же секунду он стиснул ее в объятьях, слегка закружив, отчего девушка засмеялась, не успев вымолвить и слова.
- Как же я рада тебя видеть! - воскликнула она, вглядываясь в лицо друга, когда тот поставил ее на землю. Его черные кудри, как обычно, находились в беспокойном хаосе, наверняка не видавшем расчески. Карие глаза излучали тепло, от которого девушке всегда становилось спокойнее. Она взглянула в сторону дома: - А где же остальные?
- Они уже на кухне, готовят ужин, - улыбнулся парень, - Меня к плите не подпустили, потому и решил тебя дождаться. Иди, я пока отнесу твои сумки домой.
- Спасибо, - кивнула Шейла, почувствовав волнение от предстоящей встречи. «Как же отреагирует на мой приезд Эллиот?» - звенел в голове один и тот же вопрос, выталкивая все остальные мысли. Недолго думая, она двинулась к двери, по левую сторону которой горел желтоватый свет в окне. Как только она отворила дверь, то услышала звонкий смех Эстель, что эхом раздавался неподалеку. На миг задержавшись, она переступила порог дома. Дверь протяжно заскрипела, и подруга, занятая нарезкой овощей, обернулась. Эстель замерла, встретившись с ней взглядом. Девушка не смогла сдержать улыбку - радость от встречи с подругой сумела затмить все волнение из-за прежде близкого человека. Отряхнув руки, подруга подошла к Шейле. Не сказав и слова, она резко притянула ее к себе. Девушка обняла ее в ответ.
- Эстель... - произнесла она, разжимая руки. Девушка слегка приподняла подбородок, чтобы разглядеть ее выражение лица. Такие знакомые, нежные глаза разного цвета, казалось, слезились. И только Шейла хотела то ли задать вопрос, то ли утешить подругу, как та протерла глаза костяшками пальцев, сказав:
- Что-то я слишком стала сентиментальной, ma chérie, - неловко рассмеялась она, мельком взглянув в сторону парней, которые до этого момента лишь молча переглядывались.
- А я-то думал, что ты уже не приедешь, - вмешался Коди, отвлекаясь от готовки.
- Уверен, даже если бы ты не хотел, она бы все равно приехала назло, - не оборачиваясь, сказал Эллиот.
- Что вы готовите? - попыталась сменить тему Шейла, садясь за стол коричневого цвета. Он был круглой формы, на нем виднелось множество царапин и пятен, которые, на первый взгляд, было невозможно оттереть. Кухонные шкафы находились в предсмертном состоянии: некоторые дверцы почти отваливались, а бежевая краска на ящиках начала слезать. Несмотря на свой внушительный внешний вид, дом явно нуждался в косметическом ремонте. На стене, рядом с которой располагался стол, висел огромный портрет. Женщину на нем Шейла узнала сразу: ее русые волосы, напоминавшие при жизни шелк, на картине казались менее привлекательными. На руках у нее сидела белая кошка - любимица каждого из друзей, что перестала есть спустя несколько дней после смерти хозяйки. Обе были похоронены на кладбище в Нью-Йорке. Несмотря на все свои старания, Шейла не смогла присутствовать на похоронах. Это был один из тех дней перед зимними праздниками, когда экзамены резко обрушивались на нее волной. Как только она вышла из аудитории, то поспешила на улицу, где ее задачей было отыскать такси. Однако в этот день все пошло не так: свободных машин не оказалось; она сумела найти такси только после того, как пробежала несколько переулков, а пробки задержали дорогу еще на несколько часов. Когда она наконец доехала до кладбища, там никого не оказалось. Несколько часов она сидела напротив двух могилок, промерзнув до костей. Имя Лили скучающе глядело на нее с мраморного камня, а рядом был камень поменьше - с именем Лулу. В тот зимний вечер она вспомнила все с самого начала. Она перебирала в голове воспоминания о том, как Лили в детстве переодевала ее в самую настоящую принцессу, как рассказывала ей свои многочисленные истории из долгой жизни, как каждый вечер желала ей найти свое подлинное счастье. Иногда маленькой Шейле женщина казалась странной - она слышала ее тихий плач из-за двери, ссоры с отцом Коди, основанные на пустяках, ощущала ее дотошность в стремлении к идеальному порядку во всем. Однако от этого она не переставала быть любимой. Никогда она еще не чувствовала себя более счастливой в детстве, чем в те моменты, которые проводила с Лили. Ее кровная бабушка отказывалась с ней общаться после развода родителей, а по маминой линии умерла еще в детстве Шейлы, так и не увидев внучку из-за огромного расстояния, разделявшего их.
