Глава 2
Джош.
Мой старенький «Линкольн» снова отказывался заводиться. Проворачивая ключ в замке зажигания, я в который раз слышал жалкое хлюпанье двигателя, который тщетно пытался ожить. После ещё одной безуспешной попытки, я с силой ударил по рулю обеими руками и выругался.
Домой ехать совсем не хотелось. На то были сотни причин. Самая весомая — моя мать и этот придурок Энди. Теперь ещё придётся звонить Марку, чтобы он отбуксировал мою развалюху в автосервис. Денег на ремонт — кот наплакал.
Я уронил лоб на руль и прикрыл глаза, пытаясь собраться с мыслями. Надо было взять себя в руки. В таком состоянии возвращаться домой — плохая идея. В этот момент с пассажирского сиденья раздался гудок входящего вызова.
«Роуз»
Мне вовсе не хотелось с ней сейчас разговаривать. Не сейчас. Внутри бурлило множество эмоциями, которыми совершенно не хотелось делиться с девушкой. Через какое-то время, звонок сбросили, и я выдохнул. Отношения с Роуз были не однозначными. Полгода назад, девушка очаровала меня. Но узнавая ее получше, я понимал, что мне с ней больше не по пути. Бесспорно, она была классной девчонкой. Красивой и умной, бесспорно умной. Она безусловно была без ума от меня, и не стеснялась выражать своих чувств. И я должно было быть выиграл Джек пот, но мне так не казалось. Роуз до сих пор не знала, что творится у меня в семье. Каждый раз я стравливал ей те же самые байки, которые плел школьным приятелям и администрации. Роуз жила в другом мире, она бы не смогла понять меня. Вся ее жизнь уже была полностью построена. Она точно знала в какой университет поступит, кем станет, где будет жить. Я же не знала о своем будущем нечерта. Оно было туманно и неоднозначно. Одной единственной целью, что я поставил себе на будущее, раз и навсегда убраться с этого чертового города. Экран телефона еще раз озарился от присланного сообщения.
«Чем занят? Приедешь?»
Я быстро прочитал, что написала девушка, и выругался. Наконец убрав руки от руля, что все это время яростно его сжимали, быстро написал ответ.
«Прости. Занят.»
Только дурак откажется от близости со своей девушки и предпочтет медленную каторгу в своей доме. Кажется, я и был тем самым дураком. Закинув телефон вновь на прежнее место, попробовал еще раз завести машину. Я проговаривал свою автомобильную молитву, умоляя свою «старушку» завестись. И вот чудо, с булькающим звуком мотор ожил, и приборная панель озарилась. Поблагодарив всевышнего, и уже в сотый раз обещая, что займусь ремонтом в ближайшее время, я поехал домой. С глухим рыком мой «Линкольн» выехал на трассу.
Дом был на отшибе. И слава богу — меньше шансов, что кто-то узнает, во что превратилась моя жизнь. Двадцать минут дороги я заполнил музыкой с радио. И даже не переключил, когда запела Тейлор Свифт.
Я припарковался перед покосившимся домом. Трава по колено, сломанный забор, изуродованный почтовый ящик — всё как обычно. Дневной свет уже начал темнеть, когда я ступил на щербатую дорожку. Мои потертые кроссовки были покрыты пылью, и каждый мой шаг отдавался глухим эхом где-то в душе. Воздух был холодным, пропахавшим осенней сыростью. Стоило мне дотронуться до уже успевшей облупиться старой входной двери, меня сковал дикий страх, тревога, тяжелое предчувствие. Все мое тело сковало, и я приказал себе успокоится. Сегодня все будет нормально. Мне нужно лишь проскочить мимо кухни в свою комнату и не говорить не слово. Нужно лишь дойти о своей комнаты, как до убежища. Трудно представить, что моя жизнь не была такой раньше. Еще пару лет назад, когда бабушка была жива. Я мог считать дом своей крепостью. Я возвращался без мысли, что сегодня обязательно, может произойти, что то, что сломает мою жизнь. А теперь, я стою на пороге собственного дома и боюсь повернуть дверную ручку. Сделав тяжелый выдох, я зашел в темную прихожую отчего дома. Дверь скрипнула, и в нос сразу ударил застоявшийся запах пыли и застоявшейся плесени. Старый коврик под его ногами, многозначительно примялся. Закинув куртку на крючок, что весел возле входной двери, я двинулся к лестнице, что вела в мою комнату, но была напротив кухни. Я прошел вдоль дверного проема и замер. У кухонного стола, под тусклым светом лампы, сидела его мать. Ей не было и сорока, но выглядела она намного старше, каждый день оставлял на её лице новые, глубокие борозды. Ее фигура казалась хрупкой и потерянной, силуэт обмяк, словно сотканный из тени, а не из плоти. Она была словно статуя, совершенно неподвижна. И я почувствовал ка мое собственное сердце замерло, готовясь к худшему. Но стоило мне издать хоть какой-то звук и моя мать повернула на меня пугающе отстранённые и пустые глаза.
