Безумная тень | 16+

Рочестер, штат Нью-Йорк

— Мам, пап! — прокричал Тед с порога, — Мы дома!

   Изабель ущипнула парня за бок и ехидно посмеялась, когда тот подпрыгнул от неожиданности. За восемь часов полета друзья успели обсудить прогулку Бель и Рейда. Девушка поделилась своими переживаниями о том, что их отношения с Микки развиваются слишком стремительно и запутанно. Теодор, сдерживая себя и свою ревность, посоветовал ей поступать так, как она считает нужным и получать удовольствие от происходящего. Больше он ничего не смог из себя выдавить, хоть парню и хотелось закричать о том, что Рейд – тот еще засранец, и ему не нужно доверять. Хайес решил не вмешиваться.

— Родные, как вы долго летели! — миссис Хайес, вытирая руки вафельным полотенцем, выглянула в коридор. — Как я рада, что вы приехали, проходите скорее! — женщина мягкой и размеренной походкой спешно приблизилась к Изабель и утянула её в объятия. От неё пахло едой и домашним уютом, и Бель нежно обняла её в ответ. Тепло, исходящее от мамы Тео, мгновенно передалось и девушке. Отстранившись от Флетчер, женщина переключилась на своего сына, потрепала его по волосам, мимолетно чмокнула в щеку и, похлопав его по плечу, отправила ребят на кухню.

   Изабель изо всех сил сжала руку Теда, когда они вошли в комнату и увидели, что все две семьи в сборе: как раньше, много лет назад. К горлу девушки подкатил ком, и она широко улыбнулась, не веря своим глазам: за полным еды столом сидел Хайес старший, седой мужчина с веселым взглядом, слева от него было пусто – туда уже направлялась миссис Хайес. Она села рядом с мужем, легко чмокнула его в щеку и смахнула предательскую счастливую слезу. Справа от отца Теодора сидел Рэй Флетчер собственной персоной, а рядом с ним – Лулу. Папа и мама Изабель ворковали друг с другом, будто забыли абсолютно всё, что между ними происходило ранее.

— Я хотел, чтобы ты была счастлива, — нежно обняв подругу за талию, прошептал ей на ухо Тед. — Все поддержали мою идею.

— Это лучшее, что я могла здесь увидеть, — девушка подняла голову к парню и улыбнулась. В её разноцветных глазах блестели слезы.

   Поприветствовав всех, ребята сели за стол. Изабель светилась от счастья, еще не до конца осознавая, что вся семья была в сборе благодаря усилиям Теодора. В воздухе витал запах домашней стряпни миссис Хайес и безграничной любви. Всё, казалось Бель, бесповоротно встало на свои места.

   Но ликование не могло продолжаться долго.

   Глазами выискивая низкокалорийную и нежирную еду, Изабель занервничала. Внутри прочно засело чувство страха и беспомощности, руки начали дрожать, и девушка тяжело и глубоко дышала, пытаясь вернуть себе себя. Она вдруг поняла, что окончательно упустила нить обсуждений за столом, потерявшись в собственных мыслях о том, что ей можно было съесть. Она была оглушена шумом внутренней тревоги.

   Наконец, Флетчер увидела греческий салат, а рядом с ним – запечную с сыром куриную грудку. То, что было нужно, чтобы наполнить свою тарелку. Накладывая себе еду с горкой, девушка поймала на себе одобрительный взгляд мамы и, улыбнувшись, подмигнула ей. Лулу растаяла от такого жеста. Разделяя салат по ингредиентам: помидоры – к помидорам, огурцы – к огурцам, оливки – к оливкам, сыр – к сыру, Изабель смогла успокоиться и взять ситуацию под контроль. Она четко понимала, какую энергетическую ценность хранит в себе каждый продукт, и, разделяя, считать было в разы проще. Мясо она разрезала на мелкие кусочки и отодвинула на другой край тарелки.

— Расскажите, что новенького тут у вас? — уже поднеся вилку ко рту, Бель вдруг включилась в разговор и вернула несъеденые продукты обратно в тарелку, вновь разделяя их по категориям. — Миссис Хайес, очень вкусно!

— Изабель, — почти в один голос воскликнула Лулу и Тед. Они оба смутились, и старшая Флетчер дала возможность выговориться Тео. Парень продолжил тихо и осторожно: — ты ведь так ничего и не попробовала.

   Мир девушки рухнул. Столько раз эта уловка срабатывала. Но она не учла, что за её приемом пищи внимательно следило, как минимум, две пары любопытных глаз. Изабель понимала, что завралась. Она уже не знала, кем притвориться, чтобы стать собой.

