chapter 5
Краткое молчание повисло в воздухе после последних слов Гарри. Темнота постепенно отступала, растворяясь в тёмно-фиолетовых тонах расцветающего рассвета.
— Что? — Переспросила я, чувствуя как прохладный ночной ветер касается моей кожи.
— До следующего семестра осталось всего пару недель. Ты могла бы полететь в Лондон гораздо раньше, Амелия, — отвечает он, размешивая пластиковой ложкой расстаявшее клубничное мороженое.
Я подняла взгляд вверх, на ветви дерева над нами, что, казалось, доставали до самого неба, разрезая его.
— Я подумаю, Хазз.
Было поразителоно тихо вокруг, словно всё застыло, подарив весь мир нам в этот момент. Я перебирала пальцами подол своего лилового платья, обдумывая последние слова Гарри. Я знала, что эта ночь станет одним из самых ярких воспоминаний. Воспоминанием, которое мне будет не хватать, когда небо загорится бессмертным огнём, обжигая нас.
— Мы познакомились здесь лет тринадцать назад, — вспоминаю я, прижав колени к груди.
Гарри кивнул и улыбка появилась на его лице. Не та, которую пытаются скрыть, а та которая вызвана солнечными воспоминаниями, разжигающими счастье в сердце.
— Это было там, — он указал пальцем в то место, где раньше продавали крендели, посыпанные кунжутом.
Я улыбнулась, встречаясь с ним взглядами, после чего он отвёл глаза и глубоко вдохнул. Поразительно, но воздух здесь был чистый и свежий, несмотря на то, что зоопарк находился в центре города. Это место было особенным. Оно было далеким от бесконечной суеты английского городка и близким к исполнению всех заветных желаний детства.
— Хорошо, а теперь у нас осталось одно важное дело, ягодка, — Гарри улыбнулся мне уголком рта, поднимаясь с места.
Я подняла бровь, улыбнувшись в ответ, в предвкушении услышать, что же он задумал.
— Мэттью Эплвайт, — произносит он, протягивая мне руку, помогая подняться с земли. — Этот засранец увёл у меня Рози Мойес.
В сознании всплыли школьные воспоминания, созданные пару лет назад. Рози была популярной девушкой. Такой, кто притягивала к себе все взгляды окружающих и такой, кто имела много завистников. После, Гарри выбрасывает бумажный пакет в урну, после чего мы вышли из парка и я облегченно выдохнула, в глубине души радуясь, что нас никто не заметил.
— И что ты собираешься делать с Мэттом? — Спросила я, садясь в автомобиль.
Он ухмыльнулся, заводя мотор, после чего мы выехали на трассу.
— Сначала мы купим туалетную бумагу, чтобы обмотать его дом-
— Подожди, ты же знаешь, что нас могут споймать его родители или сам Мэтт? — Я перебила его, упираясь руками в жесткую панель автомобиля, нагнувшись и закрыв глаза.
Хриплый смешок вырвался из его груди, нарушая тишину, повисшую в салоне.
— Всё будет отлично, Амелия.
Огни города мелькают снаружи, обливая трассу тусклым светом. Луна все ещё утопала в темноте, а звёзды постепенно прятались от солнечных лучей, пытавшихся прорваться сквозь ночь.
— Если тебе станет легче, то он до сих пор работает в том продуктовом магазине, Гарри, — произнесла я, стуча пальцами по панели и глядя как его усталые глаза следят за дорогой.
Я смотрела на то, как сильные руки Гарри сжимают кожанный руль, а его розовые губы в форме сердца слегка приоткрыты.
Он покачал головой, запустив руку в каштановые волосы. Я тяжело выдохнула, закатив глаза. Через несколько минут мы остановились у маленького круглосуточного магазина, после чего Гарри вышел из автомобиля, оставив ключи и свой блейзер внутри.
На часах было половина пятого утра. Он вернулся с небольшим пакетом в руках, который вручил мне, тихо возмущаясь из-за тучной продавщицы, что отказалась дать ему пакет побольше.
