Глава 9
Плейлист для прослушивания (рекомендовано, но необязательно):
- Bitterkalt (CÉLINE);
- counting crimes (Nessa Barrett);
- Devil May Cry (Tabber feat. Kim Ximya).
«В мгновение всё стало ясно»
***
Утро следующего дня началось максимально... весело. Старуха (так остальные горничные называли Клаву) собрала всех горничных на первом этаже перед лестницей и устроила допрос. Забавный факт, которым бы я хотела поделиться: телефоны у нас не забирали, потому горничные между собой имели общую группу, где могли обсуждать все сплетни внутри нашего особняка. Оттуда я и узнала об общем прозвище старшей. Кстати, у меня появилась подруга. Её зовут Соня Ромашкина.
— Я ещё раз повторяю: кто взял цепочку?! – была в яростном настроении главная и держала в руке фалаку. Не думала, что здесь настолько всё строго...
— Не выводите меня на общую каторгу! Мне ли вам напоминать, какую роль эта подвеска играет в этом доме?! – все молчали.
— Значит играем в молчанку... Ромашкина! – выкрикнула Старуха, — Вышла вперёд. Сейчас же.
Я обомлела. Глаза забегали, а страх за подругу комом подступал к горлу. Соня была девчонкой хрупкой, с светло-русыми волосами и карими с рыжеватым отблеском глазами, напоминающие горячий кофе с корицей. На её лице играл страх со смесью отчаяния и безысходности. Она подалась вперёд, отчего Старуха грубо схватила Соню и подвела к стулу, который стоял посередине холла.
— Встань и приподними подол юбки, – приказала старшая, отчего подруга задрожала, но послушно исполнила.
Я не могла видеть её лицо на тот момент, но была точно уверена: Соня в ужасе.
— Стойте! Это я взяла подвеску! – выкрикнула я. Не могла бросить подругу в такой момент.
Старуха обернулась, как и все горничные, и стала идти в мою сторону.
— Так-так, Вишнёвская... Решила в героев поиграть или правда подвеску украла? – на лице женщины играло самодовольство и наслаждение. Видать, я ей с самого начала не понравилась, так ещё и Денис сделал меня своей горничной. Походу, недолго мне осталось.
Не могу сказать, что получать фалакой по голеням приятно до безумия, но так у неё не будет права бить остальных девушек. Осталось решить вопрос с подвеской. Хотя... Она же вызвала Соню без предъявления доказательств. Боже, я даже не знаю, как эта цепочка выглядит!
Старуха отпустила подругу, а её место сменила я, также приподняв подол платья, обнажая голени.
«Боже, дай мне сил...»
Раздался шлепок.
Я сжала губы от неожиданной волны боли. Больно. Отвела взгляд, ища подругу, в то время как она прикрыла рот двумя ладошками и округлила свои большие глазки. Кажется, в них виднелись слёзы тогда. Я слабо улыбнулась и кивнула, давая понять, что всё хорошо и бояться нечего.
Второй шлепок.
Я прикусила нижнюю губу. Кажется, мои ноги начинали неметь, а место ударов горело.
Затем третий, чётвертый, пятый... и так до десяти.
Под конец я хотела просто упасть с этого стула. Ноги не чувствовались, по щекам стекали слёзы, а губы были искусаны до крови. Клава ушла в сторону, а ко мне подбежала Соня вся в слезах и с дрожащими руками.
— О Господи, Вишенка, зачем ты заступилась, скажи мне на милость! У тебя все ноги в крови! Маленькая моя... – она осторожно старалась отвести меня в комнату. На пол алым шлейфом стекали капли крови.
Вдруг на пороге появилась фигура мужского телосложения. Я узнала в нём Дениса и потащила Соню в комнату. Сама я еле ковыляла, а с Ромашкой получалось быстрее. Не хотелось, чтобы недо-принц видел меня в таком состоянии... Может, если мы будем меньше контактировать, то и меня не будут настолько сильно презирать? Я сама подписала себе смертный приговор, но пока умирать не планирую.
Слава Богу, он, походу, не увидел меня.
Соня довела меня до кровати, куда я и плюхнулась. Подруга начала рыться в аптечке и искать перекись и бинты.
— Сонь, да успокойся ты. Всё хорошо, – сказала я, — Я сама обработаю. Доделай дела по дому, я позже присоединюсь, иначе Старуха и тебя накажет.
— Девочка моя, знаешь что?! – она вытерла слёзы рукавом и приняла грозный вид, обрабатывая мои раны, — Сейчас мне до этой ведьмы вообще нет никакого дела! Ты посмотри что она с твоими ногами сделала! Тут и живого места нет, хотя избили тебя ни за что! Будь она проклята, – ворчала Сонька, откладывая очередную тряпку с кровью в сторону.
Я молча отвела взгляд и стала смотреть в окно. Небо помрачнело, а ветер дул сильнее обычного, что даже занавески поднимались.
— Я всё расскажу Денису! Она не имеет права трогать личную горничную молодого господина! – шмыгала девушка, перебинтовывая мне ноги.
— Соня, нет. Если он сделает выговор Старухе, то та ещё больше меня возненавидит. Просто давай сделаем вид, что ничего не было, ладно? – я потянула руки к Ромашке для объятий, в которые она прыгнула и повалила меня, плача мне в плечо рабочей формы.
— Риткааа... – я гладила её по голове, пока та плакала, — Мы обязаны найти виновницу! Мне кажется, что это всё сделала Мила из зависти к тебе и ревности к Денису, а Старуха покрывает её...
— Может и так, но кто поверит? Так говоришь про этого высокомерного придурка, будто ему есть до меня и вообще всех в этом аду дело!