- Коди готовит пасту. Ты голодна? - спросила Эстель, заставив девушку отвести взгляд от полотна.
- Немного, - призналась она, посмотрев в сторону Эллиота, который до сих пор не удостоил ее взглядом. Мимо по коридору пронесся Теодор с сумками в руках, крикнув на ходу:
- Мне порцию побольше, я скоро с голода помру!
- Кто не готовит, тот не ест, - спокойно парировал Коди, продолжая творить свой кулинарный шедевр. Эллиот, заметив несколько сумок в руках у своего брата, спросил:
- Там еще много чемоданов?
- Достаточно! Если хочешь помочь, то вперед, - раздался громкий голос со второго этажа. Парень кивнул, а затем вышел на улицу, оставив их втроем. Через минуту подруга перестала топтаться на месте, в ожидании глядя на то, как Коди управляется с готовкой, и, направившись к лестнице, бросила через плечо:
- Я пока позвоню отцу, он наверняка думает, что меня уже по пути сюда похоронили, - тихо сказала она, уже растворившись в темном коридоре.
Шейла не могла выдержать тишину, что воцарилась между ней и Коди, словно огромная стена. Из всех друзей дальше всего всегда был от нее он. Казалось, лишь он один никогда не открывал свою душу полностью, вечно оставляя после себя ощущение недосказанности. Свои белокурые волосы он укладывал идеально. Девушка часто думала о том, что вместе с домом по наследству от бабушки ему передался и ярый перфекционизм. Разговоры с ним никогда не были полны той эмоциональностью, которую ощущала девушка с тем же Теодором или даже Эллиотом. И лишь его нервные срывы могли разбавить то спокойствие, что чувствовал с ним почти каждый его собеседник. Несмотря на то что юноша был самым младшим и низкорослым из парней, иногда он казался старше их всех лет на сто. Он так часто был погружен в свои раздумья, что девушка зачастую невольно задавалась вопросом: а не пропускает ли он свою жизнь? По-настоящему живой она чувствовала себя в те моменты, когда была полна эмоций. И не всегда они были положительными, ведь Шейла считала, что нет счастья лишь в жизни того, кто боится познать несчастье.
- Как Рейна? - спросила она, вспомнив про его девушку. Та являлась высокой брюнеткой, что зачастую относилась к девушкам значительно внимательнее, чем к самому Коди. Но именно с ней он, казалось, достигал предела своего счастья. Он любил ее, начиная с седьмого класса, а то лето изменило многое - он наконец смог добиться ее. - Она приедет к нам? Я бы очень хотела ее увидеть, я соскучилась по ней.
- Мы с ней расстались, - едва слышно ответил юноша, а затем откашлялся, - Подай тарелки, пожалуйста.
Девушка неловко закивала, осознав, что подобрала не самую лучшую тему для разговора. Чуть не уронив чей-то стакан, она с трудом дотянулась до полки с белыми расписными тарелками. Подавая одну за другой, она молча глядела на то, как аккуратно юноша выкладывает еду.
- Она полюбила другого, - объяснил тот, не отрывая взгляда от тарелок, - Может, я и не самый лучший вариант, но я хотя бы старался.
- Коди, еда готова? - устало застонала Эстель, спускаясь со второго этажа.
Глава 3
Ужин с друзьями словно вернул ее к жизни. За весь учебный год не чувствовала она себя столь близкой к кому-то. Среди огромного населения Нью-Джерси все еще не сумела девушка сыскать душу, что ощущалась бы такой родной. Вокруг нее определенно находился обширный круг общения, однако никому из них не смогла бы она доверить сердечные тайны или рассказать о том, что же так гложет ее с прошлого лета. В компании насыщенных историй Тео, саркастичных замечаний Эллиота, неуместных реплик Коди, от которых моментами хотелось закрыть себе уши, она чувствовала себя по-настоящему живой. Но большую часть внимания она предпочитала направлять в сторону своей подруги - та, в свою очередь, вещала ей о многочисленных событиях, о которых рассказывала прежде по телефону, о книгах, которые успела прочитать за год, о ее новых целях, что иногда казались невообразимыми даже для самой Эстель. И пускай Эллиот не смотрел на нее как прежде, она точно знала, что найдётся хотя бы один человек, который будет вечно смотреть на нее с дружеской нежностью.