— Я, — запинаясь, начала оправдываться Бель, судорожно смешивая всё содержимое своей тарелки, — я попробовала! — выпалила она, натянув глупую улыбку и хлопая ресницами, пытаясь хоть в ком-то из присутствующих найти поддержку. Но все смотрели на неё испытующе.

— Знаю я твои уловки, — на выдохе бросила Лулу. — Кого ты пытаешься обмануть? — женщина перешла на повышенный тон, а Изабель инстинктивно вжалась в спинку стула. — Сначала твои бесконечные попадания в больницу, звонки со слезливыми речами, какое-то непонятное расстройство. Самое время признаться, — светловолосая гневно всплеснула руками, — что ты больна. Все это прекрасно понимают.

   Флетчер не нашла подходящих слов, чтобы ответить матери. Дружелюбная атмосфера, витающая в воздухе, сменилась тяготящим напряжением. Родители Теодора взволнованно переглянулись, миссис Хайес укоризненно посмотрела на сына, давая понять, что парню не следовало заводить об этом разговор. Тед прекрасно это знал, и ему было стыдно, что он так безрассудно себя повел.

— Изабель, милая, если тебе нужна помощь, ты всегда можешь обратиться к нам, — ласково проговорила мама Тео и ободряюще улыбнулась.

— Закрыли тему. Приятного вечера, мы устали после перелета, — Теодор резко встал со стула, схватил подругу за руку и направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Все присутствующие пожали плечами и не стали более накалять ситуацию, вернувшись к своим разговорам.

***

— Прости, я облажался, — тыльной стороной ладони Тед аккуратно провел по руке Изабель, от плеча до самого запястья. Тело девушки усыпало мурашками, и она невольно съежилась, на пятках развернувшись к парню лицом.

   На них разом навалилось слишком много всего, и никто до сих пор не сумел окончательно разобраться с новой реальностью. Теперь Бель приходилось лгать не только матери, скрывать своё состояние стало гораздо труднее. Теодор переживал: за группу, за Изабель, за их дружбу. Столько всего неизведанного и тяжелого было в их головах, и им оставалось только верить в то, что, однажды, они со всем разберутся. Лишь бы их вера оказалась сильнее их страхов.

— На твоем месте я поступила бы так же, — еле слышно хмыкнув, Флетчер улыбнулась и прикусила губу. — Я понимаю, что тону во лжи, — чуть наклонив голову вправо, она поджала губы, сдерживая слезы. — И ладно, если бы эта ложь губила одну меня. Но, ведь, я неосознанно тащу за собой и вас. Мне кажется, что скоро что-то произойдет. Я не знаю, что, но мне до безумия страшно, Тедди.

   Теодор на мгновение забыл, как дышать. Столько лет он не слышал этого прозвища, и вот, его произносит самый родной его сердцу, полностью сломленный, человек. Парень знал, что Изабель труднее всего свыкнуться с новой реальностью её жизни: она переживала, что раньше была совсем не такой, как сейчас.

*(прим. автора: вкл. Stop looking around - weloveyouwinona)

— Хорошо, что ты такая, а не другая, — ему показалось, что это могло её приободрить, и он оказался прав. Коснувшись большим пальцем щеки девушки, Теодор нежно провел по коже, смахивая слезу. — Знаешь, я рад, что мы снова разговариваем, и я рад, что теперь, — он неуверенно замолчал, обдумывая то, что собирался сказать, — тебе лучше.

   Нет. Изабель не было лучше. Наоборот – с каждым днем ей становилось всё хуже и хуже. Девушка окончательно потеряла контроль над своей жизнью, а единственное, что ей удавалось держать в узде – еда. Флетчер даже не рассматривала вариант настоящего восстановления, потому что понимала – она потеряет последнее, над чем еще могла быть властна. И эта перспектива совершенно её не радовала. Слёзы градом покатились по щекам. Изи переминалась с ноги на ногу и нервно ковыряла заусенцы.

— Бэллс, все в порядке? — притянув подругу к себе, Хайес заключил её дрожащее тело в мимолетное объятие. — Тебе ведь лучше, правда? — не унимался он.

— Я испачкаю тебе футболку тушью, пусти, — уперевшись ладошками в его грудь, она постаралась отстранится. — Всё в порядке. Просто, — чуть слышно шмыгнув носом, Бель снова опустила взгляд вниз, — много всего разом навалилось. Переизбыток впечатлений, — пожав плечами, Флетчер улыбнулась, сквозь слезы.