— Ой, Вишенка, видела бы ты, как он смотрит на тебя. Так смотрят только влюблённые! – продолжала подруга
— Хах, ну и как же смотрят влюблённые?
—...С долей нежности и ласки. Боготворения. Так, будто не в силах сделать шаг, чтобы не напугать тебя. Не потерять и не лишиться своей души. Ты – душа Михайлова, Ритка, – улыбнулась мне Ромашкина.
Я вдумалась в её слова. Это в действительности так? Хотя... Он всегда был чуток и внимателен со мной. Пускай не в словах, но в поступках. Я улыбнулась.
— Тааак, подруга! Я знаю, что это за выражение лица! Рассказывай давай, что там у вас с мистером Вселенной? – подруга села рядом, поставив локти мне на ноги.
Я засмеялась.
— Всё тебе расскажи!
Она удивилась.
— Значит, что-то было! Обалдеть! Вы целовались?? Или... – она прищурилась и хитро улыбнулась.
— Первое! – почему-то смутилась я.
Подруга стала визжать от радости, а я еле успела закрыть ей рот ладошками.
— И как? Как он целуется? – Сонька отодвинула мои руки от своего рта и улыбалась, как наевшийся кот.
— Ну... Неплохо... – сама перестала замечать, как каждый раз краснею, вспоминая то время.
— Эх, подруга, такой мужик по тебе сохнет, а ты всё ломаешься! – Сонька хоть и казалась невинной овечкой с миниатюрной фигурой и оленьими глазками, однако была той ещё чертовкой! Так ещё и на три года старше меня!
— Я не ломаюсь, а действую осторожно! У самой-то ухажёров вагон и маленькая тележка! – толкнула я её в бок, и мы вместе засмеялись, — За углом тебя каждый раз ловлю, – тут же в бок толкнула меня она.
— Ой, не делай вид, что не понимаешь меня!
Шутки шутками, а действительно. Я понимаю её. Не думаю, что до того, как попала в больницу, я с кем-то целовалась. С Денисом... Вроде бы как в первый раз, но внутренне чувствую, что раньше нас что-то связывало... Определённо.
— Так, всё, иди давай работать. Я сейчас приду, – подруга встала с кровати, а я успела шлёпнуть её по попе, отчего та вильнула ею и послала мне воздушный поцелуй.
— Не извращай свою фамилию! А то будешь ромашкой-развратницей! – сказала я.
— Слышу от зануды-вишни! Я ушла! – крикнула мне в след та и покинула комнату.
Я помотала головой и с улыбкой выдохнула. Повернув голову, моё лицо уже светилось от солнечных лучей, которые пробивались сквозь серые тучи. Ветер стих, беспокойство тоже понемногу исчезало. На душе становилось теплее.
«Это ещё не конец...» – подумала я, встав с кровати и направившись на свою точку, где должна убираться.
---
— Так, чел, я чёто не понял. Говори чётче, – издевался я над главой одной организации наёмников, у которого были выбиты передние зубы.
Мужчина, примерно сорок лет, стоял на коленях с фингалами под глазами, изо рта текла кровь, а вместо передних зубов были дыры, из-за которых речь становилась непонятной. Ребятки, которые считались «телохранителями» этого старпёра, были связаны, а у виска каждого был приставлен холодный ствол. Чтобы не рыпались.
— Я понял только то, что убийство было заказано. А теперь больше конкретики: кто этот ублюдок?
Мужик молчал. Глаза наполнились кровью, а вена на лбу вздулась. Он явно желал мне смерти в этот момент.
— Так и быть, облегчу тебе задачу, – я кинул ему листок бумаги и ручку, также кивнул своему человеку, чтобы приставил к его голове пистолет и развязал руки, — Пиши имя. Живо.
Мужчина взял ручку и стал что-то писать, затем взял лист и развернул на меня, где было написано:
Гори в аду вместе со своей мамашей, щенок.
Я вздохнул.
— Эх, опять неправильно... – удручённо покачал я головой и прописал ему нокаут. Тот упал назад и отключился.
Я сел на него сверху, вытащил небольшой нож и нацарапал ему на лбу, отчего после на коже появилось слово из кровавых букв:
Быдло
Вытерев нож платком, я встал и, подав знак парням, стал идти к машине. Одновременно раздалось два выстрела. Я достал мобильник.
— Лёх, ты пробил инфу об этой своре недоумков? Чёрт, настолько скрытные? Трогать главного не стал, хотя толку от него. Найди компромат на этого придурка, чтоб веселее было, окей? Всё, что нарыл и ещё нароешь кидай мне на почту. Отключаюсь, – я откинулся на спинку кресла и потёр переносицу.
Через десять минут появились парни и сели в машину.
— Денис Дмитриевич, теперь куда?
— Домой, если это место можно назвать домом, – и мы отправились.
По прибытии, в холле были выстроены служанки. Я не понимал, что происходит, пока одна не стала сходить со стула и ковылять до своей комнаты. Я не придал этому огромного значения, такой вид наказания Клава давно использовала для воспитания отличного и дисциплинированного персонала, однако... в этот раз она переборщила. На полу было много крови.
«Завтра поговорю об этом, вымотался» – подумал я и уже собирался подниматься наверх, как вдруг резко захотелось видеть рядом ангелка. Я подозвал одну из горничных и попросил её, чтобы та позвала Риту, а сам ушёл в комнату.
Уже по привычке принял холодный душ, надел нижнее и побрился. Когда вышел из ванной, ангелок уже стояла на пороге. Настроение появилось в момент, как только я увидел её. Правда, она выглядела очень вымотанной, потому слабо мне улыбнулась в ответ.
Я осмотрел её издалека и заметил, что на ногах у неё наложены бинты. В мгновение всё стало ясно.