- А это ты. – устало и брезгливо произнесла женщина, после вновь уставилась в стену перед собой. Но этой секунды, когда ее голова была повернута в мою сторону хватило, чтобы разглядеть сияющий алый синяк под ее правым глазом. Гнев парализовал меня, а кулаки сами по себе сжимались.
— Это он? – только и смог я выдавить в эту секунду. И женщина бросила на меня многозначительный взгляд. В эту же секунду ее оцепенение прошло и выругавшись она схватила бутылку что стояла на столе и налила в свой стакан остаток прозрачной хмельной жидкости.
- Неважно. – отмахнулась женщина и залпом осушила стакан с глухим стуком поставила его на стол и суть поморщившись выдохнула. – черт возьми.
Мелкие вены проступали под тонкой кожей, словно синие нити на старом холсте. Уголки ее губ подрагивали, а ресницы, когда-то густые и темные, теперь выглядели редкими и ломкими.
Я наблюдал за ней завороженный собственным гневом. Хотелось сорваться с места и направиться на поиски этого мерзавца. Не смотря на наши с ней отношения, она оставалась моей матерью. Луиза Олкотт, мать поменяла фамилию сразу после развода. «Не хочу иметь нечего от этого ублюдка, или хоть что то, что будет мне напоминать о нем.» Именно после этих слов она усадила меня в машину, что отныне принадлежала мне и отвезла к бабушке. Я помню, как передавая меня в пятилетнем возрасте уже начавшей стареть женщине преклонного возраста, моя мать произнесла фразу, что я буду помнить до конца жизни. «Забери этого. Пока я не придушила его собственными руками.» Помню, как вцепился в руку женщины, не понимая ее гнева на меня. Не знал, что я сделал такого, что она желает моей смерти. Что мог натворить такого маленький ребенок, чтобы разозлить самое дорогое, что есть в его жизни. Его маму. И вот спустя года я стою на пороге кухни, и вижу как женщина, что когда то очень давно дарила мне первые улыбки спивается гробя свою жизнь. Кухонный стол был завален. Грязные тарелки, чашки с засохшими остатками кофе, окурки в переполненной пепельнице. В воздухе витал едкий, приторно-сладкий запах, который я ненавидел больше всего на свете. Рядом с ее рукой лежала скрученная трубочка из денежной купюры, давно потерявшей свою ценность, и небольшой, почти незаметный белый порошок, рассыпанный по поверхности стола, словно иней на грязной земле. Хотелось смахнуть все со стола, чтобы остатки порошка смешались с липкой грязью на полу.
- Ну и чего уставился? – охмелевшим сочившимся презрением голосом произнесла женщина. – О я знаю, нравится смотреть на мое побитое лицо. Я знаю, как ты меня ненавидишь. Такой же, как и он! Противно на тебя смотреть. Боже ей богу, свали а?!
Женщина замахнулась в мою сторону пустой бутылкой, но промахнулась и попала в дверной косяк. Осколки долетели до моих ног, приземлившись у старых поношенных кроссовок. Гнев плескался в ее глазах.
- Противно да?! – она выплевала каждое слово со страшном ухмылкой на лице. – сученок.
Я не стал ждать, когда ее слова окончательно пробьют броню, что я выстраивал все эти годы, и развернувшись поспешил к лестнице. Вдогонку мне было послано еще пару ругательств и со стола была скинута посуда, что звонок разбилась на миллионы осколков.
Я чувствовал, как желчь поднимается к горлу. Ненависть скручивала мои внутренности, заставляя дышать тяжело, прерывисто, словно я задыхался в этом болоте. Мне хотелось кричать, бросать, ломать. Хотелось разбить каждую проклятую вещь в этом доме, чтобы этот хаос наконец-то перестал быть безмолвным. Но я не мог. Не мог себе это позволить. Мне приходилось жить в тени, что бы никто не узнал кем на самом деле является моя мать. Оградить себя от мира. Лишить друзей.
Дверь комнаты закрылась за мной. Ярость еще скрежетала внутри и не найдя лучше способа, чтобы ее выплеснуть, бросил рюкзак через всю комнату, угадив в старый плакат рок группы, что перекосило от нападение. Дыхание было частым и тяжелым, и сняв кроссовки я плюхнулся на кровать, закрывая лицо ладонями. Хотелось кричать.