   Главное правило всех искусных лгунов: для того, чтобы люди верили в твое враньё, в него нужно поверить, в первую очередь, тебе самому. Перед тем, как сказать привычное «всё в порядке», Бель перебирала в своих мыслях кучу слов, которые она хотела бы выпустить наружу на самом деле. Каждый раз она надеялась на то, что когда-нибудь она сможет поговорить с кем-нибудь открыто, честно и очень откровенно. Ей столько всего нужно было рассказать, но болезненный страх оказаться непонятой отрезвлял её и заставлял нагло врать. На самом деле, Изабель была не готова разговаривать о том, что с ней происходит. Ей и не придется.

   Стрелки часов перевалили за двенадцать. За окном настоящая июньская ночь: спокойная, тихая, наполненная теплом, беззаботным летним счастьем и пением лягушек, обитающих в небольшом водоёме неподалеку. На первом этаже дома Хайесов не утихали весёлые голоса. На втором этаже Изабель и Тед громко-громко молчали о своих глубоких чувствах. Одновременное дыхание, тяжелые сердца, стойкий карамельный аромат смешивался с едким запахом табака.

   Ночь – это время для искренней правды и манящей лжи. Только вот, как понять, где эта грань?

   Пальцем коснувшись подбородка Изабель, Тед поднял её голову и приблизился, обдавая горячим дыханием её шею. Парень замер в нерешительности.

«Я еле стою на ногах, черт возьми, обними меня, чтобы я не упала, быстрее», — пронеслось в голове Флетчер.

   Не выдержав, девушка поцеловала его, и большие теплые ладони, наконец, коснулись хрупкого тела, чуть поддерживая. Обвив руками крепкую шею, Изабель почти повисла на Теодоре, углубляя их влажный, из-за слез, поцелуй. Они подарили друг другу безмолвное согласие остаться за гранью реальности. Поддались.

   Счастливые и несчастные они разрушали друг друга страхом принятия собственных чувств. С наступлением утра наступит и обыденность. Больше, чем дружба и меньше, чем любовь. Казалось, проще было бы и вовсе не увидеть, пройти мимо и больше не переживать друг за друга. Проще было бы не поддаваться. Проще было бы, если бы утро больше никогда не наступало, и они навсегда остались бы в этой ночной лжи. Так или иначе, этот вечер каждый на век сохранит в своей груди.

   Изабель не была уверена, что хотела именно этого, но его губы постоянно её манили. Она всегда смотрела, как он прикусывал их изнутри, когда злился, как еле заметно облизывал если желал чего-то, как сдирал сухие корочки, когда нервничал.

   Легко приподняв девушку, Теодор посадил ее на свой старый письменный стол. Все в этой комнате было пропитано воспоминаниями о ней, а тот факт, что вот она – Изабель, тяжело дышит, целует его губы и зарывается пальцами в мягких каштановых волосах – будоражил сознание и дико возбуждал.

   Родные разноцветные глаза, тонкие рыжие волосы, веснушки и чуть угловатые черты лица – всё, что было так желанно раньше, сейчас стало абсолютно доступным. Изабель не покидало чувство, что всё это могло стать огромной ошибкой, но она отключила разум, доверилась сердцу и упустила из рук ещё одну нить контроля. И в тот момент, когда она вновь и вновь целовала своего лучшего друга, сглатывая слёзы, секс с ним казался единственным способом отвлечься.

— Черт! — тонкие пальцы безуспешно пытались разобраться с пуговицей на джинсовых шортах. К тому моменту Флетчер уже осталась в одном белье и чувствовала себя неудобно. — Помоги мне! — щелкнув перед глазами Хайеса, рассматривающего выпирающие ребра, тазобедренные кости и ключицы, пробурчала девушка.

— Сейчас, — быстро управившись с застежкой, Тед снова припал к родным губам, руками исследуя хрупкое желанное тело. Когда его ладони дошли до внутренней стороны бедра, Бель ахнула, выгибаясь.

   Ближе.

   Ловко подняв Изабель с холодного стола, Хайес переместил их на теплую мягкую кровать и прижал тонкие руки к постели.

— Ты безумно красива, Бэллс, — ласковый шепот у уха заставил тело девушки вновь покрыться мурашками. В душе обоих – полное чувство эйфории.

   В ту теплую ночь Изабель и Теодор переступили черту. Оба понимали, что это ничего не значило, что этот маленький бардак эмоций навсегда останется запертым в комнате Хайеса. Тихие стоны, громкие вздохи, пересохшие обкусанные губы, горящие глаза, пальцы в волосах, запах дикого желания в воздухе – всё это было давней фантазией, просто-напросто воплотившейся в жизнь. И это навсегда отпечатается в подсознании приятным воспоминанием.

   Они придумывали себе тысячи причин, чтобы не быть вместе. Отношения между Бэллс и Тедди были непозволительной роскошью, по крайней мере, на тот момент.

   А потом станет уже слишком поздно.