17
31.12.2016
Ранним холодным утром тридцать первого декабря Эттвуд открыла глаза и ощутила такой груз, будто большая плита давит на ее грудную клетку и не дает дышать.
Эттвуд завернулась в одеяло и подошла к окну. Снег заметал все на своем пути на радость детям и их родителям. Все были счастливы такому неожиданному похолоданию, 'Новый Год, как никак', но определенно не Арабелла. Она всей своей душой ненавидела холода, потому что почти всегда просто не могла согреться.
Ей думалось, что Джесси уже в прошлом. Что Джесси в далеком, затерянном, ненужном ящике, который она больше никогда не откроет, но она ошибалась.
Эттвуд не до конца понимала, насколько серьезно она привязалась к мальчику, который решил оставить ее. Она просто не могла принять то, что он больше не обнимет ее, как раньше. Что больше она не ощутит своей кожей подушечки его мягких пальцев.
Она больше не назовет его имя с той любовью и нежностью в глазах.
Она никогда не ощутит его рядом с собой, и никто не станет смеяться над ее ребячетсвом, как это делал Джесси.
От этого ее глаза слезились, и существование казалось ей бессмысленным.
С кухни повеяло корицей и имбирем. Должно быть все пекут праздничные печенья, по локти испачкавшись в муке, заливисто смеясь и запевая новогодние мелодии, но, кажется, только Арабелла, девочка с разбитым сердцем и надеждами, чувствовала себя самой несчастной и обманутой девочкой в тот самый день, в который принято оставлять все самое плохое. Но она не сможет и знает это. Как бы она не пыталась, Джесси слишком сильно отпечатался в ее жизни, даже если не способствовал этому.
Арабелла была чуть больше, чем уверенна в том, что больше никто не сможет заменить ей Джесси.
Никто не сможет заменить ей его смеха, его смешных и не смешных шуток, его объятий, его лучезарной улыбки, его искрящихся глаз и просто его самого.
— Арабелла! - крикнула мама из комнаты, и Арабелла отозвалась;
— Нужно докупить кое-какие продукты, было бы очень хорошо, если бы ты прогулялась до ближайшего маркета, - осторожно попросила Анабель.
— Да, конечно, - она пожала плечами и только после осознала, что мама не может увидеть этого.
Арабелла надела свои джинсы, натянула ботинки, застегнула пальто и вышла из дома.
В лицо ударил морозный ветер, она задрожала. Волосы развивались, и ей стало так холодно, что в теплых карманах она чувствовала себя по запястье в сугробе.
Через четверть часа начало заметно темнеть, и ее телефон оповестил о новом сообщении.
'Я надеюсь, ты поняла, что мы давно расстались. Не нужны проблемы в новом году'
От неожиданности Арабелла выронила телефон из рук, и он упал в сугроб. Но она не торопилась вызволять его из ледянной каши.
Глаза Арабеллы вмиг наполнились горячими слезами, которые своей теплотой обжигали холодные щеки. Руками она закрыла лицо и сама не заметила, как ее плач с каждым вздохом становился громче и громче.
Внутри все рвалось и горело, казалось, будто еще чуть-чуть и она перестанет дышать.
От невероятной боли, Арабелла опустилась на колени, и мокрый снег вмиг намочил их. Она продолжала мерзнуть, но не сдвигалась с места.
Он все-таки сделал это.
*****
— Арабелла давно ушла? - не унималась Аделина, а рядом сидящий Эйбелс выглядел на удивление слишком спокойным.
— Возможно, она просто решила подышать воздухом. Вспомни, когда она в последний раз выходила из дома? - нервно протараторил Зак.
— Она ненавидит холод, кретин, - прошипела Аделина, и Зак собирался ответить, но их прервала Анабель.
Она вбежала в комнату, уронив поднос с печеньем.
Ее руки затряслись, и глубоко вздохнув, она дрожащим голосом произнесла слова, которые они боялись услышать последние четыре часа:
— Арабелла в реанимации.