Когда все тарелки опустели, а на каждого из них накатилась сонливость, компания разошлась по сторонам. Эстель - в свою комнату, с яростным желанием разобрать чемоданы; Теодор - в душ, с трудом выпросив одно из полотенец у старшего брата, ведь о своих он и вовсе позабыл. Коди же стоял у раковины, настояв на том, что мытье посуды за всеми не доставит ему лишних неудобств. Эллиот вышел на улицу, поблагодарив повара за отличный ужин. А Шейла осталась сидеть за столом, не зная, куда себя деть. После нескольких неловких реплик она оставила попытки поддержать диалог с Коди. Мешаться под ногами Эстель она пока не желала, а врываться в ванную к Теодору - тем более. Здравый смысл пытался подтолкнуть ее к разбору своих чемоданов, однако она яростно отвергала все его попытки, понимая, что наверняка затянет с этим делом на несколько дней. Она любила путешествия всей душой, любила познавать новое, видеть лица людей, придерживающихся традиций, отличавшихся от ее собственных. Все это безусловно ее вдохновляло - каждое отправление в путь было для нее глотком свежего воздуха после удушья города-муравейника. Но как только она прибывала на точку, которую должна была считать домом на время, ее энтузиазм мигом спадал при виде горы вещей, так и жаждавших, чтобы их разложили по местам.
Отбросив все свои размышления, она двинулась на улицу. Эллиот сидел у бассейна. В руках он держал длинный сачок, вылавливая или просто делая вид, что отлавливает насекомых. Шейла присела рядом, подложив на холодную плитку свою кофту. Предостережения Джейн о простуде все еще были с ней.
- Нет смысла чистить бассейн сейчас. Утром все равно мошки будет в два раза больше, - тихо сказала девушка, глядя на воду.
- Это не проблема. Все равно сегодня вряд ли усну, - ответил парень, наконец подняв на нее глаза. Вдали раздалось карканье ворон. Шейла встретилась с ним взглядом, в голове невольно вспыхнуло сравнение. Глаза Эллиота были темно-зеленого цвета, в то время как у младшего брата - карие. Волосы юноши, сидевшего рядом с ней сейчас, были прямыми, на несколько тонов светлее. И каждый раз, когда Теодор не оставлял попыток открыть ей душу, она все еще вспоминала его.
- Почему не уснешь? - спросила она, отводя взгляд. Вопрос прозвучал глупо, словно она должна была об этом знать, а его слова являлись укором.
- Я забыл снотворное дома. Завтра схожу в аптеку.
- Можно с тобой? - сорвался вопрос прежде, чем она успела подумать.
- Ты же знаешь, я тебе не откажу, - ответил он, на миг замолчав, - Шейла, я...
- Шейла, идем, покажу тебе твою комнату! Я скоро спать, - возник на крыльце Теодор. Девушка вздрогнула от неожиданности и резко повернула голову в сторону дома. Нехотя она поднялась с плитки, кивнув Эллиоту:
- Ну, мне нужно идти, - произнесла она, добавив, - Спокойной ночи, Эллиот.
- Пойду прогуляюсь. Спокойной ночи, - кивнул в ответ тот, мгновенно поднимаясь. Не оборачиваясь, он направлялся за территорию дома, постепенно исчезая из поля зрения в ночной темноте. Девушка глядела ему вслед, пока Тео не окликнул ее вновь. В ту же секунду она оказалась рядом с другом. Пока они шли по коридору, ведущему на второй этаж, юноша, не унимаясь, задавал ей вопросы, на которые Шейла моментами лишь кивала, а иногда бормотала что-то наподобие ответа. Усталость поразила ее тело, а мысли лихорадочно скакали от одной темы к другой. «Что же ты хотел сказать, Эллиот?» - крутился в голове один и тот же вопрос. Она знала точно - это было бы не признанием в любви или чем-то нежным. Но даже знание этого факта не сумело убавить ее интерес.
На втором этаже располагались семь комнат - одна из них, самая большая, принадлежала бывшей хозяйке огромного жилища. Теодор сразу поведал ей о планировке дома, добавив, что покои Лили заперты на ключ. Остальные шесть комнат находились в их полном распоряжении: самую просторную из них успела забрать Эстель. Выбора у Шейлы не оставалось - из двух свободных комнат ее вещи уже находились в одной из них, которая, по мнению Тео, понравилась бы ей больше. И это действительно оказалось правдой. Окна комнаты выходили на море, отчего девушка сразу подумала о том, как чудесно будет встречать здесь рассветы. Большая кровать с балдахином белоснежного цвета оказалась заправленной. Обои с розовыми цветочками добавляли комнате особую прелесть. В углу комнаты стоял огромный белый шкаф, а возле него - несколько книжных полок.