Слабый свет уличного фонаря просачивался через плотно завешанные шторы. Уже и не помню сколько пролежал так, неподвижно. Мой взгляд, лишенный всякого выражения, был прикован к выцветшим обоям. Когда-то яркие узоры, выцвели от яркого солнца и старости. Желтые потеки были немым напоминанием, о тех днях, когда старая крыша дома прохудилась окончательно, и с потолка капала дождевая вода прямо в комнату. Я помню, как попросил одного мужика, что был частым гостем в баре куда мне пришлось устроиться работать, за скромную плату и обещанием всегда угощать кружечкой пиво за свой счет, полностью отремонтировать крышу дома. Я был безмерно благодарен ему за то, что он взял на себя все затраты на материал и работу. В ответ сдержал обещание и чуть ли не каждый день угощал его кружечкой пива, что стоило мне лишним центом в моей и так не высокой зарплате. В отличие от остального дома, в комнате было приятно чисто и запах дешевого моющего средства приятно вытеснял запах старья, которым была напичкана моя комната. На столе в углу притаилась стопка книг, разбросанные тетради пустые пачки из-под чипсов.
Внезапно резкий, навязчивый треск разорвал тишину, заставив меня вздрогнуть. Телефон на прикроватной тумбочке завибрировал, издавая громкий, настойчивый звонок. Я нахмурился. Кому я мог быть нужен в такой поздний час? Обычно в это время мне никто не звонил, кроме Роуз, которая отправляла милые сообщения с пожеланиями спокойной ночи. Но этот номер был незнаком. Я взял телефон, мои пальцы медленно скользили по холодному пластику, и лишь через несколько секунд я нажал на кнопку вызова.
-Алло. – хриплым от усталости и долгого молчания голосом проговорил я.
Треск с другой стороны трубки прервался сухим, бесстрастным голосом.
- Джош Беннет. – растянул мое имя и фамилию незнакомец. – У меня есть для тебя предложение, от которого ты не захочешь отказаться.
- Кто ты? – узнав в голосе юношу, мне не хотелось с ним церемониться. Кто бы это не было, целью было послать парня куда подальше с такими глупыми розыгрыша. Треск в трубке вновь усилился, и это заставило меня чуть отодвинуть трубку от уха.
— Это неважно. – незнакомец не выражал беспокойство, его голос точенный и холод просачивался сквозь сводящий треск на фоне. – Это предложение не бесплатное. Я заплачу тебе столько, что это покроет все твои расходы.
Беспокойство и тревога, вот, что я сейчас ощущал. Да уже этот парниша смог меня заинтересовать. Как мало мне нужно для жизни. Но все еще не собирался верить безоговорочно, тому кто звонит среди ночи, называет меня по имени, т предлагает огромную сумму денег за какую-то там просьбу.
- Так послушай, с чего я должен тебе верить. И где вероятность, что твоя просьба будет выполнимой? – Как только я проговорил последнее слово, мой телефон издал еще один писк уведомляя о поступившим на него уведомлении.
- выслал тебе подтверждение своих слов. – Проговорил незнакомец голосом как у робота. Я чуть отодвинул трубку от уха, и заметил на экране своего телефона от банка. Уведомление гласило о пополнении моей карты кругленькой суммой.
- Можешь считать это авансом. – самоуверенно произнес голос в трубке. Мои ладони чуть вспотели. Ситуация мне абсолютно точно не нравилось.
- Я ведь еще не дал своего согласия. – скептически произнес я. Ввязываться в какие-то мутные ела, а именно такими она казались мне сейчас, совершенно не хотелось. Деньги, конечно, могли помочь решить многие проблемы. Но мне хотелось из-за них лишатся последних кусочков совести, что еще малым грузом покоилась в душе.
- А да забыл уточнить. У тебя нет выбора. – легкая усмешка сорвалась из уст незнакомца. Мне все это явно не нравилось.
- Помимо того, что ты получишь за проделанную работу остаток суммы. Я обещаю, что никто так и не узнает твою маленькую тайну. И давай не будем выяснять, что я имею ввиду. Мы оба знаем о какой такой тайне я говорю.
Последние слова, словно ледяной душ, окатили меня. Я почувствовал, как стены комнаты, казалось, сжимаются вокруг меня, душит, не оставляя пространства для маневра. Шанс. У меня никогда не было шанса. Вся моя жизнь и так была хаосом.
- Что нужно будет сделать? – сдавшись решаю поинтересоваться у незнакомца.
Голос на другом конце провода удовлетворенно хмыкнул, дал краткие, но четкие инструкции, и затем связь прервалась. Длинный, протяжный гудок эхом разнесся по комнате, усиливая ощущение пустоты и необратимости. Я медленно опустил телефон на тумбочку, и мои руки дрожали. Я смотрел на грязный потолок, словно пытаясь разглядеть в нем свое будущее, но видел лишь трещины и потеки.