chapter 15
Должно быть, дружба — величайшая ценность, подаренная человеку. Но когда ей начинает мешать односторонняя любовь, то один из двух уже расценивает дружбу как тяжелый груз.
"Её голова будет болеть завтра", — подумал Гарри, глядя на Амелию в другом конце зала в компании таких же нетрезвых девушек.
Он знал, что у неё слишком маленький вес для такого колличества спиртного, что она вливала в себя снова и снова. После того разговора на крыше, он заметил, что что-то изменилось внутри неё, но был слишком неуверенным и стеснительным, чтобы спросить в чём дело.
Гарри уже хотел оставить своих друзей, перестав слушать спор Луи и Лиама, и подойти к своей подруге, сказав, что вечеринка для неё уже окончена, но как только парень совершил шаг в её сторону, то позади себя, несмотря на громкую музыку, от которой пол, казалось, сотрясался, он услышал звук разбитого стекла.
Он обернулся на шум и увидел девушку, в которой он узнал Кендис, что закусила нижнюю губу от столь неловкой ситуации.
— Я-я... — Кен глядела вниз на пол, переметая взгляд то на Гарри, то на осколки разбитого ею графин с яблочным соком.
Стайлс обернулся на Амелию и понял, что она куда-то ушла, затерявшись в толпе. Кендис чувствовала как краснеют её щеки, как бы она не пыталась это скрыть.
— Я выпишу чек, Гарри, — проговорила она, подойдя к нему, заставив парня вопросительно изогнуть бровь.
— Что... что ты тут делаешь? — Не подумав, резко спросил он, ведь плевать Стайлс хотел на этот графин сейчас.
В остальное время Кен бы закатила глаза из-за его "глупого" вопроса, но в этот раз она заставила себя подавить в себе это желание.
— Я хотела забрать свои вещи. Ты же знаешь, у меня завтра утром рейс и я забыла кое-что у тебя в гостевой спальне...
Взгляд Гарри проскользнул куда-то в сторону, после чего он был готов поклясться, что его сердце пропустило удар.
— Я знаю, что это звучит сентиментально, но любовь — это страсть, одержимость, что-то, без чего ты не можешь жить.
Амелия была рядом с его знакомым, Итаном, расслабленно улыбаясь ему. Всё о чём Гарри мог думать в эту секунду, что Милн может натворить глупостей, находясь в таком состоянии. Он чувствовал отвращение от своего друга и его безнадежного флирта. Но как только взгляды Амелии и Гарри встретились, она шустро перевела все внимание на что-то рассказывающего ей парня, который сидел на соседнем от нее стульчике, и лучезарно улыбнулась ему.
— И я чувствую любовь.
Кендис продолжала оправдываться, переступая с ноги на ногу. Стайлс смотрел то на неё, то на Амелию. Они были разными. Даже слишком.
— Как считаешь, мне стоит признаться Кендис?
Но в Джонс было что-то такое ошеломительное, что заставляло понять истинное значение понятия "золото дураков".
— Кен, это правда не важно, — смешанные непонятные ощущения где-то в груди и алкоголь в его крови заставляли Гарри занервничать. — Оставайся здесь до утра. Я ведь знаю, выезжать в какой-то отель в такой поздний час — не лучший вариант, знаешь.
Неловкий смешок вырвался из его груди и маленькая победная улыбочка появилась на лице девушки. Это не была тёплая улыбка, это было что-то иное, что опьяняло разум любого, кому была она подаренна.
— Спасибо, Гарри. Это правда очень много значит для меня, — прошептала на ухо Стайлса Джонс, и ему захотелось тряхнуть этот тонкий сладкий голосок своим пальцем.
В это время он попытался оттыскать Милн взглядом, но он окончательно понял, что упустил её. Самое странное, что парень понял, что что-то неопределенное расцветает в нём, но он не знал к чему это может привести. Что-то переменилось в нём в этот момент и на его лице появилась ухмылка, когда он остановил свои глаза на губах Кендис, втягивающих предложенную "Кроваю Мэри" через трубочку.
Амелия вновь мелькнула в его поле зрения и на мгновение, Стайлс сдвинул брови к переносице, облокотившись о стену.
— Кен, мне не нравится то, что ты разбила мой графин, — соврал он, вернувшись опять к шатенке с хмурым выражением лица, покачал головой Гарри.
— Мне жаль, может быть, я могу купить новый? — вновь пропела та тонким голоском парню на ухо.
— Нет, в Англии не продают таких... — начал серьезно он, а спустя секунду расплылся в хитрой улыбке, — но ты могла бы расплатиться и натурой.
Кэндис, ухмыльнулась, впившись верхними зубами в нижнюю губу, но после стакана водки уже сама потащила парня вверх по лестнице.
Ворвавшись в комнату Гарри, слабо освещенную светом луны, они принялись целоваться так страстно, что футболка парня уже была готова лететь в сторону, когда руки Кен пробрались под неё, чтобы снять её.
Самое странное в этом было то, что Гарри, вероятно, не будет помнить всё, что происходит сейчас, в отличие от девушки, что оставляла поцелуи на его плече и чуть выше, где оно плавно переходит в шею.
— Я, кажется, люблю тебя. — Выговаривает Кендис, оставляя поцелуй на щеке и спускаясь рукой ниже к его татуированной груди.
По закону всех романов, Гарри должен был сказать то же самое, как и, впрочем, собирался сегодня, но что-то остановило его — стук в дверь и громкий голос Лиама на той стороне.
— Занято, Ли, — выпаливает Кендис, желая вернуться к начатому.
Гарри сдвинул брови к переносице, поправив свою чёрную футболку. Он обернулся и направился к двери, заставив Кен закатить глаза.
— Что-то случилось? — спрашивает он у Лиама, видя тревогу в его глазах.
Тот закусил губу и как-то нерешительно пожал плечом:
— Тут кое-что произошло, Гарри.