- Коди сказал, что Лили ремонтировала эту комнату для тебя, - объяснил Теодор, стоя на пороге, пока девушка восторженно оглядывалась вокруг.
- Здесь так чудесно! Я даже не знала об этом. Честно говоря, я удивлена... - заулыбалась Шейла, плюхнувшись на мягкую кровать. Юноша подошёл ближе, садясь на край матраса.
- Она любила тебя как свою родную внучку, так что я ни капли не удивлён, - усмехнулся парень, взглянув той в глаза, - И даже сам Коди в этом не сомневается.
- Коди вообще в чем-то сомневается? - спросила она, слегка приподнявшись.
- Только в правильности расставания с Рейной, - ответил юноша спустя несколько секунд молчания. В комнате пахло чем-то сладким, до дрожи знакомым, но источник запаха девушка сыскать взглядом не смогла. Молчание между ними не успело задержаться надолго - Теодор почти сразу прервал его короткой фразой:
- Шейла, - произнес тот, резко вставая с кровати, - У тебя в волосах паук!
Девушка завизжала от испуга, чуть ли не свалившись на пол. «Где? Убери, убери!» - кричала она, пытаясь стряхнуть насекомое с прически. Но тот лишь покачал головой, громко рассмеявшись. Сделав шаг к ней, юноша осторожно вытащил из ее кудряшек крохотный листочек, в то время как девушка смотрела в его лицо, осознавая, что это была всего лишь шутка. Слишком типичная, чтобы она на нее повелась. Но уж слишком она успела отвыкнуть за этот год от их взаимодействий. Тот щелкнул ее по носу, от чего Шейла сразу же отстранилась.
- Идиот, - пробормотала она, возвращаясь обратно на кровать. Одну из многочисленных подушек она кинула в его сторону, но тут же получила ответку - она вернулась к ней с идеальной точностью, попав прямо в лицо.
- Не зря же я пошёл на баскетбол, - самодовольно улыбнулся юноша, на что девушке захотелось закатить глаза. Сделав тихий вдох, она лишь спросила:
- Куда ты собираешься поступать в этом году?
Юноша сделал задумчивый вид, а затем ловким движением запрыгнул на кровать. Пружины матраса жалобно заскрипели, словно в напоминание о том, что они не вечные. Направив свой взгляд в потолок, он начал теребить свои серебряные кольца на пальцах - это жест Шейла знала слишком хорошо, будто он помогал ему включать работу своего мозга.
- А ты угадай, - в итоге ответил он.
Девушка начала перебирать в голове варианты. В детстве он вечно метался между космонавтом и актёром. Но в подростковом возрасте выбор профессии менялся словно по щелчку. Она попыталась вспомнить все недавние разговоры - но ни в одном из них она не слышала о его планах в учёбе на эту осень.
- Сдаюсь, - подняла она руки в знак капитуляции, - Раскрывай свой секрет.
- О, мисс Беннетт. Раз уж вы признаете свое поражение, то я все же раскрою карты, - усмехнулся он, - Я иду на психолога... Я решил...
- Психолог? - удивленно воскликнула Шейла, не выдержав, пока он закончит, - Боже милостивый, уж такого я от тебя не ожидала. Я имею в виду... Это классно. Да, определённо. Просто...
- Просто я не кажусь тебе тем, кто умеет правильно поддерживать людей? - закончил за нее тот, на миг став серьёзнее.
- Нет, Тео... - застонала она, закрывая лицо подушкой, - Прости. Я думаю, у тебя получится поступить. Да и психолог из тебя выйдет хороший, наверняка.
- Я бы хотел помочь Эллиоту, - неожиданно перевёл тему он, - За этот год он слишком от меня отдалился. Он ходит к психологу по четвергам, но мне кажется, это мало ему помогает.
- Как ты ему поможешь? Думаешь, он согласится на сеанс с тобой? - спросила Шейла, надеясь, что в голосе не слышно отсутствие понимания его слов.
- Конечно, нет, - покачал тот головой, уже вставая с кровати, - Не знаю. Пока не знаю, - юноша зевнул, выключив свет в комнате: - Ладно, что-то я слишком устал. Сладких снов, малышка Шейла, - улыбнулся напоследок он, прежде чем захлопнуть за собой дверь. Прозвище «малышка Шейла» заставило девушку невольно улыбаться закрытой двери. Комната погрузилась во мрак, в котором девушка едва ли могла различить очертания письменного стола и прочей мебели.
- Не думаю, что с ним все так плохо, - прошептала она в темноту, укутываясь в несколько тяжелых одеял.