Холмс-Чапл не был большим городком. Все улицы были наполнены своими вечными историями, а эти тратуары облиты яркими красками прошлого. Холодный воздух проникал в автомобиль, создавая звучный гул, заглушавший тихую мелодию, игравшую по радио.
— Я купил конверт, Амелия. Не могла бы написать на листе бумаге что-то вроде "Мы тебя обожаем, Мэт!", — сказал он, приглушенно рассмеявшись.
Я кивнула, вытаскивая ручку и конверт из пакета в своих руках. Когда с этим было покончено, то Гарри припарковался с выключенными фарами перед домом Эплвайтов.
— Давай, — произносит он, забирая у меня свои покупки, выходя из машины.
Я обняла себя из-за холода, окутавшего моё тело. Солнечные лучи постепенно прорывались из горизонта, разливаясь по небосводу. Утреннюю тишину нарушал только шелест листьев деревьев, растущих по тротуару.
Мы подошли вплотную к дому Мэтта, ступая по ступеням каменного крыльца, после чего Гарри взял у меня конверт и просунул под дверь.
— Тише, — прошептала я, протягивая ему несколько рулонов туалетной бумаги.
Мы встретились взглядами и через мгновение он кинул один вверх и рулон зацепился за водосток на крыше дома, свисая белой лентой вниз. Затем я взяла в руку другой свёрток, бросая его немного ниже, чем Гарри, но попадая точно в окно второго этажа, из-за чего бумага застряла в горшках для цветов, прикрепленных к подоконнику, распутываясь и свисая к самой двери.
Гарри рассмеялся, кидая третий рулон к самой крыше, после чего мы обмотали почти весь дом Эплвайтов, пока у нас не закончились снаряды. Последний свёрток бумаги парень дал забросить мне из-за чего бумага со стуком попадает в окно спальни Мэтта. Мы замерли, когда через несколько секунд в окне появляется сонное лицо парня.
— Чёрт, — шиппит Гарри и хватает меня за руку, бросаясь к машине.
Он быстро заводит её, заметив как Мэтт выбегает наружу, громко выругавшись и что-то крича нам в след.
— Ты видела его лицо? — Рассмеялся Гарри, заворачивая на нашу улицу. — Клянусь, он был похож на орангутанга в эту секунду, Амелия!
Улица была залита розовым светом стремительно расцветающего рассвета. Он припарковал машину у своего дома, зайдя внутрь, чтобы переодеться, после чего мы перебрались на противуположную сторону улицы к моему.
— Мой отец спит, будь тише, — предупредила его я, открывая входную дверь.
Мы входим в дом, направляясь к лестнице, как можно тише поднимаясь в мою комнату.
— Я могу заснуть на полу, если хочешь, — предлагает он, потерев глаз.
— Всё в порядке. Нам хватит места на моей кровати, — ответила я, скрываясь за дверью шкафа, чтобы переодеться в длинную футболку.
Затем, когда мы легли в постель, Гарри устало улыбнулся, когда ветер ворвался в мою спальню.
— Я чертовски скучал по этому ощущению свободы юности, — проговорил он, закрыв глаза.
— Я тоже, Хаз, — я улыбнулась, взяв его за руку.
Шторы поднимались, впуская прохладный воздух внутрь.
— Ты помнишь, как ты впервые напился и пропал почти на сутки? — Спросила я, приглушенно рассмеявшись, чтобы никого не разбудить в доме.
Смешок вырвался из его груди, нарушая тишину:
— Моя мама подала заявление в участок.
Воспоминания пролетали, словно ветер, перед нашими глазами.
— А то, как мы бежали со школы, когда внезапно полил дождь, а зонт я оставила дома?
Я улыбнулась шире, закрыв глаза, и Гарри сжал мою ладонь сильнее. Комната была заполнена розовым светом из окна, когда снаружи всё было поглощенно пламенем рассвета.
— Даже если, всё во что мы верили погаснет и воспоминания станут не такими яркими, как прежде, мы всегда будем друзьями. Хорошо?